- А она захочет? – с сомнением посмотрела Надя.
- Для любимой племянницы, само собой. Как только пропишешься, иди менять паспорт. А потом назад, уже Надеждой Савельевой. И рожать тоже можно в Рязани, за пару недель до родов уедешь снова, чтобы тебя в роддомах не вычислили, они знают примерное время, могут посты установить. Надя, все гениальное просто, мы их вокруг пальца обведем!
- А если они вам угрожать будут? Геля, я за вас боюсь, – Надя всмотрелась в березки, где только что мелькал хомяк.
- А вот тогда я обращусь к Медному, про тебя ничего говорить не буду, но помощи попрошу. Намекну, что ищут на него компромат, в его интересах мне помочь. Не забивай этим голову.
Назад они уже брели в сумерках, сердце учащенно билось, за каждым кустом мерещились тени. И Надя поняла, чтобы не превратиться в параноика, надо немедленно воплощать гениальный план Ангелины в жизнь.
Глава VII. Без тебя
КИРИЛЛ
Кирилл ехал по бездорожью, пересекая бесконечную снежную пустыню. Он был рад, что Надя не под следствием, что тревоги оказались напрасными и, вместе с тем, досадовал, что она опять оставалась недосягаемой, ускользающей тенью. И этот странный грузовик на дороге – снова именно красный МАN. О поездке в Алексеевку знали только Палыч и Витька. Самое мерзкое – подозревать друзей. В конце концов за ним могли следить или это просто неприятное совпадение. Да, дальнобои не любят мажориков на крутых авто, могут жестко «побаловаться». И все же… Липкая тревога заставила набрать номер сына:
- Эд, ты где?
- У тебя.
- Нелли Исааковна с тобой?
- Уже ушла, мы уроки сделали. Па, я суп сварил.
«Он один! Главное – не напугать».
- Не обжегся, повар, пожар там не устроил? – иронично хмыкнул Кирилл.
- Обижаешь. Ты когда вернешься?
- Скоро, слушай, Эдик, – протянул Кирилл как можно более расслаблено, – там курьеры от конкурирующей фирмы за мной бегают, хотят контракт навязать. Так если кто-нибудь в дверь звонить станет, ты не открывай. Понял?
- Понял, товарищ генерал, ни один курьер не прорвется.
Следующий звонок Кирилл сделан на пропускной пункт, предупредил, чтобы никого, кто будет рваться к нему в квартиру, не пускали. Звякнул матери и тетке. «Я параноик».
Когда Медный окружными путями прорвался в город, на улицах уже горели фонари, в их свете проносился вихрь снежинок, зима спешила выбелить дороги и тротуары, пока до них не добрались коммунальщики. На набережной было безлюдно. Кирилл поднял глаза на окна квартиры, он все время так делал по какой-то глупой привычке, хотя знал, что даже если Надя вернется (а надежда неумолимо таяла), она не сможет войти в квартиру, так как, уходя, швырнула ключи на тумбочку в прихожей. И все равно, всякий раз поворачивая из-за угла, Кирилл замирал и… разочаровывался. Но сегодня окошко на кухне горело приятным теплым светом, это сын кашеварил, ожидая отца.
Эдик все чаще и чаще оставался у Кирилла, ночевал по несколько дней к ряду, облюбовав Надину комнату. Лариска сначала сильно ворчала, а потом смирилась, ее захлестнул бурный роман со Злотниковым, и отец с сыном выдохнули. Кирилл нанял гувернанткой суровую пожилую даму Нелли Исааковну. С легкостью настройщика рояля, она наладила учебу неорганизованного Эдика, превратив его за год из липового хорошиста (а считай темного троечника) в крепкого середнячка, и с присущей молодым пенсионеркам энергией и амбициозностью готовилась замахнуться на «всамделишного отличника». Медному-старшему оставалось только удивляться, как с виду неприступная женщина так легко, играючи, подобрала ключи к Эдику и завоевала его доверие. Хотя бы здесь можно не беспокоиться.
- Па, ну, где ты бродишь, остыло все?! – сын встретил его с прихваткой в руках и в Надином фартуке в мелкий цветочек.
Суп оказался жесточайше пересолен, а картофель хрустел на зубах, но Кирилл нахваливал повара как мог, подливая новую порцию. Через это испытание хоть раз в жизни проходил каждый родитель.
- Как в школе? – дежурный вопрос.
- Пап, переведи меня в обычную, – выпалил Эдик, было видно, что он к разговору готовился заранее. – Мы же теперь бедные, что мне в элитной гимназии делать?
- А с чего это мы вдруг бедными стали? – прищурился Кирилл.
- Все так говорят, – покраснел Эдик.
- Все – это мама?
- Нет, мама о тебе вообще не говорит. В школе болтают, что губернатор теперь тебе не друг, деньги свои у тебя забрал и ты все магазины продал. Маслов кричал, что я нищеброд.
- С тобой перестали дружить? – напрягся Кирилл.
- Да нет, не все. Славка обещал, если у меня не будет денег и мы с тобой будем голодать, он у отца попросит. Вот.
- Буду знать у кого кредитоваться, – усмехнулся Кирилл. – Ты не хочешь в эту школу, потому что тебя там дразнят или ты думаешь, что я финансово ее не потяну? – теперь отец внимательно смотрел на сына.
- Да мне плевать, пусть дразнятся, я со Славой дружу, но нам же надо экономить, – Эдик сначала взял, а потом со вздохом отложил большой апельсин обратно в корзину для фруктов. – Ты не бойся, я скоро вырасту и обязательно разбогатею. Надя говорила, что хороший повар неплохо зарабатывает. Ты маме только пока не говори, что я в повара собрался, ладно?
- Ладно, – улыбнулся Кирилл, вкладывая в руку Эдику апельсин. – А как же карьера блогера?
- Так я кулинарный блог буду вести, одно с другим очень даже совмещается. Перспективное направление.
Кирилл поднялся:
- Пошли на балкон, на снег посмотрим, – он загадочно подмигнул сыну.
Наспех накинув куртки, они вышли в ночь. Кирилл плотно прикрыл дверь. В последнее время он не доверял даже стенам своей квартиры, хотя лично несколько раз пролез по всем углам, выискивая жучки и скрытые камеры.
- Послушай, Эд, ты уже большой и должен уметь хранить тайны.
- Я умею, – завороженно снизу вверх смотрел на него сын.
- Мы не бедные, даже наоборот. Только про это не нужно никому знать, понимаешь?
- А проданные магазины и заправки? – робко напомнил Эдик.
- Заправки были не мои, меня попросили вернуть, я отдал.
Что важнее: сохранить тайну или душевное спокойствие сына? Кирилл выбрал сына. После исчезновения Нади, он быстро понял, что близких надо беречь, а все остальное вторично.
- Я просто увел бизнес из области, все мои предприятия у соседей. И уже есть точка в Москве, и по Волге парочка. Так вот.
- Ничего себе! – Эдик широко раскрыл глаза.
- Не проболтаешься?
- Нет, зуб даю.
- Сдался мне твой зуб, – потрепал он сына по мягким волосам.
Не хотел тревожить Эдика, но все же кое-что прибавить следует:
