Оббежав несколько раз центральный холл, зал ожидания, камеру хранения, кассы и привокзальный буфет, Кирилл не поленился подняться в комнату матери и ребенка, послонялся у дамского туалета, прошел на платформы, поговорил с полицейским патрулем и носильщиками. Нади нигде не было, ее никто не видел.
«Пилим», – звонил Терентьев:
- Просмотрели камеры, она здесь не появлялась. Я тебя вижу, сейчас спущусь.
Медный задумчиво повертел в руке телефон, сунул в карман, застегнул молнию куртки и отвернул ворот. Холодный ветер, гуляя по платформе, продувал насквозь, обволакивал спину; с неба срывались невесомые снежинки. «Почему я сегодня к ним не подошел? Почему?! – в который раз корил себя Кирилл. – Может они сейчас мерзнут где-то?»
Витек вынырнул из-за металлической колонны.
- Твоя Надежда в ФСБ не служила, со спецслужбами никак не связана?
- А что? – не понял иронии Медный.
- Следы заметает, как заправский шпион, – Терентьев размял в пальцах сигаретку. – Вызвала такси. Пацанчик молоденький их вез. Доехала до торгового центра, вылезла с чемоданом и коляской, крутнулась по первому этажу и вышла. Куда делась – непонятно. Сейчас парни камеры в соседних магазинах просматривают. Подожди, – Виктор поднес к уху телефон, – Да, понятно, и? Работаем, работаем.
- Ну, что там? – замер Кирилл.
- На Советской телефон в мусорке по маячку нашли. Пока все.
- Шпионка, твою ж мать! – не выдержал и выругался Медный. – Нет, чтобы ко мне прийти, она в агентессу 007 играет, еще и ребенка по ночному городу таскает, мамаша!
- Слежки за ней не заметили, если мы не нашли, то тем тоже она не по зубам, – подбадривающе похлопал патрона по плечу Терентьев.
- Хоть один плюс.
Кирилл поднял голову к черному небу, на нос и щеки упали снежинки. А когда-то с Надей, дурачась, они ловили снег вместе. «Только бы с ними ничего не случилось, только бы мне их найти, я все исправлю, обещаю!» Темное ночное небо хранило безмолвие.
Двумя годами ранее
В тот их первый общий вечер он заявился домой в половине десятого. В течение дня работы был такой объем, что заехать, как обычно, на обед в ресторан не получилось: поставщики пытались «втюхать» откровенное гнилье, доказывая выгоду приобретения со скидкой; Кирилл, чуя носом, что покупатель на этот уцененный товар не клюнет, и придется еще ломать голову над утилизацией, упирался до последнего. Переговоры затягивались, купленные секретаршей для босса пирожки встали тяжелым комком где-то между желудком и кишечником и еще больше портили настроение. «Доламывать» Медного «тепличники» обещались прийти завтра, и Кирилл уже прокручивал варианты, как их мягко послать, но не обидеть, так как с этой сетью он работал уже несколько лет, и искать другую было накладно.
Голодный и злой хозяин повернул ключ в замке, Надя, одетая по-домашнему – футболка и джинсы, в небольшом в цветочек передничке, выскочила ему на встречу. Она было улыбнулась, но увидев надутое лицо Медного, сразу погасила улыбку.
- Когда вам подавать ужин? – спросила отстраненно.
- Я сейчас переоденусь и можно подавать, – буркнул Кирилл, сбрасывая надоевшие за день ботинки.
- Чай или кофе?
- Кофе у меня скоро из ушей полезет, – проронил Медный таким тоном, словно это Надя в него целый день этот кофе литрами закачивала.
Домработница побежала накрывать на стол. Кирилл прошел в гардеробную, снял удушивший его за целый день галстук, кинул в корзину для грязного белья рубашку, с удивлением отметив, что та пуста. «Неужели перестирала?» Облачившись в футболку и приятные для тела хэбэшные штаны, хозяин пошлепал на кухню.
