— Как ты понял, что любишь Ию? — хоть и старался это не показывать, но судя по тому, как забугрились венами пальцы, которыми Захар сжимал бутылку из-под пива, он здорово волновался, задавая этот вопрос.
— Сначала это была чистая страсть. Я безумно хотел ее, как и мой внутренний зверь, что всякий раз в ее присутствии рвался на волю. При виде нее сердце замирало, а на голову будто ушат холодной воды выливали. Думал пройдет, а становилось с каждым разом все сильнее. Когда узнал, что она моя истинная, перестал бороться с собой и понял, что жить без нее не могу. Для меня любовь, это жизнь. А Ия и есть моя жизнь, — Захар, вытаращив глаза, уставился на брата. Он в жизни не слышал от этого закаленного в боях воина подобных слов, и теперь был несказанно удивлен, — а почему ты спрашиваешь? Это из-за Ами?
— Да, — выдавил он из себя, не привыкший делиться с кем-то своими чувствами, — она моя суженая, и пока еще не в курсе об этом. Я не знаю, как ей сказать, и я… мать его, понятия не имею, что теперь делать.
— Я тебе тут не советчик, братишка. Лучше спроси самого себя, чего ты на самом деле хочешь, — с этими словами Ян поднялся со стула и направился к выходу, весело насвистывая себе под нос мотив любимой песенки их почившего отца, про одного влюбленного пастушка, что никак не мог признаться своей возлюбленной в чувствах, и в итоге она вышла замуж за другого, а он спился от горя.
***
— Вы точно уверены, доктор? — прошептала я, не в силах осознать полученную информацию. Сердце стучало в груди как бешеное, а на глаза навернулись слезы.
— Амарилис, мы сделали анализ крови, а вы с собой еще два теста принесли. Положительных, надо заметить, и вы еще сомневаетесь? — женщина, которую посоветовала мне Ия, была отличным врачом хотя бы потому, что открыто не смеялась нам моими сомнениями.
— Ну кто его знает…
— Все рекомендации и время следующего приема я запишу вам отдельно, а сейчас советую ехать домой, и обрадовать будущего папочку. И не нужно так нервничать, вам сейчас необходим покой и положительные эмоции.
— Да, да, конечно.
Я вышла из кабинета все еще пребывая в растрёпанных чувствах и не понимая, что мне теперь делать.
Снаружи меня ждал Нагибин, которому пришлось соврать, что сегодняшний прием мне назначил Вадим Сергеевич, тот самый врач, что осматривал меня после похищения, благо это была та же самая больница.
Весь вчерашний вечер, после разговора с Ией, я была словно сомнамбула и при первой же возможности закрылась в своей комнате, лишь бы не пересекаться с Захаром. Мне казалось, стоит ему бросить в мою сторону взгляд, и он сразу все поймет, а я пока не готова была посвящать его в то, в чем сама не была уверена.
Я не собиралась ничего скрывать от Цанева, и безумно хотела поделиться чувством радости, что сейчас переполняло мое сердце, но где-то внутри сидел грызущий меня червячок страха, напоминающий жестокие слова волка, назвавшего мою предполагаемую беременность «осложнением».
А если он не разделит мои чувства? Если он решит, что ребенок, это бремя, и просто уйдет, разбив тем самым мне сердце? Или предложит избавиться от малыша (в это я, конечно, не верила, но рассматривала все варианты)? Так много «если»…
Как я могу следовать советам врача и пребывать в покое, когда вокруг меня кружила неопределенность? Плюс еще ведьма эта, со вторым сыночком где-то рядом прячутся.
Нет, так дело не пойдет. Мне нужно спокойное место, где меня не будут трогать хотя бы недельку. Место, где я смогу хорошенько все обдумать, пока полиция будет искать маньяков. А потом я вернусь, и обязательно расскажу Захару о малыше. Всего неделька…
На ум приходило только одно такое местечко… Ад. Братья меня в обиду не дадут, и никого ко мне близко не подпустят. Как раз то, что нужно.
