Массовики-затейники расставили нас в четыре круга, мужчины от женщин отдельно. Заиграла классическая музыка похожая на кадриль. Мы начали двигаться по кругу, каждый мужчина должен покружить женщину, поклониться и сделать шаг вправо. И если в начале танца мы стояли с Ромой друг напротив друга, то потом партнёры стали меняться.
— Ещё быстрее господа! — кричал ведущий.
Музыка ускорила темп, меня крутили чужие руки, а потом ведущий объяви:
— Секс, господа!
В зале резко погас свет, и музыка стихла. В кромешной тьме мерклыми отсветами горели колье на шеях женщин и булавки на галстуках мужчин. Что началось вокруг сложно представить. Кто-то падал сразу на пол, кто-то шёл искать столики, они мягкие с диванами. Я же быстро содрала с шеи колье, и мужичок, что только что танцевал со мной, упустил меня из вида.
Меня хватали руки, падали на меня какие-то пары. Кругом стали раздаваться стоны и звуки поцелуев, а когда я наощупь достигла столиков, то тут уже слышались пошлые причмокивания и кряхтения.
— Дина! — услышала я сквозь всеобщий гул.
Оглянулась, но Рома больше не подал голоса. Козлина старая! Вот ведь придурок! Да, пошёл он, извращенец! И меня ещё обзывал.
Моя задача была выбраться с этой оргии, отойти дальше от сцены и протиснуться к дверям, хотя бы по стенкам. Только вот я запуталась, и в какой стороне сцена забыла. А кругом народ возбуждённый, так и норовили приобщить к общему делу.
Я споткнулась об чью-то тушу, и чуть не упала. Меня поймали сильные мужские руки. Я ухватилась пальцами за стальное предплечье.
— Простите, я не играю, — строго сказала я мужчине, у которого, как и у меня, не было светящегося предмета. Зато у него глаза поблёскивали. Я замерла от ужаса.
— Играешь, Дина. Ну, или доигралась, — с усмешкой сказал незнакомый шепчущий голос с хрипотцой.
— Мы знакомы? — я прикоснулась к нему. Рубаха была расстёгнута, резкий, горький, хвойный запах ударил в нос. Мои пальцы подобрались к толстой цепи на его шее, ощупали крупный кулон в виде головы волка.
Глава 4
— Не играет она, — волк подкинул меня с лёгкостью вверх, усадив на себя. Твёрдые пальцы залезли в мою влажную промежность. — А трусов уже нет.
— Пусти, я закричу, — заныла я, понимая, какая силища в нём, просто нереальная.
— Твой старикан занят. Я в темноте вижу, ему нехило отсасывает силиконовая девочка-платье сеточка.
Я ослабла и заплакала. От того, что Рома меня приволок сюда, от того что волк, о котором я так много думала, жив и, теперь он не волк вовсе. Я старалась ощупать его, но он грубо заломил мне руку и усадил на столик.
— Раны затянулись, — рычал он, — на теле. А на сердце ты рану оставила глубокую, сука блудливая. Пусть бы твой урод стрелял в меня, но не ты. Ты всё человеческое убила, и теперь я играть буду.
Щёлкнула пряжка ремня, шикнула ширинка. Он нагнулся ко мне и пытался поймать мой рот. Его пасть так и осталась широкой, но не было больше бороды. Он растолкал мои ноги и вошёл головкой во влажное лоно. Застонали одновременно. Член входил медленно, а тело волка содрогалось в мелкой дрожи. Он сдерживал себя, стараясь не издавать звуков, но не мог. Хотел меня так сильно, что хрустнул под его сжатыми пальцами край стола. Это могла быть моя рука или нога. Опасный, лютый зверь. Что теперь делать-то?!
— Бойся, изменница, — глаза горели во тьме.
Резкий толчок принёс умопомрачительную боль, я закричала, но голос мой пропал в его поцелуе. Он просто накрыл мой рот своей широченной пастью, и кричать стало бесполезно. Оборотень заполнил меня целиком и полностью, растянул так, как в прошлый раз, моё несчастное лоно уже забыло этот размер, поэтому больно, а скоро месячные, поэтому невероятно тяжело. Я стала в истерике выкручиваться, билась в его руках. Создавалось впечатление, что внутри что-то лопнуло, порвалось и уничтожает меня. Никакого удовольствия, чистейшая боль. Тело моё оцепенело, и я покрылась холодным потом.
Будь он садистом, то усмехнулся бы, но он вдруг вышел из меня наполовину и, задавив всем телом, замер.
— Отпусти, — задыхаясь, попросила я.
— Если кончишь.
— Не кончу, слишком больно. Отпусти, пожалуйста.
— Больнее, чем мне было? — рыкнул он.
Я не ответила, старалась продышаться, и боль в матке немного притупилась. Руки тряслись, и стучали зубы от пережитого спазма. Он это понял и смягчился.
Как вообще можно меня простить? Я по-любви с ним спала, и по малодушию стреляла в него. И всё происходящее сейчас со мной это цена и достаточно малая. Только пожалела, как…
— Отпущу, если отсосёшь. Согласна?
— Ну, — стоном выдохнула я, и его мощное тело отстранилось, дав мне свободу.
Глаза попривыкли к темноте, виднелись лёгкие очертания у тех гостей, что не сняли свои украшения. Для меня оставалось загадкой, куда бежать и где выход. Я сползла со столика, и вдруг мельком уловила полоску света буквально в десятке шагов, это дверь.
Я встала на колени. К моим губам была приложена влажная головка. Волосы он пытался расправить, я быстро дала понять, что это не нужно. Он мне поверил. Блядь, он опять мне доверился! И сейчас я его вновь кину. Но и отдаться ему я не могла. Похоже, я сама себя загнала в угол.
Увлечённо я стала дрочить его ствол, подушечками больших пальцев надавливая на вспухшую венку, так соблазнительно выделившуюся. Постаралась, всосала головку, в ротик до упора ввела член, постанывала, как от удовольствия, хотя его не было. Одной рукой медленно стащила туфли. И сделал то, что задумала.
Резко стиснулись зубы, я укусила его член, а потом юркнула под стол. Стерев коленки об жёсткий ковролин, проползла под столом, выскочила с другой стороны и кинулась к двери. Она поддалась сразу. Глаза ослепли от яркого света. Я, издав обречённый вопль, побежала к стойке регистрации.
— Дина, — ко мне подбежал Куба, рассмотрел меня и ахнул. — Малышка, что…
У меня по ногам текла кровь. Месячные пришли раньше. Растрёпанные волосы, потёкшая тушь. На лице Кубанцева отразился неподдельный ужас.
— Иди на хуй, Куба, — заныла я. Схватив свои ключи от машины со всех ног побежала на парковку. Там охрана, там камеры, оборотень не станет меня здесь преследовать.
Каблуками жать на педали привычней, чем босиком. Я загнала свою «лошадку», быстро доехала до дома, где квартира, на которой давно не появлялась.
Меня всю трясло. Дрожащими руками, роняя и поднимая, я выпила свои успокоительные и пошла в душ. Долго мокла под потоками воды. Не укладывалось у меня в голове, что он пришёл за мной. Что оборотень теперь не чудище лесное, а человек, мужчина. Он будет меня преследовать. Захотелось сбежать, но у меня Аня. Девочка это единственное, что удерживало на месте.
