В углу поскуливала побитая Надя, я попросила у Морока чтобы её не трогали. Её теперь никто не тронет. Но ей страшно, у Ивана Фомича глаза жёлтым светом загорелись.
— Всё ли ты знаешь? И то, что Лихо рецидивист? Что на его счету не меньше пятисот изнасилований невинных девушек, пару десятков с расчленёнкой? Что Лихо профессиональный убийца и был на всех войнах, в которых участвовала Россия за последние двести с лишним лет? Что он душит новорождённых девочек?
Он рассмеялся, заметив, как я поменялась в лице. Мне стало дурно, подкашивались ноги. Я догадывалась, но запрещала думать о его прошлом. Присела напротив в мягкое кресло и уставилась в танцующие пламя в камине.
— А Нил?
— Что Нил? — улыбался белозубой улыбкой Морок. — Нил и Лихо неразделимы. Рука руку моет. Тем и уникален этот оборотень. Мы все выпускаем зверя, когда считаем нужным, у Нила зверь живёт сам по себе, разговаривает, права качает. В итоге такое сожительство привело к тому, что у зверя человеческие замашки, а человек озверевший. Разделить бы их надо, да только как, никто не знает. — Он немного помолчал и с улыбкой предложил:
— Пойдёшь со мной?
— Нет.
— Ты к нему не привязана, они врут жёнам…
— Я знаю. Могу уйти к другому.
— Точно, — кивнул Фомич, — если овдовеешь, кто о маленьком Максимке позаботится? Придётся замуж сразу выходить или умереть.
— Вот о маленьком Максимке не надо! — это моё слабое место. — И вообще, если овдовею, тогда и поговорим.
— Это может произойти очень быстро, — вздохнул Морок, продолжая лизать меня взглядом. — Ни одна моя новорожденная дочь убитой не будет, — он поднялся с кресла и предложил мне руку. — Пойдем, покажу кое-что.
— Пошли, — без воодушевления согласилась я.
Надя за мной, как хвост. Странное место дом посреди леса, окруженный какими-то ангарами и гаражами, и всё это связано между собой неотапливаемыми проходами. Везде полумрак и холодный ветерок гуляет. В длинном коридоре мелкие окошки в них почти ничего не разглядеть, только темные силуэты построек и падающий снег.
Морок шёл твердым шагом впереди, не оборачиваясь, а мы с Надькой мелкими, частыми шагами следом. Оборотню хоть бы хны, а я продрогла до костей.
Мы дошли до места, где коридор разветвлялся в стороны. Морок неожиданно остановился и включил свет. Желтая лампочка под черным потолком мигала и шипела, осветив белый кирпич стен, бетонный пол и железом заколоченные окна.
— Нафаня! — крикнул Морок.
Тяжелый шаг огромного существа. Оно дышало, как бык, фыркая и хрипя. Прежде, чем оно появилось в поле зрения, мы с Надей отступили назад. А потом моя спутница заорала во всё горло, упав на пол закрыла голову руками и отрицательно мотала головой не веря собственным глазам. Меня тоже ноги не удержали. Я упала на ледяной пол, запрокинув голову, во все глаза смотрела на Демона.
Два с половиной метра ростом, при этом сам рост особо фигуру не вытягивал, Демон был квадратной формы, с мощными длинными руками, покрытыми шерстью. Пальцы, как палки. Мужской торс, волчий низ, прикрытый тёмной юбкой. Клацали когти по бетонному полу.
Толстая двойная шея. От той части шеи, что покрывала редкая шерсть вверху огрызалась звериным оскалом видоизменённая волчья морда совершенно голая с редкими седыми волосиками, складывалась в отвратные складки. Из широкой пасти показались острые полупрозрачные клыки, на них собиралась слюна. Половина носа с оголённой костью, выломанная в нескольких местах переходила в морщинистое человеческое лицо. И когда волчья часть огрызалась, мышцы натягивались, и мужчина принужденно улыбался.
— Познакомься, — Морок с ухмылкой поднял меня на ноги и приобнял, чтобы я не упала обратно. — Мой брат Нафанаил Фомич. Родной брат. Наша мама была чистокровным оборотнем и против бытующего мнения, она не обернулась зверем в десять лет. Но Лихо это не остановило, после рождения Нафани, Лихо нашу мать убил.
Я продолжала смотреть на Демона, быстро соображая для чего я Мороку. Тяжело вздохнула:
— Он неприступен в этом вопросе. Зря вы все так на меня надеетесь. Нафаня опасен?
— Также как и твой муж. В отличие от тебя, не все хотят стонать под таким выродком, как Лихо. Год другой его своя же стая убьёт. Тут вопрос не только спасенных девочек, но и будущего Нила Ильича. Зверь его правит им…
— Это не так.
— Так. Лихо хитёр, на столько, что сумел обхитрить Нила. Если ты знаешь о чём я, то Лихо добьется своего, даже если человек против. Не хотел тебе рассказывать, но раз ты такая особенная, как все говорят, слушай. Не слыхала ли ты угрозу от Лихо, что посадит тебя на цепь в подвал?
— Ну, — сложила руки на груди и насупилась.
— Первая его жена загремела в цепь и умерла в подвале. Он её голодом морил, пытался добиться таким путём…
— Заткнись, — надрывно огрызнулась, ногтями впилась в кожу, чтобы с ума не сойти от такой информации.
-Как скажешь, королева, — шутливо поклонился передо мной.
За нашими спинами послышались шаги. Из темноты донёсся мужской голос:
— Приехали, двадцать бойцов.
— Выпускай Демонов, — усмехнулся Морок. — Иди, Нафаня, время мстить.
45
Не видно не зги. В бушующей пурге разрывающим сердце звуком прогрохотала пулеметная очередь. Морок был где-то рядом. А мы с Надей сбились в кучу и присели около входа в основное здание, напоминающее жилой дом. В десяти шагах стояла машина Вити, на которой нас привезли. Мимо нас прошагали пять Демонов во главе с Нафаней, они отличались друг от друга уродствами своих тел, у кого ноги-лапы, у кого лица-морды.
Рычали хищники, в клокочущем безумии стихии бурлила битва беснующихся свирепых оборотней.
Я схватила остолбенелую Надю за руку и на полусогнутых побежала в сторону машины Верницкова. Двери были не заперты, на переднем пассажирском сидение лежала сумка с деньгами.
— Алёна я не отпущу тебя, — откуда-то с боку донесся голос Морока.
— А её?! — тут же крикнула я в пургу, обеспокоенно осматривая Надю.
— Она пусть уходит, — долетел ответ.
— Беги, Надюха, — я взяла её за плечи и заглянула в глаза. — Садись за руль, там ключи в зажигании.
— Я водить не умею, — плакала девушка.
— Да? — я растерялась, — на своих костылях ты далеко не убежишь.
— Только трактор пару раз водила.
— Так это одно и тоже! Я в тебя верю! — стала её заталкивать на водительское сидение.
Надя стащила с себя шубку и накинула на меня. Человеческое тепло от одежды расползалось по всему телу. Девушка прильнула ко мне и поцеловала в губы. Ничего не сказав завела машину и захлопнула дверцу.
Резкими рывками машина тронулась вперёд, зарычала как зверь и с юзом уехала во тьму, осыпав меня сугробом из-под колес. Метров через сто, Надя догадалась включить фары.
