Дар провел рукой по моим волосам и, наклонившись, запечатлел поцелуй на губах. Он подхватил рукой края сорочки. Мне пришлось приподняться и выгнуться, чтобы избавиться от ненужного предмета гардероба. Стоило мне остаться обнаженной перед Дармииром, как смущение вернулось ко мне: хотелось прикрыться, но я остановила столь детский порыв и, с румянцем на щеках, взглянула на мужа.
— Ты не представляешь, какие мысли одолевают меня, когда я смотрю на тебя, — шепнул император и завел мои руки над головой, удерживая. — Что мне хочется сделать — сами боги не знают.
— У тебя есть множество ночей, чтобы испробовать все, — ответила я, подаваясь вперед.
Дармиир слегка приподнялся, чтобы оглядеть мое тело. Его глаза — сам огонь. Стоило мне подумать об этом, как по моему животу побежали всполохи. Я выдохнула, чувствуя, как согревающий огонь подбирается к груди, а после ныряет вниз, как и пальцы Дармиира. Я вновь выгибаюсь, одновременно пытаясь закрыться, и отвожу взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза мужа, полные наслаждения и легкой насмешки. Ему нравится моя реакция — смущенная, застенчивая и вместе с тем открытая. Я не могу позволить себе отказаться от его бесстыдных движений и в то же время хочу ответить Дармииру не менее жаркой лаской.
Казалось, мы чувствуем и мыслим одинаково. Невозможные, непристойные движения, о которых я раньше могла только думать, но никогда — испытывать. Кажется, что весь мир отделен от нас, а в этой постели и в этой спальне существуем только мы и безумные порочные ласки.
Мои движения неумелые, но желанные. Я наслаждаюсь нашей близостью, в чем даже мысленно признаться стыдно. В глазах Дармиира — упоение, смешанное с чем-то еще, настолько сильным, что мне никогда не хочется прекращать этих сладостных минут.
Его состояние — на грани. На грани чувств и эмоций. Мое — тоже. Мне нравится все, что я делаю, или все, о чем могу думать.
Дармиир приподнимает меня. Одно движение — и мы единое целое. Безумие то, с какой раскованностью я принимаю его, с каким восторгом и страстью доверяюсь мужу. Дармиир — неистов, в нем нет той нежности, что была в наш прошлый раз, но сейчас мне и не нужна его нежность — я люблю его таким, какой он сейчас.
— Пожалуйста, — шепчу, едва разбирая собственные слова. — Дар, пожалуйста…
О чем я прошу его? Не понимаю, просто хочу его всего.
Экстаз накрывает нас внезапно и почти одновременно. Я откидываюсь на подушки и тяжело дышу, а мужчина ложится рядом, прикрывая глаза и улыбаясь. Я подбираюсь к нему ближе и любуюсь точеным профилем, высокими скулами и длинными темными ресницами.
— Дар, — шепнула, смущенно улыбаясь. — Я люблю тебя.
Слова вырвались сами собой, я не ожидала от себя подобного признания и застыла, боясь реакции Дармиира. Мужчина, казалось, тоже замер, но в его глазах зажглись восторг и упоение. Он улыбнулся и, притянув меня к себе, прижался ко мне лбом. Мы смотрели друг другу в глаза, боясь даже дышать.
— Пора в ванную, — шепнул муж, мимолетно поцеловал меня, встал с кровати и поднял меня.
Я охнула и рассмеялась, прижимаясь к Дару. Мы быстро помылись вместе, помогая друг другу. Я все еще смущалась под насмешливым взглядом мужчины. Муж вышел первым и обронил:
— Прикажу подать кофе. Как будешь готова, выходи.
Я кивнула, и император оставил меня одну. Я была благодарна за эту небольшую передышку. После того, что между нами произошло, мне просто необходимо было немного времени для осознания всего.
Первая наша ночь после бала была другой. Она была нежно-робкой, сейчас же я будто сгорала в страсти. И я солгу себе, если скажу, что мне не понравилось. Более того, даже сейчас я чувствую, что мне хочется повторения. Быть может, я больна? Если так, то я могу сама себе поставить диагноз: Дармиир. Я полностью больна Дармииром и искренне счастлива от этого факта!
Кофе нам в гостиную принесли вместе со сладостями и разложили на столе. Я сидела в одном халате на софе, прижавшись к мужу и обхватив руками чашку с терпким кофейным напитком. Дармиир лениво перебирал мои волосы и медленно потягивал кофе. Мы молчали, и в этом молчании чувствовалось некое единение.
— Как себя чувствует леди Лау? — спросила я, вспомнив о насущных проблемах.
— Немного лучше, чем вчера. Хотя её состояние нельзя назвать хорошим, эсса Урмари делает все, что в её силах.
Эта новость меня немного успокоила. Мне искренне хотелось верить, что сапфировая поправится, а все возникшие недоразумения решатся сами собой.
— Ты давно знаешь эссу Урмари?
— Достаточно, чтобы считать её хорошим другом, — ответил Дар и поцеловал меня в висок. — Она во дворце еще с детства. Самая талантливая ученица придворного целителя — казалось, она была рождена, чтобы стать императорской целительницей.
— Нашу с ней первую встречу не назвать радостной.
— Это неудивительно. Эсса Урмари единственная, кто был посвящен в тайну Вирьяны. Она знала, что императрица занимается некромантией, и часто лечила тех, кому Вирьяна причинила вред.
Это многое объясняет. В этих обстоятельствах я не могу винить эссу Урмари за излишнюю холодность. Наоборот, могу благодарить её за своевременную помощь и поддержку.
— Тебе удалось найти что-то в лабораториях Вирьяны?
— Сегодня утро допросов? — вскинув бровь, насмешливо спросил Дармиир.
— Они вытекают сами собой, цепляясь друг за друга, — призналась я.
— К сожалению, ничего интересно. Видимо, Вирьяна все хранила в дневнике, который я так опрометчиво сжег.
— Ты спасал меня, — возразила я, и Дар улыбнулся.
— Спасал, — согласился мужчина. — Зато среди дел иномирцев удалось найти что-то общее. Вроде незначительный факт, однако он меня удивляет: каждый незадолго до смерти в чем-то нуждался и его желания таинственным образом исполнялись. У кого-то появлялась по его меркам внушительная сумма, у другого — внезапно родился сын и прочее.
— Ты думаешь, что Вирьяна подкупала их? — предположила я.
— Не могу знать наверняка, делала ли это она или кто-то другой. Но зато удалось найти эту связь. Пока тайная канцелярия повторно раскрывает дело каждого и восстанавливает хронологию событий его жизни до смерти. Удастся ли что-то узнать — покажет время. — Дармиир отставил чашку и поднялся на ноги. — Мне пора. Сегодня аудиенция у народа. Я буду занят до самого обеда.
Перед глазами встал образ справедливого и великодушного правителя, который решает проблемы граждан. Мне захотелось увидеть Дармиира в этом образе: я знала его как заботливого мужа, страстного любовника и привлекательного мужчину, но еще никогда не видела его императором.
— Позволишь мне быть с тобой?
— Ты действительно этого хочешь? — удивился он. — Это скучно. Раньше ты не… — он осекся, сообразив, что раньше меня в этом мире и в частности в этом теле не было. — Думаю, это хорошая идея. Эордания должна узнать иную правительницу — сострадающую и добрую, к которой можно пойти за решением проблем.
