— Проша, идти надо. Немедленно!
— Что случилось? — я посмотрела вверх на запыхавшегося Баюна. Его глаза, как две дыры в светлое летнее небо, были непривычно яркими и насыщенны сине-голубым цветом.
— Пи*дец, что случилось, вас ищут. Я не при чём, ни сном, ни духом не знал, что у нас такая мыльная опера. — Он нервно оглянулся и тяжело сглотнул, — Давай, котёнок, одевайся. С Лихо проблем не будет, а вот твоя горилла… увидит, разозлится.
— Не моя горилла, папкина! — возмутилась я, не желая выходить из воды и прячась за Ивана.
Тогда Данил посмотрел на парня.
— Иван, вылезайте, сейчас отчим твой и её отец будут с сопровождением.
Парень ещё мгновение бесстрашно сверлил малознакомого оборотня взглядом, потом повёл меня к пристани. Баюн помог вылезти. А вот одевалась я, уже под взгляды вышедших из леса Высших.
Впереди шёл Алексей. Высокий, с лохматыми светло-русыми волосами. Не знаю, как он к пасынку относился, но Иван был просто его тёмной противоположностью. Хотя, отношения видимо были не плохие. У волков не принято чужое потомство загрызать, могут и Маугли принять в семью или собачонку, что до других волчат, не вопрос вовсе.
— Что случилось? — спрашивал Иван, натягивая на себя футболку.
— Лихо с сюрпризами, — недовольно ответил Финист, забегая на пристань. — Он ещё при первой встрече мне не понравился. Еб*нутый чертяга.
Сам Лихо шёл следом, низко опустив голову. А там за ним, шло чудище лесное. И хотя Макси пытался бриться налысо, через пару часов лохматый гребень выскакивал на его тупую башку, и он походил на дикого громилу-панка. Что до его мощной фигуры, страшно сказать. Он мог сутками не есть, от этого фигура становилась ещё страшнее, потому что мышцы на руках переставали прятаться в телесной массе, и начинали выделяться ярко выраженными жгутами мышц, с выделяющимися венами. Он злился, я чувствовала это всем своим телом. Узнал, что я с парнем, приревновал. Идиот безмозглый!
Макси пристально смотрел на меня с желчью. Глаза выцвели и горели огнём. Играли мышцы на лице, он с силой сжимал зубы от увиденного. Иван поддерживал меня, когда я надевала джинсы. Убирал мои волосы, из-под майки, которая с трудом натягивалась на мокрое тело. Я вынуждена была тут же снять лифчик. Грудь мокрая, намочила одежду, и выделилась под тканью. Чтобы не красоваться, чуть ли не нагишом, застегнула курточку.
16
— Хорошо, что парни знали, куда вы рванули, — тихо сказал Финист, уступая место Лихо.
Я смело взяла Ивана за руку и натянуто улыбнулась:
— Папа, мы пара.
— Переспать успели? — замогильным голосом спросил Лихо, нестрого смотрел, скорее с болью и огорчением.
— Нет, но…
— Это хорошо. Прасковья, прелестное создание, — он тяжело вздохнул и медленно сложил ладони вместе.
— Иван сын Морока, — сказал Алексей, — он это знает.
— Да, — как-то нерешительно согласился рядом Иван. — А что такое?
Он крепко сжимал мою руку, и когда я попыталась отодвинуться, не дал.
— Морок был моим истинным. Это…это, — мне стало так горько и мерзко. — Получается, Морок знал, что я его истинная и заделал Дамке ребёнка? Вот такая волчья верность? — Последнее предложение я прошептала чуть слышно.
Сразу мне Света не понравилась, шлюха. Извиняться ко мне приходила… Стало так противно на душе от таких мыслей.
— Он же умер, — Ваня почувствовал себя виноватым, гладил пальцы моих рук. — Прох, плевать на него. Умер, да умер.
