— Почти.
Двэйн спускался первым, я медленно шла за ним. Лестница вела все ниже и ниже под замок. Я потеряла счёт каменным ступеням, от которых исходило сильное золотистое свечение.
Наконец перед нами встала глухая кладка стены. Двэйн положил на нее ладонь, и стена, окутавшись опять же золотым свечением, растаяла. Моим глазам предстал огромный, уводящий вдаль зал, набитый всевозможными богатствами: предметы роскоши, сундуки с золотом, драгоценными камнями, отборным жемчугом, золотая и серебряная посуда, разнообразное оружие с инкрустацией, — все сверкало, переливалось, блестело в свете факелов, зажегшихся, стоило нам вступить в зал.
— Моя сокровищница, — просто сказал Двэйн.
— Неужели ты знаешь здесь каждую вещь? — спросила я, гадая, на сколько жизней здесь припрятано богатств.
— Каждую. И если что-то пропадет, непременно узнаю.
Мне стало страшно от того, что я задумала. Я посмотрела на Двэйна. Казалось, даже его повадки чуть изменились — опасный хищник пристально осматривал свою территорию. Совсем как недавно в поединке с Вардом.
— Но зачем ты привел меня сюда?
— Хотел показать тебе кое-что.
Мы продвигались вперед. От бесконечного золотого блеска слепило глаза, и я прищурилась.
— Я уже почти ослепла, — проворчала я.
Двэйн хмыкнул. Мы вошли в зал поменьше, в котором на декоративных колоннах-подставках лежали самые крупные драгоценные камни из виденных мною. Мой рот против воли открылся от изумления.
— Вот то, за чем я ездил. В моих горах нашли самый крупный из существующих в Эрдракке красный алмаз.
Я вышла из-за спины Двэйна и замерла. Большой овальный камень искрился в свете факелов, рассыпав по лежавшим рядом драгоценностям кроваво-красные блики.
— Прикоснись к нему.
Я подошла к камню, кончиками пальцев проведя по его сверкающим граням. Камень был ледяным. Холодная, пугающая красота.
— Он прекрасен, — только и смогла я сказать.
— Знаю, — довольно отозвался Двэйн. — Это жемчужина моей сокровищницы. Вряд ли найдется что-то более прекрасное. Кроме тебя, моя драгоценная, — добавил он.
Я смотрела в сверкающую, без единого изъяна, глубину камня и думала, что вряд ли тоже увижу что-то более красивое.
Двэйн обвил руки вокруг моей талии.
— Никому я еще не позволял зайти сюда.
— Почему же позволил мне?
— Я вижу, что в тебе нет алчности, присущей многим смертным. А еще ты способна оценить красоту. — Мы немного помолчали, потом Двэйн заговорил: — Я кое-что сделал для тебя.
Он покачал перед моим лицом короткой цепочкой, на которой висел небольшой камушек — младший брат того, что лежал сейчас передо мной.
— Я не могу…
— Можешь. Я хочу, чтобы у тебя была частичка этого алмаза.
Двэйн нежно обвил мою шею цепочкой. Камешек уютно устроился во впадинке горла.
— Я… у меня нет слов, Двэйн, — сказала я, поворачиваясь.
— А нам они и не нужны, Роза.
Дракон привлек меня к своей груди, подхватил на руки и вынес из сокровищницы. Когда кровать встала на место, а платье упало к моим ногам, Двэйн мягко толкнул меня на перину.
Завороженная блеском в его глазах, я не могла сопротивляться. Под моим пристальным взглядом Двэйн разделся и подошел к кровати. Разведя мои бедра, он устроился между ними. Его руки заскользили по моему телу, поглаживая, лаская, даря невыносимое ощущение нарастающего возбуждения.
Двэйн наклонился надо мной и провел носом от уха до основания шеи, остановившись там, где во впадинке горла устроился подаренный им кулон. Я жадно втягивала запах его кожи, терпкий, сводящий меня с ума.
— Сирень. Твой запах, — прошептал он, чуть прикусывая нежную кожу на шее. — Мне кажется, я почуял тебя в замке Варда ещё до того, как ты вошла в комнату, — улыбнулся он, беря мое лицо в ладони и покрывая его нежными прикосновениями-поцелуями.
Мне стало неловко из-за того, что я задумала, но я обвила шею Двэйна, заглушая голос совести, и притянула его ближе.
— Ты всю ночь собираешься потратить на разговоры? — прошептала я ему в ухо, прикусывая мочку.
Хмыкнув, Двэйн опустил голову к моей груди и сомкнул губы сначала на одном соске, покусывал его и обводя ореол языком, а затем на другом, одарив его точно такими же ласками.
Позволив себе расслабиться, я решила сполна насладиться всем, что Двэйн посчитает нужным мне дать этой ночью, ведь завтра… Языком Двэйн проложил жаркую дорожку между моих грудей, по животу вниз, к самому холмику лона, и все мысли вылетели у меня из головы.
Я шире развела бедра, между которыми устроился дракон, и прерывисто выдохнула, когда его губы поставили огненное клеймо на моем лоне.
Пальцы Двэйна скользнули внутрь, двигаясь медленно и плавно, поглаживая меня, пока его язык дразнящими движениями порхал по чувствительному клитору. Я закрыла глаза, двигая бедрами в такт движениям пальцев Двэйна. Его горячий язык, казалось, зажёг мою кровь, заставляя меня громко стонать и стискивать пальцами шелковые простыни.
Двэйн был прав: ему не требовались никакие эликсиры, чтобы возбудить меня и заставить хотеть его ласк. Слухи, ходившие про черного дракона, были правдивы — он был очень умелым любовником.
Под веками вспыхивали разноцветные огни, совсем как те, что я видела в сокровищнице дракона. Казалось, они цветными осколками разлетаются по каждой частичке тела, проникая в кровь.
Неожиданно Двэйн сомкнул губы на клиторе и принялся посасывать его. А когда на чувствительном местечке сомкнулись зубы и чуть прикусили разгоряченную ласками плоть, я громко вскрикнула.
Но Двэйн не собирался заканчивать происходящее так быстро. Я открыла глаза, встретившись с его полным мужского самодовольства взглядом, в котором горело пламя страсти. Дав мне лёгкую передышку и любуясь умоляющим выражением в моих глазах, он возобновил свои сладостные пытки. Несколько раз он подводил меня к пику, замирая на грани, не давая получит заветное наслаждение.
Огненный вихрь кружился внизу моего живота, я пыталась отстраниться, думая, что не смогу больше выдержать, но Двэйн лишь дьявольски улыбался.
— Ты хочешь убить меня? — жалко прошептала я, чувствуя, как неудовлетворенное желание жжет все тело.
— Ни за что, — хриплым от страсти голосом прошептал Двэйн, закидывая мои ноги себе на плечи и одним мощным толчком врываясь в тело.
Я приняла его с радостью, чувствуя яростное движение плоти. При каждом выпаде Двэйна в комнате что-то ярко вспыхивало, кожа на его плечах превратилась в драконью чешую, я ладонями чувствовала твердые пластинки.
Я выгнулась, стараясь слиться с ним в единое целое, позволяя дикой страсти поглотить себя, мечтая сгореть в огне, который и во мне разбудил Двэйн.
