— Я понимаю, ваше величество, — серьезно откликнулся Зармиир. — Вы заметили еще что-то странное? Может, чему-то следует уделить особое внимание?
Дармиир отрицательно качнул головой. Если бы он что-то видел!
— Пусть внимательно следят за поведением диких драконов. Они лучше чувствуют магию и этот мир, поэтому могут ощутить и источник опасности.
— Что насчет иномирян? — спросил Зармиир. — Вы выловили еще кого-нибудь? Есть продвижение в этом деле?
— Никакого. Они не помнят, как попали сюда. У меня есть лишь предположение: они умерли в своем мире одновременно с теми, кто погиб в этом. Я уверен в том, что ничего не происходит просто так, у всего есть первопричина, и часто этой первопричиной оказывается человек.
— Ты кого-то подозреваешь?
— Если бы это было так, он давно был бы в казематах тайной канцелярии. К сожалению, я даже не могу предположить, кто бы это мог быть. Этот маг может быть и за пределами Эордании — может, он из другого мира. И он может быть связан с опасностью, заставляющей диких драконов покидать Данские горы.
Зармиир замолчал, обдумывая слова брата. Картина складывалась паршивая. Надвигается опасность, но непонятно, откуда её ожидать и как к ней готовиться. Иномиряне, странное поведение драконов, истончение грани миров — все это предвестники катастрофы.
— Дармиир, ты ведь уже думал, что твоя жена тоже потеряла память и может быть иномирянкой? — внезапно спросил рубиновый, вскинув голову, и в упор посмотрел на брата.
— Я уже проверил эту теорию, Зармиир. К сожалению, она не оправдалась: Вирьяна помнит всё до падения, но не помнит предшествующего дня.
— К сожалению? — зацепился за фразу Зармиир. — Ты бы хотел, чтобы она была иномирянкой? Ты сошел с ума, если так говоришь! Иномиряне опасны: их мозг не выдерживает переноса, ты знаешь, на какие бесчинства они способны. Ведь именно иномирянин убил суженую Рокшира, разве нет?
— Я все понимаю, — прикрыв глаза, ответил император. — Но я действительно отчаялся. Моя магия не взывает к Вирьяне, она её не чувствует и не ощущает. Ларко тоже абсолютно безразличен к императрице, а уж говорить о хранителе суженой и не стоит — они и так появляются редко, и это явно не тот случай.
— Сочувствую, Дармиир. Но нам стоит только ждать. Оракулы указали на Вирьяну — может, после потери памяти все изменится? Если в её памяти было что-то такое, что не давало ей раскрыться?
— Да будет так, — сказал император и поднялся на ноги. — Время разговоров подошло к концу. Сегодня званый ужин во дворце.
Оба мужчины направились к выходу. Зармиир обратил внимание, что рядом с императором нет его вечного спутника — короля саламандр, сильнейшего из своего рода. Не ко всем черным драконам он приходит, лишь к избранным. И Дармиир Ро’армант оказался в их числе.
— Где Ларко? Я думал, вы с ним неразлучны.
— Иногда даже ему нужен отдых, — пожав плечами, ответил император.
Ларко сегодня помог удерживать дикого дракона и тушить пожары. Если бы не он, жертв было бы больше. Теперь ему требуется время на восстановление сил.
Драконы вышли в холл, когда услышали чей-то крик. Не сговариваясь, они бросились к источнику шума, предполагая самое худшее.
“Самым худшим” вновь оказалась несносная жена Дармиира. На миг ему даже показалось, что настоящая Вирьяна вернулась: взгляд был упрямым, в нем ни капли раскаяния. А ведь она опозорила леди Лау, но не испытывала ни капли стыда!
Признаться, увидев первую красавицу столицы, измазанную тортом, сам император едва удержался от улыбки. Сначала он подумал, что это было недоразумение, но вызов в глазах императрицы, а также слова сапфировой драконицы заставили его величество усомниться в том, что это была случайность. Больше похоже на то, что это подстроила Вирьяна.
Но слова жены его удивили. Она не только с легкостью отмахнулась от его упреков, но еще и посмела упрекнуть его в ответ. Он вновь увидел в ней ту невинную девушку, что встретил в библиотеке. На краткий миг ему показалось, что у них все может получиться.
Ведь вызов в её глазах распалял его огонь. Манящие губы едва ли не просили прикоснуться к ним, смять, подчинить себе. Что с Дармииром? Откуда взялась эта неожиданная страсть к собственной жене? Зачем он подошел так близко — для того ли, чтобы наказать её, или потому, что сам не мог удержаться от близости?
Он не мог найти ответа. Когда она выбежала из гостиной, в которой они разговаривали, он простоял еще минуты две, пытаясь успокоиться и привести мысли и чувства в порядок. С каких пор его жена стала нарушать его душевное равновесие? Что изменилось?
Что?..
Катя
Что же мне делать? Как быть с императором? Держаться от него на расстоянии не получается, но и ненависть — плохой выход. Что, если он прочтет меня ментально? Поймет, что я иномирянка? Тогда мне несдобровать. Он сделает все, чтобы вернуть свою истинную суженую. С иномирянами тут не церемонятся, так что вряд ли он окажет мне услугу и отправит меня домой.
Домой. А ведь способа не существует, как писали в прессе. Что, если все мои надежды вернуться тем же способом, как и попала сюда, не увенчаются успехом? Что делать тогда? Придется привыкать к этой реальности, справляться с трудностями и жить жизнью Вирьяны, так как умирать я не хочу. Я люблю жизнь во всех её проявлениях.
— Ваше величество, все в порядке? — спросил Зармиир. — Если вы расстроились из-за испорченного торта — не стоит, будут еще пирожные.
Я подняла растерянный взгляд на Рубина. В его глазах плескалось веселье. Я улыбнулась. Пожалуй, это хорошая шутка, по крайней мере, она вписывается в нынешние обстоятельства.
— Вы меня успокоили, — ответила я. — Надеюсь, они будут ванильными?
— Мне послать слугу на кухню, чтобы он узнал об этом подробнее? Есть еще время до десерта, думаю, они учтут предпочтения императрицы.
Императрицы. То есть мои, ведь именно я — императрица. Так чего я боюсь? Меня не тронут. Император не испытывает ко мне теплых чувств, впрочем, как и к Вирьяне, ведь он думает, что мы один и тот же человек. Что, если попробовать завоевать его доверие? Моя тактика держаться от него подальше не работает, а мне нужна его защита. Быть может, до того, как он узнает, что в теле его Суженой другая, все изменится и я вернусь домой? А если даже не вернусь (эта мысль кажется убийственной), то он может проникнуться ко мне хотя бы симпатией и попытаться помочь.
Все это проносилось в моей голове достаточно быстро, я пыталась найти логическое оправдание своему поведению, своим словам, прикрыться страхами и боязнью за будущее. Вот только все больше я осознавала одно: мне категорически не нравится ненависть в глазах императора. Она будто убивает меня изнутри.
Сзади раздались шаги — его величество приближался к нам. Я вытянулась по стойке смирно, замерев. Зармиир перевел насмешливый взгляд с меня на императора. Теплые пальцы обхватили мое предплечье, двинулись ниже и завладели моей рукой. Я обернулась и встретилась взглядом с императором. Он с интересом изучал меня, словно неведомую зверушку. Я же неожиданно для себя заметила огненные всполохи в его глазах.
