Целуя её вспухшие губы, вставил член и стал медленно, без резких движений входить в горячее влагалище, прижимал к себе, покусывал плечики и шейку. А потом стал вылизывать, перемешивая свои ласки с поцелуями. Динара вытянула шею и закрыла глаза, не мешая мне выливать свои чувства наружу. Любые сопротивления в этот миг закончились бы насильным вылизыванием, поэтому молчала и принимала всё, что я ей предлагал. А меня пробило на такие телячьи нежности, что успокоиться не мог.
Пусть я волк и тайно мечтаю её съесть, но я могу быть не только лютым зверем, но розовой неженкой, правда, об этом будет знать только моя истинная пара.
Эпилог
Охотничий дом моего отца. Мой дом родной, где я родилась, выросла и теперь живу с мужем и ребёнком. Вот уже пять с лишним лет. Пять лет назад в этот день, я с Анечкой пошла, кататься на коньках и увидела в тайге огромного серого волка. Теперь я его жена и жду от него потомство.
Нет, я не оборачиваюсь волчицей. Ещё долго ждать моего первого Полного оборота. На моей шее метка волка, она медленно делает из меня оборотницу. Но я уже чувствую изменения внутри.
За всё время со дня, как мне поставили метку, я ни разу не болела. Я могу резко укусить не просто зубами, а выпустить клыки. Мои ногти часто твердеют, превращаясь в настоящие когти. Я чутко слышу звуки и чувствую запахи, различая до тысячи оттенков.
И мне иногда завидно, что чистокровные оборотни могут превращаться в волков, а я вынуждена ждать.
Я стояла у панорамных окон второго этажа и смотрела на озеро. Там у пристани чистил снег высокий красивый парень. Звали его Иван Соколов, и был он моему мужу племянником. Он приехал с молодой женой, чистокровной оборотницей. Звали эту смешную, подвижную маленькую девушку Кристина. Егоза настоящая. Вымотала нашу Анечку за день своими играми и беспрерывной беготнёй. Кристина училась в университете, Иван работал в «Голденскай». Он не только бизнесмен, он у нас ещё и мастер на все руки. На моей шее висела чудесной красоты цепочка с монеткой, это его работа.
Это наши первые гости на Новый год. Приехали пораньше, чтобы отдохнуть от города. Теперь Иван, взяв широкую лопату, чистил снег со льда озера, делая каток, а его маленькая шебутная волчица на коньках наяривала вокруг него сотни кругов.
Смешные. Они мне очень нравились, молодые волки от старых отличаются не такой закоренелой лютостью. В молодых человеческая сущность собирает в себе всё самое лучшее от людей, поэтому они добрые, весёлые и всегда готовы помочь, за что Ивана собираются выпереть из офисной работы «Голденскай» с его благотворительностью, за ювелирный верстак. Волчья сущность молодых оборотней — это настоящие волки.
История Ивана и Кристины до безобразия похожа на сказку. Их любовь безмерная и горячая началась с нежных отношений почти дружеских и переросла в настоящее крепкое чувство.
Иногда я вздыхаю, вспоминая нашу историю с Ильёй. У нас могло бы быть так же, не откажись я от него. Не натвори он бед со своей лютостью.
Я смотрела теперь на наши отношения с высоты опыта и прошедшего времени. Викентий, давший разрешение Алёне обернуть меня, был прав, другого выхода у нас с Ильёй не было, только стать представителями одной расы. Я бы не простила ему насилие, я бы не отступила. В то время, я сидела на транквилизаторах и почти была на грани сумасшествия. Что касается Ильи, его прыжок от зажравшегося мажора к зрелому мужчине был ощутим. Теперь рядом со мной надёжный и сильный самец, не распускающий лап, не грызущий за проступки. Хотя и остался Ильюша мстительным и многое не прощал.
Теперь всё было спокойно в нашей семейной жизни. У меня два месяца беременности. Живот уже торчал вперёд, и я его поглаживала периодически, что привлекало к поглаживаниям руки мужа.
Иван за окном увлёкся, расчистил лёд на километр вперёд, ублажая тем самым свою неугомонную девушку. Кроме них и меня в доме никого не осталось. Роза Львовна с женщинами взяли Анечку и поехали в город за подарками. Сеня с Аллой, наши работники укатили за продуктами. Илья был в лесу со своими бойцами. Поэтому я сильно удивилась, когда услышала шум внизу.
Настороженно прислушалась, спускалась по лестнице. В доме никого не должно было быть. Подумала, что кто-то из бойцов Ильи вернулся. Не ощущала страха, поэтому спокойно поспешила посмотреть, кто там хозяйничает в отсутствие кухарки.
Кухня большая с несколькими плитами и столами была хорошо освещена ярким солнечным светом. В огромном холодильнике копался древний дед. Именно древний, иначе охарактеризовать я бы не смогла, то, что увидела.
Седые космы по пояс, такая же запутанная в колтунах борода. Исхудавший и сушёный, тощими пальцами с длинными черными ногтями, незнакомец лязгал по полкам холодильника.
На старике была рубаха почти до пят, рваная и грязная. Подол в лохмотья порван. Под ним обмотки, стянутые крест на крест верёвкой, которые крепились…К лаптям! Я впервые в жизни увидела человека в лаптях.
У стола стояла плетёный из бересты заплечный короб, размером с ребёнка. Туда из холодильника улетела упаковка сосисок и канистра с молоком.
Старик раздул ноздри на прямом носу и посмотрел на меня. Глаза его были серо-голубые, а вот белки глаз жёлтые и светились. Оборотень, но незнакомый. Я хотела крикнуть или убежать, но вросла в пол и только за живот схватилась.
— Не боись, душа моя, — сказал дед, сильно окая. И говорил он с акцентом что ли. — Я поесть возьму и уйду. Делов-то много, а есть охота. А эти молодцы взяли да всех в лесу пожрали.
Молодцы — это наверно мой Илья с товарищами. Надо ему сказать, что пора лосей разводить, а не пожирать бездумно.
— А вы кто? — глухо отозвалась я.
— Дед я, Вечный.
— Давайте, я вас покормлю, — я отмерла и кинулась к плите, вызвав у деда неподдельный интерес к огромной сковородке.
— Так… хорошо б, лапушка, только больно народ тут грозный, загрызут, пока я не окреп.
— Что вы говорить? — возмутилась я, — мы цивилизованные. Дедушке никто не станет угрожать.
Я включила газ и налила на сковороду масла, собиралась пожарить яичницу незваному гостю.
— Это ты вот так думаешь, потому что не знаешь, зачем Вечные из лесу выходють.
Он подошёл ко мне ближе и прищурил странные глаза. Пахло от него древесиной, хвоей и лесом в целом, травами какими-то и даже немного тиной.
— И кто ж тебе метку поставил? — нахмурил дед седые брови. — Какая странная. Красная.
— Это, — я ухватилась за свою шею, иногда забываю, что она у меня есть, волчья метка. — Алёна Ярославна Белкина.
— А-а, — протянул. — Это та забава, что Лихо одноглазое с ума свела?
Я опешила, посмотрела на него испуганными глазами. Илья сказал, что отец умер. А оно вот как оказалось. В лесу Лихо сидит. Это не к чему хорошему не приведёт.
— Испугалась? Да ты не бойся его. Ходить, врёт всем, что в тире кто-то промахнулся, пока он уток картонных на место ставил.