А кухня как-то изменилась, вроде бы все как прежде, и все же не так: стулья перестали бродить в художественном беспорядке, а были расставлены по углам, у маленького столика осталось только два. Под столом для ног лежала небольшая мягкая циновочка, а на окне красовалась орхидея с крупными гроздьями белоснежных цветов.
- Это для уюта, – пояснила Надя, поймав вопросительный взгляд. – Я за свои деньги купила и потом заберу.
«Потом» у нее получилось как-то мечтательно.
Кирилл открыл крышечку горшочка, в нос ему ударил приятный аромат тушеного мяса.
- Курица?
- Кролик.
- Откуда в нашем гастрономе кролики, – с сомнением прищурился Кирилл.
- В вашем гастрономе нет, а на рынке есть, – спокойно пожала плечами Надежда и углубилась в нарезание лимона ровненькими колечками.
- А вы сами ели? А то присоединяйтесь, – все же вспомнил остатки вежливости Кирилл.
- Спасибо, я уже ела.
Кирилл набросился на кролика, мясо было нежным, распаренным и приятно пахло пряными травами, а легкий сливочный соус прекрасно оттенял вкус. «Неужели сама готовила? Может кого из ресторана наняла, пока меня не было?»
- А десерт? – ворчливо произнес он.
- На ночь? – Надя удивленно приподняла брови.
«Ясно, думает, что я толстый. Кролики диетические, десерт не приготовила», – надулся Кирилл. Наверное, у него сейчас был вид обиженного ребенка, потому что девушка, торопливо кивнув: «Сейчас все будет», – кинулась быстро замешивать тесто. Это было завораживающее кулинарное шоу: все в ее руках прыгало, летало, булькало, сковородочка шкворчала… Медный не успел отодвинуть пустой горшок, как на столе уже стояла тарелочка с дымящимися оладушками и розетка с вареньем.
- Круто! – вырвалось у него.
- Спасибо, – улыбнулась Надя. «Я ж профи, а не абы кто», – говорило ее слегка надменное выражение лица.
Чуть терпкий чай с имбирем приятным теплом оросил горло, Кирилл откинулся на спинку стула и полуприкрыл глаза.
- Тяжелый день? – услышал он сочувственные слова.
- Обычный.
- У вас такая трудная работа?
- Ну да, это тебе не…
Он хотел сказать: «Не оладьи печь», но подняв на Надежду ироничный взгляд, только сейчас заметил, какая она усталая, даже замученная. Все эти коврики, орхидеи, кролики, сверкающая чистотой кухня…
- Идите, Надя, спать. Спасибо за ужин, все вкусно, – дружелюбно улыбнулся он.
- А посуду помыть, – робко протянула она.
- Не убежит ваша посуда. Идите.
Надя послушно выпорхнула из кухни, оставляя после себя легкий аромат ванили. Кирилл остался один. «Значит я толстый, – он ощупал бока, похлопал себя по щеке с дневной щетиной, – в качалку, что ли, записаться, чтобы разные там пигалицы тебя старым толстяком не считали… А она красивая, эта Надька, такие на вид скромницы самые горячие, и попа в джинсах прямо ух. Переработал я кажется, куда-то меня заносит не туда». «А ты о чем думал, когда хорошенькую барышню в домработницы звал, – зашептал внутренний настырный голос, – так и будешь ходить – слюни подбирать». «Да она вообще не в моем вкусе, я блондинок люблю… любил». Кирилл вздохнул и пошел к раковине, мыть посуду. «Гляди-ка, как плиту отдраила, а тот бугай из клининговой компании, врал, что только панель выкидывать. А я Кораблеву еще к труду хотел приучать, да она пахарь какой-то». Кирилл перевернул дном вверх горшок и поставил его на край сушилки. «Здесь два варианта: или она себя пересилила, чтобы один раз впечатление произвести, или она и правду труженица. Поживем – увидим».