— Не совсем плевать, — отрезал Лихо и посмотрел на меня в упор. — Я знал, что Морок не доживёт до твоего совершеннолетия. Предвидел это, поэтому разрешил ему быть с тобой рядом. Он не мог переносить разлуку, а ты его смерть пережила.
— Папа, Иван тебе сказал, умер да умер, мы уже не причём, — я не понимала, что происходит. Напряжённая атмосфера на пристани накалилась на столько, что казалось, сейчас мы все взлетим на воздух от мощного взрыва и попадаем в реку. Разрядке даже не помогали просторы вокруг.
— Морок Иван Фомич был моим родным сыном, старшим из детей. А ты самая младшая моя дочь, — сказал Лихо с непроницаемым, спокойным лицом. — Иван Соколов твой родной племянник. Никакого инбридинга я не допущу.
Кто-то дёрнул стоп-кран в скоростном поезде моих мыслей. Меня неожиданно тряхнуло. Я оказалась одна в пронизывающем холоде, леденящего ужаса. И не то, что Морок был моим братом, был ужас, а то, что родной отец отдал меня ему.
— Не верь! — Иван заслонил меня от Лихо. Я чуть не задохнулась, выглядывая из-за широкого плеча. — Пошли все вон! Особенно ты, старый чёрт! Мы пара, раз и навсегда!
— Прасковья, — продолжал Высший, уже папой не хотелось его называть. — Ваня юн, горяч. Ты знаешь, у меня дар предвидения. Если сейчас начнёте сопротивляться, не поверите мне, ваше потомство будет чистыми уродами, Демонами. Ты будешь страдать, очень сильно. Пока не совокуплялись, разойдитесь.
— Это бред! — выкрикнула я. — Ты не мог! Не мог ты отдать меня своему старшему сыну?! Я была истинной своему брату?! И ты думаешь, я в это поверю, — последнее уже не звучало, как вопрос.
— Спокойно. Взял и отдал, — он посмотрел на меня внимательно. То, что раньше я воспринимала за печаль и переживания, сейчас предстали передо мной, как цинизм, презрение и полное пренебрежение мной.
— Прох, не верь, — Иван схватил меня, но я стала вырываться, задыхалась, и полились по моим щекам слёзы.
— Что ты наделал?! Что ты наделал со мной?! — заорала я, вырвала руку у Ванечки и стала вытирать мокрые потоки с лица. — Скажи, что это неправда.
— Правда, — подтвердил Алексей. — Вам не быть вместе. Иван…
— Я не отдам, — заныл Ваня и хотел меня успокоить. Он привлёк меня к себе, но я стала вырываться. Финист подскочил к пасынку и отодрал его от меня. Иван кричал, ругался, пытался обернуться, но силы с Высшим неравные. Они чуть не упали с пристани.
Всё кончено, не начавшись толком. Было адски больно, будто резали по живой плоти. Счастье, маленькое трепетное взяли и прихлопнули безжалостными ручищами.
Я захлёбывалась слезами и кричала Лихо:
— Ненавижу!!! Гад!!! Я тебя ненавижу!!! Ты не любил меня никогда!!! И пусть тебя никто не любит!!! И мама никогда к тебе не вернётся!!!
Я вдруг осеклась. В ужасе уставилась на Лихо. Стала нервно, в бешеном ритме прокручивать всё, что оставалось в памяти от пребывания в лаборатории. Он был там, как свой. А что, если… он и был там своим? Что если, в меня вкалывали вакцину обратную оборотной, ради эксперимента. И она предназначается для моей мамы. Он любит её и будет любить до конца своих дней, а значит, жизнь положит, чтобы Алёну вернуть в Дамки.
— Кто ты, Лихо? — простонала я. — Что же ты за чудовище? Можно обернуть человека в оборотня и оборотня лишить зверя. Вакцина работает в обе стороны! Ты! Это ты со мной сделал!
