— Олень, — сказала она, посмотрела на него, и не было в её взгляде той ядовитой надменности и презрения. — Я могу погнать. Ты сможешь взять?
Макси кивнул. Это будет его первая охота, и какое счастье, что она будет вместе с ней, его малышкой. Девушка, не стесняясь сняла свою белую рубашонку, и волшебно перелилась в серую волчицу. Вначале шла, а потом резко метнулась в заросли, исчезнув в тайге.
Волколак избавился от одежды и стал приобретать формы зверя. Почувствовал вкус жизни, азарт предстоящей охоты, сводящий с ума запах молодой самки. Слух и нюх выдали всю картину в целом. Мини гнала на него оленя.
Травоядное животное унюхав Высшего пошло другой тропой, метнувшись в сторону, но голодный Волколак добычу упускать был не намерен, пустился вслед за рогатым пятнистым зверем. Олень хотел брыкнуться, и наставить рога, но не успел поворотиться, как Волколак прыгнул на него и вместе с тушей в зубах кубарем пролетел пару метров, ломая кустарники и мелкие деревья. Жертва дёрнулась в клыках. Челюсть хищника была такого размера, что олень умер почти сразу.
Первым делом Волколак выпрямился и начал рвать заднее бедро. Снял шкуру и филейную часть оленя положил на землю рядом с серой волчицей, которая, язык через плечо, прибежала на место. Виляя хвостом, Мини накинулась на мясо. Самец не стал любоваться своей избранницей, принялся ужинать.
11
Мини ушла. Он бы мог попытаться её взять. Но знал, что по доброй воле она не отдаётся, а портить чудесную ночь примирения, не хотелось. К тому же зверский аппетит навалился. А девочка никуда не денется, он за ней по запаху пойдёт и выяснит, где они околачиваются с папашей.
Сожрал почти всего оленя. Прибежали настоящие волки, поджимая хвосты и прижимая уши, просили оторвать им кусочек добычи. Макси разрешил присоединиться к нему, просто ни разу не огрызнулся, и хищники присоединились к трапезе.
Еле передвигаясь с полным брюхом, Волколак приник носом к земле и пошёл по следу Мини. Недалеко пришлось идти. Вскоре из леса он выбрался в открытое поле, охваченное лесом со всех сторон, как высокой оградой. Стояла ночь, на чистом небе светила луна и яркие звёзды. Увидел жилой дом, в котором горел свет.
Интересное место. Ощущалось сильное магнитное поле. И завораживало мистическое жилище старого оборотня своей глобальностью и диаметром брёвен.
Макси обернулся человеком, прошёл мимо бани с любопытством рассмотрел колодец с новым навесом, что пах свежей древесиной и выделял капли смолы. Дверь в дом оказалась не закрытой. Тяжёлая, массивная дверь. Прямо над входом у потолка устроена лежанка, там валялись шкурки рыси и песца. В доме было тепло, но не душно, пахло жареным мясом. Макси прошёл под полкой и заглянул в комнату.
За печкой спал огромный серый волк Данила Баюна. Поднял острые уши, глянул сонно на вошедшего и опять прикрыл большие голубые глаза, засыпая.
В темноте теплились свечи, откидывая на высокие стены причудливые вытянутые тени, что исполняли свои мрачные танцы. Таинственный, сказочный полумрак, в котором звучал хриплый голос Лихо:
— Пятью пять, двадцать пять. Пошли в садик погулять.
Пятью шесть, тридцать. Братец и сестрица.
Пятью семь, тридцать пять. Стали веточки ломать…
Лихо, полусидя, развалился на кровати, в непонятном образе толи зверь, толи человек. Лапы покрыты шерстью, на пальцах когти, морда шерстяная чуть вытянута. Прикрыв глаза, наслаждался причёсыванием. Когда он говорил, в бороде подрагивали седые косы.
А рядом со старым оборотнем, к Макси спиной, изогнувшись своими изящными сногсшибательными, утончёнными формами, сидела подогнув ножки под себя Прасковья. Расчёсывала волосы отца и плела ему косички. Белая рубашонка, а на голове вязаная шапка, велика по размеру, поэтому края были загнуты.
И всё бы ничего, но в этой картине было совсем неправильным нежное поглаживание девичьей фигурки широкой лапищей. И помятая рубаха самца выдающая лёгкую эрекцию.
— …Пятью восемь, сорок. Подошёл к ним сторож.
Пятью девять…
— Сорок пять, — закончила выдохом Проша.
— Если будете ломать, — улыбнулся Вышний. — Пятью десять, пятьдесят. Не пущу вас больше в сад, — он распахнул горящие ярким, жёлтым светом глаза. Жуткое зрелище. Всё-таки Макси был рождён человеком и до конца не мог привыкнуть к этим существам. А лично Лихо наводил отвратительный страх. — Иди на полку.
Проша не заметив, как приятно сделала своему уроду-папаше, соскользнула с кровати. Лихо ударил её по попе. Девушка поморщилась и потёрла болезненное место.
— Фигура, как у матери, задница только тощая.
— Нормальная, — недовольно отозвалась Проша, обходя Макси стороной.
— Не спорь с отцом, — усмехнулся Лихо, приняв более приличную позу. — И шапку сними, Морок умер, не носи его вещи.
Девушка покорно сняла шапку и мышкой шмыгнула наверх к потолку, исчезнув в пушистых шкурках.
— Отдай мне Прошку в жёны, — пробасил Макси, и кивнул деду на оттопыренную рубаху, — а то у тебя реакция на неё ненормальная.
— Я зверь, это нормально. Я человек, не причиню ей вреда, — заявил Лихо. — А за тебя она не хочет.
— Не хочу, — донёсся голосок сверху.
— А что приходила тогда? — возмутился Волколак. — Голая возле меня торчала, на охоту со мной ходила?
— Я ей приказал, — гад, сволочь этот оборотень, взял, всё испоганил.
— И жалеть меня тоже приказывал?
— Жалела? — усмехнулся Нил Ильич.
Мини-Проша ничего не ответила, тогда папаша завалился на постель, закинув лапы за голову:
— Девочкам свойственно жалеть убогих.
— И не доделанных, — пискнула Мини.
Твари. Макси разобиделся на них. Принял облик Высшего, отдав всю власть Волколаку, поэтому походил на огромного серого волка. Лёг, как Баюн на полу, только у стола. Пошли они к чёрту, образины! Держись, Прошка! Макси никогда насильником не был, но если вынудить, то вполне справится с поставленной задачей. Осталось только от папаши отделить, чем он и займётся при первой же возможности.
Волколак спал, свернувшись калачиком… калачом… калачищем на половицах в доме Нила Ильича. Слышал, как топил печь Баюн, как Мини проходила, пила компот. Лихо принёс пару тушек зайцев, отправился за водой. Они не разговаривали между собой. Каждый занимался своим делом. Ему бы тоже придумали занятие, будь он свой, а так он гость. Чужак в их доме, они Макси терпят.
Можно было ещё поспать, пока Даня не выдумает очередную тренировку, на которой Волколак его угробит. План предстоящей битвы уложился в голове, теперь он Баюну по силе равен, и не уступит.
И тут девичий вой на весь двор. Макси ломанулся с места, как вихрь, опрокинув мощный стол и с трудом вместившись в дверной проём. Кто-то тронул? Убьёт, он любого порвёт за Мини! Почему-то он не сомневался, что малышку обидел именно урод-папаша.