Приняв окончательное решение, я шумно выдохнула и вышла из здания прямо на парковку, где меня, стоя у машины, ждал Александр. Я подошла ближе и огляделась по сторонам.
— Саш, мне надо сейчас уйти…
— Не понял, куда ты собралась? — недоумевающе уставился на меня Нагибин, — Захар мне голову отгрызет, если узнает, что я тебя одну куда-то отпустил.
— Не отгрызет. Передай ему, что я ушла домой, но скоро вернусь. Пусть не переживает, там до меня ведьме не добраться. Я, как-никак, все еще принцесса Ада, — подмигнув мужчине, я крепко зажмурилась, и представила себе небольшой домик в деревушке Низина, где жили мои приемные родители.
Давно уже не пользовалась телепортом, так как его использование на земле и сильного мужчину обрекало на ужасные боли, что тут говорить о маленькой демонессе, но постаралась вспомнить азы.
Открыв глаза, и увидев знакомую комнату и мебель, я тихонько улыбнулась про себя, предвкушая встречу с родными.
Глава 24
Стоя в своем кабинете и одной рукой держа друга за горло, Захар сжал другую в кулак и со всей силы ударил им по стене, в опасной близости от уха Нагибина.
— Какого хрена, Сань? Какого, мать его, хрена, я спрашиваю? — низко прорычал он, все еще не в силах принять тот факт, что Ами от него сбежала, — я просил тебя, глаз с нее не спускать, хвостом за ней ходить, а ты тут заявляешься один и говоришь, что она телепортировалась?
— Цанев, я-то тут при чем? Как я мог ее остановить? Следом телепортнуться? Она просила передать тебе, что ушла домой, но скоро вернется. Что в этом ужасного-то? Там ее семья, братья, может соскучилась по ним. С ней все будет отлично. Девочке просто нужна передышка, — понимая, что Нагибин говорит правду, оборотень все равно чувствовал себя отвратительно.
Будто малышка, покинув землю, забрала с собой его сердце и душу, оставив пустого гнить в одиночестве. Живущий в нем зверь, не чувствовал связи с суженой. Он, будто побитый пес, забился в угол, тихонько поскуливая.
Так хреново волк себя еще ни разу не чувствовал, даже когда по молодости ввязывался в драку с родными братьями и бывал нещадно бит. Будто самая тяжелая депрессия, десятикратно усиленная, навалилась на него разом.
Стена, разделяющая Землю и Ад, была такой прочной, что ментальные узы рубились нещадно: невозможно дотянуться, как не пытайся. Сашка говорит, что Амарилис обещала вернуться, но каждая секунда, проведенная вдали от нее, только усиливала эти ужасные ощущения.
Как там сказал Ян, любовь — это жизнь? Кажется, сейчас эта жизнь утекала у него сквозь пальцы.
Убрав руку с шеи Нагибина, Захар сделал шаг в сторону.
— Прости, ты прав. Просто… — он прочистил горло.
— Просто ты влюбился, приятель, — хмыкнул Сашка и расплылся в белозубой улыбке, — знаешь, даже с самыми матерыми волками такое случается.
Захар грустно усмехнулся в ответ, но отрицать ничего не стал.
— Я раньше думал, что истинная пара — это не приговор. Ну выбрала тебе судьба подходящую девушку, чтобы создать с ней семью и детей. Можно же и отказаться. Остаться одиночкой до конца жизни, меняя женщин, как перчатки и не заботясь о будущем. А теперь мечтаю о том, чтобы вернуться в прошлое и хорошенько врезать самому себе за все те слова, что наговорил Ами после Салмайна. Нет, это не судьба дает тебе суженую, чтобы ты ее полюбил. Это ты влюбляешься в ту единственную, кто может принести в твою жизнь счастье. А я свое так «удачно» похерил.
