— Ты не можешь меня защитить, — я сказала это едко, с издёвкой, как вызов, как детскую обиду. Ведь он огромный самец, а оградить от опасности не в состоянии. Потому что он — человек, работающий здесь по контракту, а я — пойманная зверюшка. Я опасна, могу покончить с собой или попытаться взорвать, либо поджечь лабораторию. Думаю, за это меня всё время дёргают электричеством, в надежде сделать дурой и лишить памяти. Они бы могли вколоть мне наркотик или транквилизаторы, но лекарства на меня не действуют. Ещё не решились вырезать мне часть мозга, чтобы я превратилась в растение, мои брыкания доставляют Горбунову удовольствие.
Прежде чем нюня Макси хоть что-то сказал, я выскользнула из-под его сени и побежала из холла. Только завернула в нужный коридор, как наткнулась на старика Сто, уткнувшись ему в грудь.
— Переспи с ним, — щёлкнул языком старик.
Вот он настоящий альфа. От него и пахнет силой, и воля его ощущается физически. Даже местные недоделки его уважают, и на людей его очарование действует.
— Лучше умереть, чем с крысой подопытной сношаться, — огрызнулась я, последнее дело спать с Макси.
— Я тебе умру, — недовольно зарычал старик, — с того света достану и хвост откручу.
Он уступил мне место, и я побежала в свою конуру.
Можно спать, можно рисовать, можно сходить пообедать. Сегодня вторник, выпустят волчицей побегать на территорию, огороженную высокой сеткой под напряжением. Но я лежала на узкой койке и ждала. Предчувствие не обманывало, что-то назревает. Старик Сто обязательно взорвёт эту адскую лабораторию, я уверена. Вот такому самцу я бы отдалась. Так Сто не берёт. Не истинная и пошла вон. А Макси мне не истинный! Я не сука, я волчица, с кем попало не лягу, сама выберу.
Зачем Сто хочет, чтобы я Макси отдалась? Модифицированный не будет оборотней защищать, он никудышный, никчёмный и тупой, как пробка.
Маленькое, узкое помещение с одной койкой, крохотным столом на котором лежали мои рисунки. Я акварелями рисовала лес, делая акцент на глубине чащи, куда можно сбежать и спрятаться. На окне решётки, под потолком фонарь.
Пришла Ники. Не одна, с друзьями-мордоворотами. Она без санитаров теперь не ходит, после того, как моя волчица полсиськи ей откусила.
— Пошла, — Ники кивнула головой, уступая мне дорогу у открытой двери.
Заложив руки за спину, я вышла из своего бокса и под конвоем последовала в мужскую часть здания. По дороге бросала злые взгляды на недоделанных оборотниц. Все, как одна, мной покусаны. Я — неведома зверюшка, со мной шутки плохи.
В мужской части здания я не была ни разу. Туда ходить запрещено. Ничем от женской не отличалась, кроме того, что комнаты больше. И одна комната, похожая на зал, была отделена от остальных решёткой, закрыта на замки.
Ники открыла дверь и втолкнула меня в большой, хорошо освещённый зал. Там была широкая низкая кровать, заправленная чёрным бельём, неожиданно для этого места. Играла музыка, светилась на стене огромная панель телевизора, и в колонках вокруг раздавались голоса дикторов, рассказывающих о политике страны. И мне казалась, что я стою в студии и присутствую на телешоу. Шумно, интересно.
Скрипел тренажёр. Макси качал спину, не отвлекаясь на нас. Здоровый мужик, мускулистый. Если не думать, что недоделок, то слюни пустить можно.
Ники с санитарами ушли, а я смотрела программу, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела телевизор. Экран погас, и я повернулась к Макси с пультом в лапищах.
— Что происходит? — тихо спросила я.
— Я уговорил Горбунова дать нам с тобой шанс, подружиться, — хрипло ответил он, неприятно нависая надо мной. — Мы будем с тобой размножаться.
— Нет, — я отошла к его кровати и прыгнула на мягкий матрас. Вот как живёт подопытная элита, а я на жёсткой койке дрыхну. — Сейчас я пробужу в тебе Зверя, не дам ему, и он меня загрызёт. Идеальное самоубийство.
Я скинула сорочку, под которой никакого нижнего белья не было. Удобно устроилась, полусидя, и раздвинула перед ним ноги. Я девственница, но мне пофигу, могу и помастурбировать перед уродом. Проехалась двумя пальцами по волоскам и раздвинула свои складочки. Пальцы другой руки тронули соски на полной груди.
С коварным удовольствием я наблюдала за реакцией Макси. Глаза его потемнели до чёрного цвета. Волосы встали дыбом и дыбом встали шорты. Там мужской детородный орган соответствовал размеру самого Высшего. Нервно подрагивал кадык на толстой жилистой шее, и играли мускулы на мощных руках. Ещё пару мгновений он наблюдал за мной, борясь со своим зверем, а потом облизнулся длинным волчьим языком.
А я уже натёрла себя до сока, и в воздухе повис запах желания к спариванию. Из шорт мужика выпал хвост. До моей смерти оставалось несколько минут.
Возбуждённый зверь направился ко мне, его ноги покрылись шерстью цвета песка, изогнулись по-звериному. Лицо вытянулось в морду волка. Болезненно, с хрустом костей, в широкой пасти показались острые клыки. Волосы стали дыбом, мохнатые гребни разнеслись по его сверхмощному телу. Гигантский, ужасающий.
Он был настолько огромен, страшен и внушителен, что я собрала колени вместе и приготовилась к самообороне. В отличие от недоделанных, мой оборот безболезненный, быстрый и даже приятный. Я не трансформируюсь, я сказочно превращаюсь в волчицу, тёмно-серую мою девочку. Пусть она худая и поджарая, зато юркая, неуловимая и зубы острые.
3
Что она творила с ним?! Зверь орал, разрывая голову на части, когда сладкая лялька прыгнула на их кровать и сняла рубаху. Она идеальна для них. Длинные ножки раздвинулись, и бесстыдница показала свои прелести. И Макси уже не знал, куда смотреть: на эти тёмные нежные сосочки, или на то, что открывалось взгляду ниже.
Шаловливые тонкие пальчики раздвинули половые губки. Девчонка повела бёдрами, раскрыв себя полностью, открыв взору лоно… Охренеть! Нетронутое! Зверь брал верх, и Макси уже не мог с ним совладать, потому что от увиденного стал слабым, почти беспомощным. Накатило такое возбуждение, которого не ощущал лет тридцать, если не больше. В молодости так торкало от одного вида.
А он хотел её, как только увидел эти непокорные злые глазища, это ехидную ухмылку на полных губах. Тонкая, хрупкая фигурка, умопомрачительный шелест её голоса, бойкий нрав, а тут ещё и открывается, что она без комплексов.
Зверь ухватил лапой член и дёрнул пару раз, чуть не кончив. У девчонки из щёлки потекла прозрачная капля, вызывав у Макси обильное слюновыделение. В воздухе повис запах самки, желающей спариваться.
Казалось, чего проще, подошёл да взял. Он подошёл на своих волчьих лапах. Мини свела вместе сладкие, сахарные ножки и обернулась волчицей. Тут уже Волколак ослаб, заныл, завыл, расставив лапы в сторону, чтобы поймать. Не тут-то было! Чертовка шмыгнула в сторону, потом в другую, забилась под кровать. Макси перевернул кровать, она оттуда выскочила и, вцепившись зубами в его шею, перелетела через его плечо. Он не успел её поймать.
