— Добровольная жертва — это отказ от самого дорогого. А что самое дорогое для любого дракона? Власть, его драконья сущность и сокровищница.
— Подожди, ты хочешь сказать, что больше не будешь драконом?
— Верно. Ни драконом, ни владыкой Эрдракка, ни обладателем самой большой сокровищницы, — рассмеялся Двэйн, глядя на мое вытянувшееся от изумления лицо.
— И ты согласишься на это? — спросила я прерывающимся шепотом. — Согласишься оставить все, что любишь?
— Я люблю тебя, Роза, и тебя я не оставлю. Если в каком-то из миров будешь ты, я буду там же.
— Но как именно ты снимешь проклятие? — спросила я, снова чувствуя подступающие слезы.
— Завтра, Роза, все это завтра. Но ты должна пообещать мне кое-что.
— И что же?
— Ты станешь моей завтра. Я хочу провести церемонию в Эрдракке, на землях своих предков, в присутствии всех владык.
— Я согласна, — улыбнулась я и тут же взвизгнула, потому что Двэйн быстро привлек меня к себе, подхватил на руки и понес в спальню.
— Боюсь, брачная ночь состоится раньше, чем церемония, — усмехнулся он, помогая мне снять платье.
— Я бы удивилась, окажись наоборот.
* * *
— Именем Вечного Огня, перед ликами богов и духами первых драконов, берете ли вы эту женщину в свои супруги? — громко спросил приглашенный Двэйном жрец.
На следующий день, на приготовленной в саду площадке проходила торжественная церемония. Владыки, их супруги, Камилла с Брэйем, Лали и все жители замка собрались здесь же. Все, кроме Даррэля. Двэйн заранее сообщил мне, что отец отказался присутствовать на церемонии, на что я лишь пожала плечами. Я знала, что у Двэйна и Даррэля состоялся серьезный разговор, когда мы вернулись в замок. О подробностях я не спрашивала, но теперь Даррэль держался от меня на расстоянии, что, несомненно, радовало, хотя я старалась не терять бдительности.
— Беру, — не колеблясь ответил Двэйн, одетый полностью в белое.
Он держал мои дрожавшие руки в своих. На мне было простое платье из струящегося белоснежного шелка, которое всю ночь спешно шили швеи.
— Беру, — сказала я, когда жрец с этим же вопросом обратился ко мне.
— Властью, данной мне Вечным Огнем и верховным владыкой Эрдракка, я объявляю вас супругами перед богами и всеми присутствующими, — закончил жрец.
Двэйн надел мне на палец кольцо — платиновый ободок с белым камнем в центре. Я хотела подарить Двэйну целомудренный поцелуй, но он привлек меня к себе и целовал так долго, что из моей прически посыпались мелкие цветочки, тщательно вплетенные Лали, которая, счастливо улыбаясь, стояла неподалеку.
Когда под вежливые аплодисменты присутствующих мы отстранились друг от друга, и нас сдержанно поздравили, Двэйн взял слово:
— Владыки, их супруги и все присутствующие. На совете я сказал, что могу избавить Эрдракк от нависшего над нами проклятия. Наложившие его чародейки считали драконов варварами, которые лишь забирают и ничего не дают взамен. Чародейки решили, что лишь добровольная жертва поможет драконам. И сегодня я готов принести эту жертву, — голос Двэйна звучал торжественно. В саду стало очень тихо, а я, обведя толпу взглядом, заметила недовольное лицо Даррэля. Он все-таки не смог не прийти. Двэйн же, набрав в легкие воздуха, продолжал: — Я, Двэйниоррэсхард эр Истраллиорд, потомок первых черных драконов и верховный владыка Эрдракка, перед лицом богов и всеми вами отказываюсь от принадлежащей мне по праву рождения власти. Это первая часть моей добровольной жертвы.
Стало еще тише. Теперь я слышала собственное дыхание. Неожиданно где-то вдалеке загремел гром. Небо, чистое всего секунду назад, вмиг заволокли тяжелые тучи. Воздух стал тяжелым и густым, но никто не сдвинулся с места. Я видела, как Сибилла в страхе прижалась к Рою.
А Двэйн тем временем продолжал:
— Я, Двэйниоррэсхард эр Истраллиорд, потомок первых черных драконов перед лицом богов и всеми вами отказываюсь от принадлежащей мне по праву рождения драконьей сущности. Это вторая часть моей добровольной жертвы.
Поднялся сильный ветер, деревья согнулись под его напором, а цветы приникли к самой земле. На почти черном небе вспыхнули десятки молний и, соединившись в одну, огненной стрелой полетели к Двэйну, который стоял, подняв лицо к небу.
Я громко вскрикнула, когда стрела достигла цели, окутав Двэйна сиянием. Вокруг него закружился сверкающий вихрь из сполохов света и тысячи огненных бликов, а потом я увидела, как от фигуры Двэйна отделилось нечто невесомое, легкое, будто вуаль. Позади Двэйна возникло прозрачное, почти невесомое видение дракона, распахнувшего крылья. Возникло и, издав оглушающий рык, который, я была уверена, слышали даже в самых отдаленных уголках Эрдракка, исчезло.
Молнии продолжали бить в землю рядом с Двэйном. Присутствующие владыки в страхе смотрели на представшее их глазам видение, а Двэйн снова заговорил.
— Я, Двэйниоррэсхард эр Истраллиорд перед лицом богов и всеми вами отказываюсь от своей сокровищницы и хранящихся в ней богатств. И это третья часть моей добровольной жертвы.
Небо потемнело еще сильнее, став почти черным, как агат, а потом хлынул дождь. Сильные струи хлестали присутствующих по щекам, били по деревьям, омывали землю. Казалось, сама природа счищала наложенное на Эрдракк проклятие.
Двэйн пошатнулся, я метнулась к нему, подставив плечо. Он с благодарностью оперся на меня, а я пошатнулась.
— Как ты? — спросила я, заглядывая в его уставшее, но довольное лицо. — Твои глаза! — ахнула я, увидев самый обычный, человеческий зрачок.
— Получилось, — только и сказал он. — Теперь все будет хорошо, Роза. Обязательно будет хорошо.
* * *
А через неделю пришли радостные вести. Двэйн собрал всех в главном зале, чтобы объявить их. Не было только Камиллы, которая неважно себя чувствовала с самого утра.
— Леди Сибилла и леди Фэй получили свои метки, — широко улыбаясь, объявил Двэйн, пробегая глазами послание. — А также супруга владыки Ильярра и супруга владыки Треолла.
— Метки? Какие еще метки? — спросила я, растерянно переводя взгляд с Брэйя на Двэйна.
— В давние времена женщина, понесшая от дракона, получала метку — маленький символ на запястье, исчезающий, когда она разрешалась от бремени, — пояснил Двэйн.
— Значит, действительно, получилось? — спросила я, не веря тому, что слышу.
— А ты сомневалась?
— Значит, и Камилла тоже…
«Будет жить», — хотела продолжить я, но не посмела, споткнувшись о взгляд Брэйя.
— Да, эссии умирали лишь по той же причине — проклятие, — кивнул он. — Это все, что мне удалось узнать во время моих поисков.
В зал вбежала смотрительница гарема. Было странно видеть эту всегда собранную и степенную женщину такой растерянной.
