И потом, у них есть дети, они оба любят их, и, значит, дети связывают их. Но ведь наличие детей не помешало ему совершить необдуманный поступок и уйти из семьи. Потом он не раз корил себя за это. Но было поздно. Или не было? Скорее всего, ему просто не хватало мужества признать свою ошибку и объясниться с обеими своими жёнами. И вот результат. Хотя нет! Ведь не думает же он, что Софью сгубила его женитьба на ней? Этого просто не может быть! Данила застонал во сне, зашевелился, но не проснулся. Он продолжал блуждать в лабиринтах снов, ставших совсем непонятными. Например, ему приснилась собака, которая была у него в детстве, он до сих пор помнил, как рыдал на могиле старого пса. А отец стоял рядом и тихонько гладил его по плечу. Сколько лет прошло! А боль внезапно ожила вновь. И слёзы потекли по лицу мужчины. Пёс схватил его за брюки и потащил куда-то. Но тут стало совсем темно, собака исчезла, зато подул ветер, зашумели деревья и откуда-то издалека прозвучал такой родной голос мамы: «Даня! Иди домой! Уже пора!» Он хотел крикнуть ей: «Мамочка, я уже иду!» Но не успел, потому что проснулся. Неизвестно, сколько он спал. Проводник его не тревожил, даже не предложил постельное бельё.
Глава 8
Наполеонов тем временем дождался вечера, сел в свою белую «Ладу Калину» и покатил по адресу, где проживала подруга убитой Кочеткова Светлана Геннадьевна. Женщина, вероятно, только что пришла с работы, потому что, когда она открыла ему дверь, на ней был плащ и туфли-лодочки. Наполеонов ещё подумал, не рано ли в апреле надевать такие лёгкие туфли, и тут же вторая мысль, пришедшая ему в голову по этому поводу, догнала первую: молодые женщины такие модницы! И совсем не думают о здоровье, как говорила его мама.
Кочеткова открыла ему дверь, даже не спросив, кто звонит. Может быть, она кого-то ждала. Увидев Наполеонова, она спросила растерянно:
– Вам кого?
– Вас, если вы Светлана Геннадьевна Кочеткова.
– Да, это я, – недоумённо ответила она и спросила: – А вы кто?
Наполеонов развернул перед ней корочки:
– Следователь Александр Романович Наполеонов.
– Следователь? – переспросила она недоумённо.
– Да. Можно войти?
– Проходите. – Уверенности в голосе женщины не прибавилось, но всё же она посторонилась, и Наполеонов смог войти.
– Где мы можем поговорить? – спросил он.
– Проходите на кухню, это прямо по коридору.
«На кухню – это по-нашенски», – подумал следователь и проследовал по обозначенному хозяйкой маршруту. Там он выбрал наиболее приглянувшийся ему табурет и уселся на него. Долго ждать ему не пришлось, хозяйка появилась через пару минут. На ней не было плаща, вместо туфель – голубые тапочки с бантиками, но костюм явно был тот же самый, в котором она ходила на работу.
– Я не понимаю, – сказала она, – что нужно от меня полиции.
– Вы присядьте, Светлана Геннадьевна. Разговор у нас, по всему, будет нелёгкий и долгий.
– Зачем вы пугаете меня? – спросила она и, не получив ответа, села на точно такой же табурет, как тот, на котором сидел следователь.
– Я вас не пугаю, Светлана Геннадьевна, но я вынужден сообщить вам печальную новость.
Она смотрела на него несколько испуганно.
– Софья Сафронкова умерла.
– Как то есть умерла? – невольно привстала она с удивлённым возгласом.
– Её задушили.
– Кто? Муж?
– С чего вы это взяли?
– Ну я не знаю…
– Что, у мужа был повод задушить вашу подругу?
– Нет, просто я подумала…
– Что вы подумали?
– Не знаю! И я вспомнила, что Данилы нет в городе.
– Задушил вашу подругу, скорее всего, не муж. Так как он действительно был в другом городе. А кто именно расправился с ней, мы как раз и ищем. И найдём, надеюсь, с вашей помощью.
– Но я ничего не знаю! – запротестовала женщина.
– Как же ничего не знаете, – покачал головой следователь, – например, известно, что это именно вы посоветовали Софье отправиться в салон красоты «Шамаханская царица».
– А при чём здесь салон красоты? – вполне искренне удивилась Кочеткова.
– При том, что именно в салоне и убили вашу подругу.
– Но это же невозможно!
– Почему?
– Потому что в салоне клиентка не остаётся одна ни на минуту! Я же сама там не раз бывала!
– А вот вашей подруге не повезло. Мастер не только вышла из кабинета, оставив в нём вашу подругу, она ещё и дверь не закрыла.
– Как же такое могло случиться?
– Выясняем, – неопределённо отозвался следователь.
– А чего вы хотите от меня? – сразу как-то сникнув, спросила женщина.
– Вы долгое время дружили с Сафронковой и, вероятно, знаете её намного лучше других.
– Да, мы дружили с Софьей, – не стала отпираться Светлана.
– Когда вы видели её в последний раз?
– Вчера. Тогда я и посоветовала ей этот салон. Как чёрт меня за язык дёрнул! – воскликнула женщина. Наполеонов расслышал в её голосе явные нотки отчаяния.
– А почему вы посоветовали ей посетить именно этот салон?
– Потому что я сама его посещаю, и мне он очень нравится.
– Вы посоветовали ей отправиться в салон ни с того ни с сего? Или был повод?
– Пожалуй, был, – задумалась женщина. – Ну да, – обрадовалась она, вспомнив предысторию, – Софья похвасталась мне, что они с мужем едут летом в Испанию, и сказала, что хочет привести себя в порядок.
– А разве она была не в порядке?
Наполеонов поймал на себе жалостливый взгляд Кочетковой, и она снизошла до объяснения:
– Понимаете, женщина замечает те недостатки в своей внешности, на которые мужчины не обращают внимания.
– Так зачем же их исправлять, если мужчинам они не видны? – поинтересовался следователь.
«Шовинист, как и все мужики», – подумала Светлана, а вслух сказала:
– Женщине хочется быть совершенной не только в глазах мужчин, но и в своих собственных.
– А, – протянул Наполеонов, подумав про себя: «Каждый по-своему с ума сходит», и спросил: – И какие же, просите за невежливый вопрос, были недостатки во внешности вашей подруги?
– Да хотя бы целлюлит! – выпалила Светлана.
«Опять этот чёртов целлюлит, – выругался про себя Наполеонов, – бабы на нём буквально помешались». Следователь решил несколько сменить тему.
– Как вы думаете, – спросил он, – мог ли кто-то в салоне желать смерти вашей подруге?
– Что за чушь! – возмутилась Кочеткова.
