Доминика осталась стоять как вкопанная, размышляя над сказанным мной аргументом. Я намеренно вернулся к себе в комнату, чтобы воспользоваться последним приемом, оставшимся в арсенале. Хочу на некоторое время перестать проявлять повышенный интерес к супруге и, возможно, создам благоприятную почву к сексуальному напряжению. Я поставил на этот план все, и он, разумеется, провалился.
Доминика даже не пыталась узнать, что я делаю целый день, почему не готовлю ненужную ей еду, не выхожу из комнаты, и жив ли я вообще. Пришлось переступить через себя и выйти в гостиную, где мы встретились, молча прошли мимо друг друга, так и не обретя тот самый импульс, приводящий пару в постель для взаимного удовлетворения.
От отчаяния открыл единственный алкоголь, имеющийся в запасе супруги. Вино быстро вдарило в голову, и я вырубился прямо на диване под жужжащий телевизор. По нему транслировали новости о нашей с отцом фирме, и о том, как люди паникуют, находясь без покровительства привычного руководителя.
Я знал все о диктаторских замашках Арчибальда и мысленно сочувствовал своим работникам, которые получали психологические травмы, пока мой отец находился у руля. Именно эти мысли погрузили меня в сон, а пробудить от него заставили непонятные шорохи на террасе.
Амур лежал рядом, но и он уловил инородные звуки, нарушающие ночную тишину. Я скомандовал псу не двигаться, а сам взял первую попавшуюся вещь и двинулся на поиски источника беспокойства. Только пройдя пару метров, понял, что держу в руках бутылку. Ничего, смогу разбить ее и приставить горлышко к воришке.
Мысль, что это может быть соседский деревенщина, возникла у меня в самую последнюю очередь. Я уже подкрался к застекленной террасе, когда увидел темный силуэт мужчины, абсолютно не похожего на бугая, выбранного Доминикой. Наглец копался в замке, а когда, наконец, разделался с ним, вошел в дом. Тут-то он и встретился с моим кулаком, который сразу повалил его с ног.
Раз удар оказался настолько сильным, значит передо мной неравный соперник, не требовавший защищаться несчастной бутылкой. Я отбросил ее в сторону и потянул за шиворот ночного гостя.
— Ты что здесь забыл? — прорычал я, демонстрируя кулак, как доказательство, что могу добавить ему увечий.
— Простите, я всего лишь пришел за своим псом. Меня зовут Гудман, прежде жил здесь до вас, — лепетал паренек, похожий на подростка.
— Доминика сказала, ты бросил пса и сбежал.
— Я бы так не поступил, если бы меня не заставили, — пыхтел от страха бывший сосед моей супруги.
— И кто же напустил на тебя такой страх, что ты ночью пытаешься выкрасть животное?
— Прошу, просто отдайте Амура, — словно не слышал наглец.
— Ты ничего не получишь, а если вернешься сюда еще раз, забудешь, как дышать. Тебе ясно? — с силой вышвырнул парня за дверь террасы, а затем с облегчением обнял собаку.
Не буду скрывать, что сам привязался к этому наивному питомцу, но одна мысль, что Доминика лишится его, заставляла сердце биться медленнее. Она любила этого пускателя слюней, а, значит, имеет право быть единственной хозяйкой, раз прежний из мнимого страха с легкостью распрощался с ним.
Гудман не сказал, кто именно ему угрожал, но, я уверен, что речь шла об Аароне. Почему супруга так цепляется за него и не может с легкостью признать нахлынувшие чувства ко мне?
— Эдриан, что это был за шум? — раздался голос той, о ком мои мысли заполнены без остатка.
— Ты спала с ним? С Аароном? — с болью произнес имя соперника.
Прямой постановкой вопроса привел Нику в ужас. Все оказалось неожиданным, даже для меня. Только сейчас я осознал, что прочнее связь, чем секс, придумать нельзя, и именно за нее, скорее всего, все еще держится моя супруга.
Доминика не ответила, только скатившиеся слезы по ее щекам служили стыдливым доказательством моих догадок.
— Наверное, мой приезд и в самом деле был ошибкой, — произнес я твердо, намереваясь поставить точку, в этих запутанных отношениях.
Доминика
Эдриан смотрел на меня с огорчением, но через призму этого чувства сквозило разочарование. Я сама упрекала себя за неадекватное поведение, за интимную связь с другим мужчиной до получения развода, но какое право осуждать меня имеет муж? Он тоже не был святошей во время нашей разлуки!
— Не смей так смотреть на меня! — приказала я, — Хочешь сказать, между тобой и Алексис ничего не было?
Я и так знала ответ, морально к этому готовилась, но молчание Эдриана, как знак подтверждения, снова разбило мое и так уже разрозненное сердце.
— Ты вычеркнул меня из своей жизни и хотел, чтобы я, как пес, скулила и ждала тебя? — продолжала нападать я на супруга.
— Я не осуждаю тебя, Доминика, мне просто горестно, что все так вышло. Мы оба отступились от наших отношений, не попытались бороться, а предпочли забыться с другими людьми, — высказался Эдриан.
— И к чему ты ведешь?
— Я не знаю, — вздохнул мужчина, — сейчас нам лучше просто закончить разговор.
Почувствовал, как я начинаю вспыхивать, Эдриан выбрал стушеваться, как делал всегда. Он не выносил выяснение отношений на эмоциях. Когда мужчина поднялся к себе, я прогулялась до моря, чтобы остудить ярость.
Мы оба виноваты в том, что произошло. Я готова признать свои ошибки, но не под осуждающим взглядом мужа. Если он хочет попробовать снова возвести мосты, должен принять меня полностью с грехами и недостатками, как я его.
Вернувшись домой, я настроилась на серьезный и спокойный разговор с супругом. Только вместе мы сможем найти выход из ситуации: или забыть все и начать с начала, или расстаться окончательно.
— Можно войти? — постучалась я.
Мужчина не пребывал в раздумьях, как я предполагала, а собирал вещи. Мирному настрою моментально настал конец.
— Ты уезжаешь?! — поразилась я.
— Да, думаю, так будет лучше в данный момент, — тихо ответил муж.
— Я тебя не понимаю! Да, я хотела начать новую жизнь, но ты не дал мне такой возможности своим приездом. Ты разрушил то, что мне удалось создать за несколько месяцев, а теперь хочешь снова уехать?
— Я хочу, чтобы мы все обдумали основательно, но это не удастся, находясь рядом: близость друг другу лишает нас рассудка.
Никакие разумные доводы уже не могли достучаться до моего разъяренного сознания. Я начала хватать оставшиеся вещи Эдриана и кидать их в чемодан.
— Доминика, успокойся, — попросил мужчина.
— Я спокойна, просто помогаю тебе собираться.
Эдриан все же остановил мою бурную деятельность, сжав за предплечья и заглянув в глаза. Из них, как по команде, полились слезы. Этот мужчина влиял на меня крышесносно, и я не могла ничего с этим поделать.
— Послушай меня, Доминика, — серьезно сказал муж, — ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Ты моя сладость, но и мой яд. Я ехал сюда с целью все прояснить, думал, будет легче, оказалось, не так. Позволь мне свыкнуться с новыми мыслями.
