– С удовольствием.
– Тогда вот вам пригласительный, – Алевтина порылась у себя на столе и протянула Мирославе красиво оформленный билет, – хотя нет, – тут же отдёрнула она руку, – вы ведь захотите прийти с друзьями?
– Возможно, – улыбнулась Мирослава.
– Тогда вот! – сказала Алевтина и протянула детективу целую кипу билетов.
– Спасибо! – проговорила Мирослава. – Но не разорит ли вас такая щедрость?
– Не разорит! Можете не переживать. Только приходите обязательно! – попросила Горшкова. – И с друзьями.
– Непременно! – Оказавшись за дверью, Мирослава мысленно уже представила толпу из оперов, экспертов с жёнами, не забыть Легкоступова и чету Белозёрских. Можно прихватить Клавдию Ивановну с Ксюшей и, конечно, тётю Викторию с мужем. Хорошо бы ещё и тётю Заю вытащить, ну и любимую подруженьку Люси, – Мирослава улыбнулась, – с родителями.
Вернувшись домой, она положила пачку билетов на стол перед Морисом.
– Что это? – изумился он.
– Пригласительные билеты на персональную выставку кукол Алевтины Горшковой.
– Это той самой, которой принадлежит «Шамаханская царица»?
– Точно, ей.
– И зачем так много? Я подозреваю, что вы скупили всю кассу.
– Нет, – улыбнулась Мирослава, – я ничего не покупала.
– Тогда откуда же? – Морис кивнул на лежащие на столе билеты.
– Алевтина Самойловна подарила.
– И за какие же такие заслуги, позвольте спросить, сударыня? – усмехнулся Миндаугас.
– Позволяю. Пока заслуг нет. Просто восхитилась её куклой.
– Понятно, а ещё говорят, что миром правят голод и любовь.
– Неправильно говорят?
– Всё чаще убеждаюсь, что им правит лесть.
– Нет. Она не правит, а рулит, – подмигнула ему Мирослава.
– Есть разница?
– Вообще-то, да. Правда, малюсенькая. – И Мирослава показала, какая именно, почти вплотную сблизив указательный и большой пальцы.
– Ох уж эти нюансы русского языка, – улыбнулся Морис. – Но вообще-то сейчас меня волнует совсем другое, – убрав улыбку с лица, сказал Морис.
– Что же именно?
– Мы ведь ни на йоту не продвинулись в расследовании убийства.
– Это как сказать, – загадочно улыбнулась Мирослава.
– У вас появились новые версии?
– Версия, – уточнила она, – одна. И она давно крутилась в моём подсознании.
– Не поделитесь?
– Пока нет. Но скоро ты всё узнаешь.
– Вместе с остальными зрителями в первом ряду.
– Не принижай свою значимость. – Она подошла к нему вплотную и нежно коснулась указательным и большим пальцем его виска, соскользнула на щёку, замерла на губах.
Он затаил дыхание и закрыл глаза. А когда почувствовал, что её пальцы упорхнули, открыл их. Но Мирославы уже не было в комнате. Миндаугас тихо вздохнул и занялся текущей работой.
Глава 23
Было раннее утро. По идее, Даниле Ильичу надо было бы собираться на работу. Но он всё тянул время, поглядывая почти с ненавистью на ни в чём не повинные часы. Ругался себе под нос – гори оно синим пламенем, это модельное агентство.
«А на что ты собираешься жить?» – пытался вразумить его внутренний голос. Но Данила отмахивался от него, как от надоедливой мухи. В конце концов, он может продать свой бизнес и заняться чем-то другим. Деньги у него есть. А от общения с девицами всех мастей после смерти Софьи его начало мутить. Он считал, что это она, Софья, во всём виновата, в том числе и в своей собственной смерти. И хотя Данила понимал, что это бред, цеплялся именно за данную спасительную мысль. Это Софья сбила его с пути истинного, испортила ему жизнь и всё прочее! Это она, она!
Его рука машинально тянулась к телефону, и было трудно не пойти у неё на поводу. И всё-таки Данила Ильич не выдержал и позвонил Софии, она тотчас отозвалась и спросила:
– Что случилось? – Голос её при этом звучал взволнованно.
– Ничего, просто соскучился, – признался Данила Ильич покаянно.
– Соскучился? – Она удивилась или только сделала вид.
– Я хотел бы встретиться с тобой. – Голос его затрепетал от нежности.
– Зачем? – спросила она сухо.
Данила рассчитывал на другую реакцию, но, скрывая разочарование, проговорил:
– Просто посидеть в кафе, как в старые добрые времена.
– Но времена изменились, – ответила бывшая жена, – и теперь они, Данила, – она сделала акцент на его имени, – недобрые, хоть и старые. – Голос Софии теперь был грустным.
– Но ведь можно всё исправить, – сказал он, приободренный её грустью.
– Извини, Данила, но нет, – ответила она так холодно, что в его сердце растаяли последние крохи надежды.
– Но почему? – едва выдавил он из себя.
– Ты сам знаешь почему, – ответила она и отключилась, позабыв попрощаться.
Раньше его жена никогда не проявляла такой невежливости, и Данила Ильич понял, что Софию мутит от него не меньше, чем его самого от собственного бизнеса. И он догадывался, что уже не сможет ничего изменить или исправить. Он думал о том, что ничего бы этого не случилось, не встреться он с Софьей. И в то же время сам понимал, что лукавил. Как говорила ему перед разводом мать его покойного друга Евдокия Ивановна Потапова: «Это сейчас тебе, Данила, засвербело. А пройдёт совсем немного времени, и ты поймёшь, что совершил ошибку. Будешь раскаиваться, да поздно будет, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Остановись сейчас! Ты ведь уже взрослый мужик. Возьми себя в руки».
Но он не внял словам мудрой женщины. Ему тогда казалось, что у владельца модельного агентства должна быть юная жена. И он ведь предлагал Софии сделать операцию, омолодиться. Но она категорически отказалась ложиться под нож.
Он тогда крикнул ей вгорячах:
– Вот как, оказывается, ты любишь меня!
А она ответила:
– Я люблю тебя, Данила, и всегда любила. Но даже ради тебя я не хочу отказываться от себя как от личности.
– При чём здесь личность?! – неистовствовал он. – Ну подтянут тебе кожу, уберут морщинки, и всё!
– И всё? – спрашивала она. – А после этого я буду смотреть в зеркало и не узнавать себя?!
– Ерунда!
– Совсем не ерунда, – качала она головой, – даже и не проси.
И тогда он предложил развестись, а она согласилась. Он ждал, что она будет умолять, цепляться за него. И он повернёт всё по-своему. Но не вышло… А то, что вышло, ему теперь ещё долго расхлёбывать.
«Вот как с Нонной, – невольно пронеслось в его голове. – Нонна, у него же есть Нонна, – подумал Данила Ильич, – нужно срочно поехать к ней и всё ей рассказать. Хватит уже молчать. Нонна должна знать, что она его…» – он оборвал свои мысли, быстро оделся, вылетел из квартиры, бегом сбежал по лестнице и кинулся к машине.
