Он сузил глаза. Понимал или нет, что я вообще несу?
Я потом пожалею об этом, но это будет потом, а сейчас у меня мокрые трусики, и охрененная игра мышц на теле парня напротив, что возбудился не на шутку.
ZZ Top — американская блюз-рок-группа, солисты с длинными бородами.
Глава 8
Однажды я напилась… нет, не так, я напивалась не единожды, но однажды до нужной кондиции и в чужой компании. Один очень смелый парень повёл меня в спальню и стал раздеваться. Он предстал передо мной совершенно голым, что вызвало у меня неугомонный хохот, и успокоиться я не могла очень долго. Сбежала я от той нехорошей компании. А потом поделилась своей историей с Ситцевым, и он пожурил меня, как ребёнка. Оказалось, для мужчин тема размера пениса очень щепетильная, и смеяться нельзя. А так, как кроме Алекса Ситцева у меня никогда никого не было, а у него двадцать пять сантиметров любви, то скромные десять — пятнадцать надорвали мою нервную систему до истерического смеха. Я ж не знала, что так бывает. Мой любовник и порно ролики, приблизительно одного толка, а тут уморительный мелкий пиписюн.
Я усмехнулась, вспомнив эту историю, смотрела на половой орган оборотня. Красиво. Он из клуба у кого за тридцать. Сидел напротив меня, подогнув под себя ноги или лапы, что у него там в мехах притаилось.
Разложив свои вещи, я легла на них и стала игриво раздвигать и сдвигать колени. А он смотрел на меня и ничего не делал. Сдержанный какой. Я соблазнительно стянула трусики, тихо хихикая. Вся эта ситуация казалась мне такой интересной и весёлой, я перестала чувствовать холод, и жадно хотела секса. Вот этот чудный член, на котором припухли венки, и открылась сладкая головка.
— Ну? — смеялась я, раскрыв себя. — Ясно, тебе надо по-собачьи, прости, по-волчьи.
Встала на четвереньки к нему задом и повиляла бёдрами.
Посмотрела, как он там, собирается меня трахать или не может понять, что делать. Только оборотень уже не сидел, он сполз с кровати и ухватил меня резко лапами за ягодицы. Когти его почувствовала с болью, которая в первое мгновение притупила возбуждение, и дала немного протрезветь. Согнутый палец проехался между моих складочек, и волк прильнул своим широким горячим ртом к моему лону. Я только ахнула. И даже не то чтобы ощущения были феерическими, сколько само это действие возбудило до придела. Приятные вылизывания, жёсткие растягивания ягодиц и половых губок. Жар накатывал, непохожий на то, что я раньше ощущала. Я, как сука течная, позволяла вылизывать свою щёлку перед тем, как кобель заскочит. А он заскочил, когда я соком изошла.
Ахнув, я изогнулась, когда любовник вошёл в меня болезненной длиной упёрся прямо в матку, и острая боль скосила меня, я хотела завалиться набок и соскочить с этой кувалды. Но не тут то было. Оборотень ухватил меня за волосы и натянул в прямом смысле слова, закинув мою голову назад. Я открыла рот уже не в состоянии издать ни звука, стала задыхаться. Я гибкая, могу стать на мостик, но тут от меня требовали чего-то сверхъестественного, насильно заворачивали в удушливую позу. Он ухватил моё лицо ладонями и закинул голову, стал целовать в лоб и волосы. Соскочить с его члена в этот момент я не смогла, крепко пришпилил, глубоко входил и, при резких толчках, старался выходить чуть-чуть.
Я начала дёргаться, протрезвев окончательно. Он опустил меня и лапой пригвоздил голову к постели, хорошо, что это была моя чистая куртка. Я стояла к верху попой не способная пошевелиться. Убрав руку, он положил на мою голову ногу. Это уже походило на зверское изнасилование. Задыхаясь и закидывая руки за спину, в немощной попытке скинуть с себя животное, я всё-таки нашла в себе силы и заорала во всё горло:
— Больно!!!
Всё закончилось по первому моему требованию, стоило ли столько терпеть. Он не вышел до конца, но и не пытался пробиться к моему горлу через вагину. Большая головка натирала стеночки внутри, я приняла более удобную позу. Больше меня он не заламывал, и я, воспользовавшись моментом, соскочила с него, перевернувшись на спину.
Внутри все болело, и было тяжёлым. Взгляд уперся в член, что так жестоко со мной поступил. Сейчас отказывать от секса совсем не хотелось, но что б вот так, тоже перегиб. Я потянулась к своему странному любовнику. Уложила руки на его торс и поцеловала. Его лапы ухватили мои груди. Соски вдруг сцепило болью, он зажал их между своих когтей.
Я дёрнулась, но в ответ получила рык. Зверь оскалился, показав клыки, и мне пришлось замереть. Быстро ж я протрезвела. Закрыла глаза, из которых от боли полились слёзы.
— Не надо, — умоляюще простонала я.
Он отпустил, накренился к груди и лизнул, боль не прошла, но стала какой-то другой, от неё мышцы внутри лона сжимались, и хотелось секса.
Соски мои то лизал, то посасывал, то прикусывал. Я стала кричать, вцепилась в его мохнатый гребень на голове и принялась жестоко его рвать. Оборотень встрепенулся, а я вцепилась зубами в его мочку.
Боль стала сладкой, и когда он оторвался от многострадальных холмиков и сунул руку мне между ног, с нажимом проехался по клитору, я взорвалась невероятной волной тяжёлой, горячей. Зажала его руку между ног и вцепилась зубами в его плечо.
Реальность пропала, я полностью ушла в себя. Судороги ещё не закончились, как меня укрыло тело с острым запахом хвои. Он стал входить не на всю длину, но очень быстро, и я закричала, выгибаясь от волны, которая накрыла уже другим оргазмом — мышечным. Чтобы я не упала, оборотень воткнул в меня член до конца, задев матку и подарив маточный оргазм почти сразу.
Исчез свет, звук я перестала чувствовать запахи. Хлопая ртом, как рыба, не могла вдохнуть, так меня торкнуло. Оргазмы были умопомрачительные, доводящие тело до высшей точки наслаждения.
Потом, сквозь пелену бесчисленных волн, судорожно трясущих моё тело, я слышала, как ревёт и громко рычит мой любовник, явно изливая семя… прямо в меня. Не в силах была сопротивляться, и даже думать об этом было тяжело.
Я смогла трезво оценить ситуацию, только когда угли в печке окончательно потухли, а за окном стало светать. К тому моменту, моё многострадальное тело уже прекратило содрогаться через каждые пять секунд, я вздрагивала, но это были остатки угасшего пожара животной страсти. Я лежала на его груди, украшенной мохнатыми дорожками, и после каждого затяжного вздоха, его руки нежно проводили по моим плечам и бёдрам, словно успокаивая.
Это был самый улётный секс в моей жизни. Такое я никогда не забуду.
—Надо домой, — прошептала я.
Каким был жестоким зверь, напористым и грубым ночью с таким же старанием он был нежен и ласков под утро. Я только прикрыв глаза носом шмыгала, и медленно одевалась, когда он с неистовством вылизывал меня, и плечи, и руки, и всё лицо, он целовал мои бёдра, и насильно повернул, чтобы исцеловать пораненные его когтями ягодицы. А я упорно одевалась и все меньше оставляла для него мест, куда можно меня поцеловать. Только губы. Он приник к ним, опьяняя, и я снова захотела. Но разум восторжествовал, и затраханное тело уныло требовало небольшого перерыва.
