— Смотри какие телочки, — подталкивает меня в бок Костян. — Блин, отдал бы свою правую руку за возможность к ним сейчас подкатить. Рус, ты чё сидишь?
Оглядываю толпу, но ни одной цепляющий взгляд девчонки не нахожу.
— Приятель, да у тебя глазомер сбит, — смеюсь я. — Или тебя держат на голодном пайке и любая жопа сейчас — эталон привлекательности?
Пацаны дружно ржут над каблуком.
— Да ладно вам! Сами-то чем лучше? Один — не помнит, когда последний раз его жена была не беременна, — кивает он на Санька, у которого третий на подходе. — Второй женится из-за ревности. А третий вообще…никак не переживет свою первую любовь, — как серпом по яйцам кидает этот доморощенный недопсихолог.
— О, Костяну больше не наливать, — смеётся Серёга.
— Да пошли вы! — кидает он и направляется в сторону танцпола.
— Думаете, реально пошел клеить?
— Да ну, кишка слаба. Его Дашка прибьет, если узнает, и он это знает, — спокойно говорю я.
— У них не все гладко в последнее время, — говорит Саня. — Они, кажется, разъехаться хотят.
— Пиздец, — в очередной раз заключаю я. — И ты вот на это все хочешь добровольно подписаться? — обращаюсь к Серёге.
— Да чем черт не шутит, — пожимает друг плечами. — Двадцать первый век, братцы, всегда можно развестись! А ты Рус? Что новенького? Или кто?
— Да не спрашивай даже, — машу рукой. — Давайте лучше за удачный исход твоего рискованного мероприятия выпьем!
Мы чокаемся бокалами и заказываем еще партию. Расходиться категорически не хочется. Мы ржем над Саней с его мелким выводком и желанием назвать долгожданного сына Святогором. И над Серёгой, который собирается закатить торжество за лям, чтоб удовлетворить все потребности своей будущей женушки. И даже надо мной, с моим распутным образом жизни. Завидуют, засранцы.
В какой-то момент мы понимаем, что Костяна нет уже очень давно, и, когда слышим подозрительный звук разборок, чувствуем, что без него не обошлось. Со стороны танцпола слышатся мужские выкрики и женские визги. Пробираемся с пацанами к месту событий и, о неожиданность, Костян машет кулаками напротив парня, огораживающего девушку спиной. И хотя я и сам изрядно поднабнарался, вполне понимаю, что здесь происходит. Каблук не всегда был каблуком. Когда-то он был изрядным гулякой и стоило ему напиться, все шло по одному и тому же сценарию: девушка, ревнивый парень, драка.
Вот и сейчас было очевидно, что никто с ним драться не собирается, но Костяна это не останавливало. Он толкал парня в плечо, наступая, пока тот что-то спокойно тому объяснял, пряча девчонку за спину. Но другу, очевидно, надоело бездействие оппонента и он занес руку для мощного удара. А то, что он будет мощным у бугая под метр девяносто, сомневаться не приходится.
Я тут же рванул вперед, разнимать горе-драчунов. Но стоило наткнуться глазами на тонкий силуэт девушки, до этого прячущийся за спиной парня, застыл.
Видение? Опьянение? Ад!
Мелкая стоит, испуганно прижимая руки к груди, а глазищи распахнуты настолько, что героини аниме нервно курят в сторонке. Бросаю более внимательный взгляд на парня, за спиной которого она пряталась, и теперь узнаю в нем того, с которым она встречалась на днях и с которым сосалась у меня на глазах. Все желание оттащить друга от ее дружка вмиг исчезает. На самом деле, я бы с удовольствием присоединился к Костяну и навалял этому белобрысому. Просто потому, что он мне не нравится. А ещё потому, что так нравится ей.
Пока я метаюсь между совестью и эгоизмом, спарингующиеся перешли в горизонтальную плоскость, снося при этом музыкальную установку на импровизированной сцене. Из толпы, наконец, появляются пара охранников и, бодро оторвав драчунов друг от друга, направляются вместе с ними на выход. Я возвращаю взгляд к Мышке, но ее уже нет на том месте, где я ее оставил секунду назад, прочесываю толпу взглядом и вижу ее светлую макушку, направляющуюся вслед неудачникам.
Не преследуя ровно никаких целей, бросаюсь за ней. Перехватываю ее на лестнице, ведущей к выходу: она нервно пытается просунуть руки в пальто, быстро взбираясь вверх. Одним точным движением я прижимаю ее к стене, повернув к себе лицом.
Ее испуганный взгляд вмиг меняется на гневный, стоит ей в полумраке узнать меня. Она скидывает с себя мои руки и шипит:
— Ты что здесь делаешь?!
— У меня тот же вопрос. Что, как всегда не можешь без приключений? Почему там, где ты, всегда страдают мужики?
— Ты хочешь обвинить меня в том, что какой-то идиот меня лапал? — яростно выплевывает она мне в лицо.
— Не строй из себя святую невинность. Не сомневаюсь, что ты его провоцировала.
— Да пошел ты! — она отталкивает меня и быстро бежит по лестнице. Мои движения кажутся мне несколько заторможенными, но когда я выхожу на улицу, все действующие лица все еще здесь.
Мышка обнимает белобрысого, шепча что-то на ухо. Он приобнимает ее за талию и мне хочется отрезать эту конечность бензопилой! Костян сидит на земле, закрыв лицо руками.
— Ты как? — спрашиваю друга.
— Она сама об меня терлась! — орет он.
— Не сомневаюсь, — хмыкаю я.
— Может тебе такси?
— Ага, — Костян встает на ноги, и я вижу разбитую губу, из которой у него течет кровь.
— Скажи Дашке, что спасал друга.
— Она…она ушла вчера, — приглушенно говорит он.
— Сочувствую, дружище, — похлопываю его по плечу.
Мы стоим в полной тишине, пока ждём такси. У нас не принято обсуждать свои чувства или делиться сокровенным, но он знает, что негласно я поддерживаю его. В нескольких метрах от нас обжимаются и мелкая со своим хахалем.
Две машины подъезжают одновременно. Я сажаю Костяна и несусь ко второй. Времени подумать над тем, что творю нет, поэтому просто отшвыриваю белобрысого от тачки, как только в нее влезает мелкая и запрыгиваю в салон. Пока она не опомнилась, сую водителю банкноту и велю гнать.
— Попалась, Мышка.
Глава 17
Итак, что мы имеем?
Какой-то урод лапал меня, пока Мишка отвлекся на телефонный звонок.
Друг получил по лицу, защищая мою честь.
Чертов Че похитил меня.
На заднем сидении такси стоит гробовая тишина. Я выжидаю. Голова кружится и тело ватное, не слушается. Сознание спутано, но я понимаю с кем и куда еду. Не понимаю только зачем. С тех пор, как он наглым образом залез в машину и сказал пугающее "попалась, Мышка", не произнес ни звука. Только зажал своей огромной ручищей мою ладонь, словно побоялся, что я выпрыгну на ходу.
Идиот.
За окном мелькают пустые улицы Москвы, освещенные яркими фонарями и рекламными вывесками. Я обожаю рассматривать таблоиды. Выискивать свежие идеи, смеяться над ужасной прорисовкой или голимым фотошопом, а иногда, — и это мои любимые моменты — видеть там дело своих рук. Вот и сейчас, стоит наткнуться взглядом на конфеты с русалочьими хвостами, я расплываюсь в улыбке. Это была бредовая идея нашего главного специалиста, но она настолько шикарно воплотилась, что только ленивый сейчас не знает конфеты "Русалочка".
