— После выступления к тебе подошла девочка. Понятия не имею, как она туда попала, однако та вроде как просто хотела выразить тебе свой восторг, сказала, что ты ее вдохновляешь.
— Откуда ты знаешь, о чем мы говорили?
— Я же упоминал, что больше не спускал с тебя глаз. Как только вечер закончился, ты вышла на улицу и увидела эту же девочку. Я никогда не встречал человека с таким добрым сердцем, как у тебя. Меня всегда окружало огромное количество женщин, готовых отдаваться по одному щелчку пальцев, однако все в них было искусственно, никакой души. Ты же была прекрасна и внешне, и внутренне. Знаешь, когда я понял это? У тебя было мало денег с собой. Наверное, лишь средства на метро, но ты, не раздумывая, отдала их совершенно незнакомой девочке. Есть огромная разница между богатым человеком, который жертвует огромные суммы, однако это никак не сказывается на его состоянии, и тобой, ведь ты даже не ждала от нее благодарности, не хотела, чтобы об этом писали в СМИ и воспевали твою доброту. Ты сделала это, ничего не ожидая взамен.
Я до сих пор не могла поверить в то, что Марк знает меня больше тринадцати лет. Это сумасшедшая цифра, учитывая, что восемь лет он почему-то позволял мне спокойно жить и не навязывал свое присутствие.
— Ты же не думаешь, что я поверю, будто из-за одного доброго поступка ты так заинтересовался мной, что следил восемь лет?
— На тот момент для меня этой причины было достаточно. Я вырос среди богатства, где у всего есть своя цена. Ты же была другой, будто с совершенно иной планеты.
Я с трудом вспомнила тот день. После вечера я правда отдала все свои деньги той девочке и пошла домой пешком, потому что мама бы не смогла меня забрать, а занять было не у кого. Я шла больше трех часов под проливным дождем и потом сильно заболела.
— Допустим, ты говоришь правду. Но почему ты тогда позволил мне уйти?
— Не знаю. Ты была слишком маленькой, к тому же мне какое-то время пришлось работать за границей, раз в полгода мне присылали твои фотографии и несколько отчетов о том, что изменилось в твоей жизни.
— Ты все знал, когда моя мама погибла?
— Да.
Мне было больно, но я засмеялась. Происходило какое-то сумасшествие, в голове не укладывалось, что моя жизнь была на крючке у Марка еще со школьных лет.
— Это же полное безумие. Ты меня не любишь, ты мной одержим.
— Для меня нет разницы.
Всегда удивлялась бессердечности и жестокости некоторых людей. Разве можно оправдать грязь, все ужасные поступки, которые он совершал? Совершенно неважно, что Марк думал, будто тем самым он меня защищал. Я по жизни была сильной и не нуждалась в защите. Ровно до тех пор, пока он не сделал меня слабой.
Я молчала, не зная, что сказать. Оттягивала разговор, боясь задать тот самый вопрос. Что-то все равно не давало мне покоя.
— А как же моя сестра?
— А что с ней?
— Как только мы сбежали, обнаружилось, что со здоровьем моей сестры все в порядке, хотя, пока она была тут под постоянным надзором твоих врачей, я видела лишь, как Элька ослабевала. Когда мы с тобой только познакомились, ты ведь уже все знал, верно?
Мужчина вновь приблизился ко мне и сел рядом на диван. Он протянул ладонь, чтобы меня обнять, но я ее отбросила. Марк не зря пытался запудрить мне мозги — я думала в правильном направлении.
— Себе в жены я выбрал удивительно умную девушку. Так стоит ли задавать вопросы, ответы на которые тебе не понравятся?
Я сорвалась на крик:
— Просто скажи да или нет!
— Да, я знал. Так как тебе больше некуда рыпаться, могу даже рассказать, как было на самом деле, чтобы ты больше не утруждалась и не обыскивала мой дом. Здоровье твоей сестры было в полном порядке изначально. Вашим вопросом занимались врачи, которых я специально подбирал. Сфабриковать болезнь не так уж сложно, особенно если достаточно денег и связей. У меня всего было в избытке.
— Господи, о чем ты?
Я в ужасе смотрела на Марка, видела его безумную улыбку и надменный взгляд. Всё его положение просто кричало о том, что он победил. Теперь можно и не скрывать, ведь он привязал меня к себе всеми возможными способами.
— Ей просто вводили одно одурманивающее средство, у которого достаточно побочек. Оно вполне безопасно, при тяжелых формах заболеваний его даже используют в качестве лекарства, однако мне было достаточно, чтобы вы верили, будто ей нужна помощь. Все результаты анализов и узи были сфабрикованы. Мы просто делали копии с чужих осмотров и всегда выбирали больных, у которых и правда было тяжелое состояние. Забавно, да? Ты всегда мечтала играть в театре, а тут я для тебя лично устроил целый спектакль.
Я вскочила, не выдержав его близости. Вцепилась руками в волосы и взвыла:
— Ты просто больной, Марк! Псих с комплексом Бога. Кто ты такой, чтобы заставлять маленькую девочку верить в то, что она безнадежно больна? У моей сестры друзьями были лишь врачи, и то, видимо, улыбающиеся исключительно из-за твоих денег!
— Поверь, после той услуги, что они мне оказали, врачи теперь спокойно могут покупать острова и счастливо жить лет так двадцать, ни в чем себе не отказывая.
Я подлетела к нему и со всей дури влепила пощечину. Руку жестко обожгло болью, но это было ничто по сравнению с душой, которая столько лет кровоточила.
— Зачем? Почему именно моя сестра? Ты понимаешь, что это сказалось на ее психике?
— Прекрати истерить. Ничего с ней не было и не будет. Да и что такого ужасного с ней происходило? Я не накачивал ее наркотой и никак не вредил, хотя мог. Ты прекрасно знаешь, совесть позволила бы мне сделать что угодно, лишь бы я смог в итоге получить тебя.
Я демонстративно подняла правую руку и сняла обручальное кольцо.
— Ты думаешь, что это делает меня твоей? Ты можешь получить мое тело, издеваться над ним, вредить, как делал множество раз, но моя душа, Марк, слышишь меня, никогда не будет тебе принадлежать! Сколько бы ты себе ни врал, ты все равно где-то там внутри понимаешь, что я тебя лишь ненавижу.
Он схватил меня за локоть и другой ладонью вцепился в волосы:
— Ты избавилась от предыдущего кольца, я купил другое. Я могу хоть каждый день дарить тебе новое, и ты как миленькая будешь радоваться каждой «окове», которую я на тебя нацеплю! Вряд ли Алисе понравится, если ее дорогая мамочка даже сидеть не сможет без боли. Что скажешь?
— Черт возьми, почему ты заставил меня пройти через все это? В чем вина моей сестры?!
— Мне нужно было привязать тебя к себе. Я изучал тебя столько лет, и, когда уже отчаялся находиться вдали от тебя, я вдруг понял, что ты будешь со мной только в том случае, если в первую очередь именно ты будешь во мне нуждаться. Никакой операции на самом деле не было. Ей вкололи снотворное, перевязали тело, а остальное додумать подростку не так уж и сложно. Иногда мы сами придумываем боль, которой нет.
