Пресс слетел, Овинник, который в этот момент хотел сделать глоток шампанского, подавился. Его глаза выросли, и уставились на оборотницу.
— Кто тебе это сказал? — замогильным голосом произнёс он.
— Ты, только что, — не краснея соврала Алёна.
— Я не говорил это.
— Ну, как же, ты сказал: «уединимся с ней» и про наследника следом.
— Это не я сказал, — он неожиданно рассмеялся и на лице его непроницаемом и спокойном всё это время неожиданно появился восторг, и глаза загорелись огнями. — Ты действительно, прекрасна Алёнушка.
Он резко подхватил её за локоть и поволок за собой вон из зала. Алёна только и успела свою сумочку ухватить. Бесцеремонно и нахально обходился с королевой, уводя её вглубь помещений, открывая одну за другой двустворчатые золотые двери. Кругом, как в музее, картины, канделябры, тёмная мебель семнадцатого века.
— Тебе много лет, раз так обставлены твои апартаменты, — быстро семеня за мужчиной, заключила Алёна.
— Сто, — ответил он.
— Не может быть, — не поверила она, чуть себя с головой не выдав. — Почему ты седой?
— Это важно для оборотня?
— Конечно… хотя, нет.
— Тогда не вопрос, держи хай-тек, — он втолкнул её в шикарную спальню.
По серому потолку и серой стене к чёрному полу тянулась белоснежная широкая полоса, словно кто-то сложил лист бумаги, образуя внизу кровать с чёрными подушками и полосатыми, как зебра, покрывалами. Свет острыми голубыми лучами падал вдоль стен сверху вниз, а в центре с пола вверх. Огромное панорамное окно под наклоном за которым глубокая ночь была светла, полыхая миллионами огней. Далеко внизу по дорогам тянулись мелькающие змейки машин, пробирающихся по улицам города. Тишина. Цивилизация.
— Что у тебя в сумочке? — поинтересовался странный, очень странный оборотень.
— Посмотри, — тихо протянула она ему свою сумку. — Боже, как красиво!
Она восхитилась искренне, поэтому мужчина жадно желающий её, про сумочку забыл. Тонкий ремешок сумки Алёна перекинула через плечо.
— Ты спрашивала, почему я не могу иметь детей, и почему в свои сто лет я имею такой высокий пост.
— Да, — Алёна приготовилась, сделав вдох-выдох, и улыбнулась, глядя, как медленно он раздевается, скидывая на странный «космический» стул галстук и пиджак.
— Что ты сделаешь ради детей, Алёнушка? — шипел он и глаза его стали поблёскивать, но странным не волчьим светом, а как две алые лампочки. Он не был волком.
— Всё, — холодок пробежал по телу.
— Я заберу под опеку всех твоих детей и старших тоже, брата, родственников… только роди от меня наследника.
— Так почему я? — из чувства самосохранения она отошла на пару шагов в сторону, продолжая смотреть, как раздевается стройный мужчина.
— Потому что в тебе вакцина Лихо, которую мы не смогли повторить. Она была уникальна, и сделала из тебя, уникальную оборотницу. Ты регенерируешь, оборачиваешь, соблазняешь, мысли волков читаешь, и родить сможешь от любого самца, любой расы.
Он стоял перед ней совершенно голый, начал трансформироваться. И с каждым мгновением Алёне становилось всё хуже. Она издала обречённый вопль, глядя на Демона.
— Мой год идёт за пять человеческих, мне сто лет, но на деле пятьсот, — говорил он утробным рыком. — Я родился в семье человеческой, в десять понял, что уже вырос и сбежал. Демоны не оборачиваются, а я могу. Мы с тобой уникальны и должны быть вместе.
Уродливая морда перестала говорить, перекошенное страшное тело вытянулось под два с половиной метра и раздалось вширь, накинулись мышцы, ломанные оголённые кости, разной толщины ноги, разной длины руки. Комнату наполнил смрад.
Алёна пыталась в обморок не упасть. Лихо сказал стреляй в глаз, потому что сильным Высшим стрелять лучше в глаза, можно убить, а вот Демона не факт, что убьёшь. Нил просчитался, подставил её под удар, который Алёна не выдержит, да и сам Лихо, когда поймёт на кого нарвался, будет жалеть до конца дней о содеянном, а жить им всем осталось совсем недолго.
В момент, когда тело напротив ещё принимало чудовищные, безобразно-корявые формы, Белкина простила Лихо, потому что перед смертью надо всех простить.
Она резко выхватила из сумки пистолет и выстрелила два раза в два глаза монстра. Попала только в один, он вытекал по человеческой части лица с проваленными скулами. Демон не двигался.
— Жаль, — не шевеля челюстями, выдохнуло оно.
Стрелять ему в глаз было бесполезно.
Что происходило дальше, Алёна помнила смутно. Так поразившая её кровать была слабым укрытием, разлетелась в щепки от одного его удара, а выбежать из комнаты Демон не дал. Она бы обернулась волчицей, но зверь внутри от страха стал настолько слабым, что оборот не работал, пришлось человеком выживать.
В дверь вломились. Алёна слышала выстрелы и звуки волчьей драки. Началась бойня. На пороге стояли три Высших. Лихо, Баюн, третьего Алёна не знала.
— Нил! — взвизгнула она и хотела кинуться к бывшему мужу, но не успела, Демон выловил её, и поднял за волосы над полом. Овинник начал отходить к окну, разбил его. Звякнуло крошево стекла об пол.
Демон смеялся, как лаял, медленно одной лапой выставляя извивающуюся Алёну в дыру окна. Влетал в помещение холодный осенний ветер, пропитанный городскими запахами.
Волчица пыталась ухватиться за лапу, что её держала, но Демон не дал. Три Вечных изогнувшись дугами, замерли, боясь пошевелиться. Посередине стоял самый крупный из них. Волчья морда была украшена алым крестом, в косматой бороде расплелись косички. Седой, по-настоящему древний оборотень допустил последнюю ошибку в своей жизни. И глаза его всегда ледяные и светлые во время битв, в этот миг стали наполняться темнотой шафраново-янтарной краски. И серый мех на его шкуре в мгновение стал белоснежным от ужаса происходящего, от глубоких переживаний за свою пару.
Им не справиться с Овинником. Алёна, держась за свои волосы одной рукой, второй забралась в сумочку и извлекла из неё шприц. Она в этот момент думала, что на том свете мама, что не так страшно умирать, когда о детях есть, кому позаботиться.
Королева изогнулась всем телом и воткнула иглу подмышку Демону, вдавив в жёсткие мышцы Возвратную вакцину. Демон растопырил пальцы на густых волосах, и Алёна Ярославна Белкина упала вниз с сорок пятого этажа.
40
Макси сидел за рулём, потому что был единственным из всех оборотней прилетевших с востока, кто знал Москву, её движение и неплохо ориентировался, хотя навигатор не исключил, как подмогу. Рядом на кресле сидел странный тип в черных одеждах, лицо скрыто, нахлобучен капюшон. А на заднем сидении Марко прижимал к себе Мини.
У девочки была высокая температура. На борту самолёта предлагали антибиотики, но Макси отказался. Вирус антибиотиками не вылечишь, а этот тем более. Малышка всё время спала и почти не двигалась. Если сильно звали только открывала уставшие от болезни глазки и тут же опускала. Ей нужно к маме, как никогда.
