- Надежда? – услышала она заспанный голос.
- Николай Михайлович, простите за ранний звонок, – выпалила Надя, – вы не могли бы мне дать телефон Медного, мне…
- Надюша, не надо ему сейчас лишний раз о себе напоминать, – перебил Михалыч, – Я знаю, Кирилла, он только разозлится, что его по пустякам достают.
«Мне жить не на что – это так себе пустячок».
- Он не плохой мужик, отходчивый, – продолжали увещевать в трубке. – Я же не просто так тебе сказал через неделю приходить. Поутихнет, и опять тебе работу даст.
- Он уже дал работу, сказал не опаздывать, а охранник меня не пропускает. Мне позвонить нужно, что я пришла, а у меня только адрес, – Надя вложила максимальное отчаянье в голос. – А как я попаду по этому адресу, если, этот Медный обо мне на проходной не предупредил? А я…
- Надежда, не тараторь, какую работу? – Михалыч удивленно крякнул.
«Какую-какую», – замялась Надя, ей стыдно было признаться бывшему директору, что молодая и амбициозная, она, по сути, теперь прислуга.
- Личного повара, – святое вранье, зачем добряка расстраивать.
- Так значит, и я еще кобель, а он кто?
- Что? – не поняла Надя.
Без сотрудника меня оставил, говорю, – Надя почувствовала обиду бывшего шефа, – конечно, у Медного еще куча объектов, что ему ресторан какой-то. Но ты же понимаешь, что это болото? Надя, это болото! Ты будешь готовить только под его вкус, а это пироги да борщи «как у бабушки», никакого развития. Молодой специалист развивается только в индустрии, в конкуренции, сошел – отстал.
- Я все понимаю, – простонала Надя, – но вы же знаете мою ситуацию, а он обещал хорошую оплату, – тут она заметила, что «баскетболист» превратился в слух, и понизила голос до шепота. – И этот таракан, слухи, наверное, уже по городу поползли.
- Ох, Надежда. Ладно, работай, – Наде показалось, что она видит, как Михалыч небрежно машет пухлой ручкой, – номер сейчас скину, и это… ты там с Кириллом построже, а то на шею сядет, за ним водится.
«Построже, да я его боюсь, как огня».
- Спасибо, Николай Михайлович.
Вздохнув, Надя осталась ждать на чемодане. «Баскетболист» беззастенчиво, думая, что через очки незаметно, пялился на ее ноги. Опять кольнув его презрительным взглядом, Надежда крутнулась на чемоданчике, сев к черствому охраннику спиной. «Ну, где же номер? Заснул он что ли?»
В ответ телефон пиликнул эсемеской. Можно звонить. Надя тяжело вздохнула и «прыгнула» в неизвестность.
- Да, – сразу прорычали в трубке, и Наде показалось, что ее сейчас сдует этим рыком с чемоданчика.
- Господин Медный, это Надя, – слова будто приклеивались к небу и не хотели вырываться наружу.
- Какая Надя? – опять рявкнули в трубке.
- Кораблева. Вы говорили к восьми прийти.
- Вы всегда опаздываете, Кораблева? – ехидца, смешанная с презрением.
- Еще три минуты, – сразу ощетинилась Надежда, избавляясь от страха, – и ваш охранник не хочет меня впускать.
- Блин, забыл предупредить, – сразу смягчился Медный, – дайте ему телефон.
Охранник выслушал, кашлянул в кулак и, отодвинувшись, буркнул:
- Проходите.
Надя неспешно, с достоинством, подняла чемодан, протерла носовым платочком пыльную поверхность и, выдвинув ручку, покатила скромные пожитки в мир местной элиты.
- Меня, между прочим, Егором зовут, – бросил Наде вслед «баскетболист».
- Мне эта информация абсолютно ни к чему, – не оборачиваясь, зацокала каблучками Надежда.
- Рыбки на птичках не женятся, – поспешил ударить в спину Егорка.
- Так и плыви рыбка, плавать полезно, –- незамедлительно полетело вслед, – а то, с такой работай, через пару лет зад разнесет.
А что делать, дедовская дрессировка, а дед за словом никогда в карман не лез.
- Наиграется, приходи – утешу.
Сильно хотелось ответить: «Утешалка еще не выросла», но тут вмешалось уже бабушкино интеллигентское воспитание, которое всегда умудрялось поставить на место вылезавшую за края дедовскую закваску, и Надя смолчала.
Дверь, без вызова по домофону, сама открылась перед новой домработницей, наверное, новенькую увидели из окна. В большой светлой парадной приятно пахло свежим ремонтом, а взор ласкал мягкий беж стен, комично сливавшийся с Надиным костюмом. «Все правильно, я теперь должна быть незаметной, как эти стены».
Справа от входа красивая витая лестница, в стиле модерн, приглашала Надю, взбежать по ступеням розового мрамора, а слева серебристый лифт приветливо манил распахнутыми створами. Девушка подбадривающе махнула своему отражению в зеркале задней панели лифта и побрела по лестнице: «Устану и сниму волнение». Пятый этаж. Суровая равнодушная дверь. «Дзинь».
На пороге появился хозяин. Медный был уже в брюках и рубашке, но еще без пиджака и галстука. Надо же, Надя так была вчера расстроена, что даже не обратила внимание на его внешность. А он симпатичный, не красавец, конечно, но смазлив: чуть выше среднего роста, крепкий, но не толстый, лицо широкое, почти квадратное, голубые глаза с небольшим прищуром, густые брови, немного курносый нос, взъерошенный ежик светло-русых волос. «Хватит пялиться, Надюха. Просто работодатель».
- Вы уже завтракали или мне приготовить? – выпалила она прямо в подъезде.
- Вы уже не успеете, – жестом указал входить Медный. – Я через пятнадцать минут выхожу.
- Я успею, – Надя поспешно вкатила чемодан.
- У меня холодильник пустой, – буркнул Медный, застегивая манжету.
- Продукты у меня с собой, ваш вкус я помню.
«Зачем я лезу, инициатива наказуема», – притихла она, видя, как недовольно сдвинулись мохнатые брови.
- Так бегите на кухню. Это туда, – тоже с каким-то напряжением произнес Медный, отходя к стене.
Надя, распахнула чемодан, достала пакет с продуктами и побежала по широкому холлу. Рабочий день завертелся юлой…
Большая светлая кухня, с огромным во всю стену окном, производила бы приятное впечатление, если бы не массивные шкафы, цвета мореного дуба, с широкими столешницами. Мебель грозно и неприступно взирала на новую работницу: «А слабо ли тебе, девица?» – словно говорил каждый ящик. В обеденной зоне тонконогие дизайнерски-замысловатые стулья нелепой толпой окружали крохотный круглый столик. А зачем холостяку большой стол? Окинув все беглым взглядом, Надя кинулась штурмовать шкафы. «Сковородка, должна же у него быть сковородка?»
Домработница в режиме гонщика Формулы-1 обшарила ящик за ящиком, но, кроме двух тарелок, набора рюмок, гигантской пивной кружки и большой кастрюли с закопченным дном, ничего обнаружить не удалось. Три минуты – минус. Осталось двенадцать минут! В духовом шкафу завалялся небольшой противень с высокими бортами. «Напеку на нем, копоть потом ототру. Я гляжу, здесь две панели – электрическая и газовая. Газовая, пожалуй, пошустрее будет. Конечно, лучше бы в духовке, но тогда не успею, да и Медный больше любит жаренные».
