– Зачем я ему понадобилась? Или не ему?
Прочла ответ в серо-желтых глазах.
– Зачем я ей?
Он напряженно застыл на полу передо мной. Я замерла вместе с ним, наблюдая за внутренней борьбой. В конце концов Бес принял решение:
– Мы жили вместе, потом я ушел от Марианны.
Меня как током прошибло.
– Разве у них с Гришей не было любви, вечной и прекрасной?
– Я просил забыть о книгах.
– Прости, – прошептала я, все еще ошарашенная его признанием.
– Георг был влюблен, и ей это нравилось, не более того. Она обожала окружать себя мужчинами.
Все в голове встало на свои места. Я наконец поняла. Как любая красивая женщина, с юного возраста не обделенная вниманием, более того, находящая таковое в переизбытке, Марианна пристрастилась, узнала силу власти, и эта власть доставляла ей удовольствие почище оргазма. Скорее всего, Гриша слышал именно то, что хотел услышать. В своем первом романе госпожа Пыжикова создала истинного монстра, причем совершенно не подозревая об этом. Мамочка моя! Да у нее скорее всего в человеческой жизни даже прыщей не было.
– Зато тебя она любила и любит, – тихо проговорила я.
– Нет, – отчеканил ледяным голосом Рик. – Просто не желает смириться.
Ошибаешься. Я – женщина, милый. И тут я вижу больше.
– Тогда бы она отомстила тебе гораздо раньше и не пришла бы взглянуть на меня. Она любит. И я стою между вами.
Кажется, только что сама же и ответила на свой вопрос. Эх, хороший мой, если б ты только раньше рассказал. Может, что сообразила бы. Хотя что я могла бы предпринять против несправедливо сильной тетки?
Отвлек Гриша:
– Сжег.
– Ты дверь сломал? – пискнула я, с ужасом вспомнив окно, щеколду в ванной, балконную дверь и стену. Такими темпами к концу недели эти братья от моей квартиры оставят рога и копыта.
– Почему? – не понял гот. – Там открыто было. Что произошло?
– Меня сперли. Кушать хочу, – вздохнула я, припоминая утреннюю чашку кофе и несостоявшийся поход в магазин.
– Георг… – начал Рик.
– Да понял я, понял, – перебил его брат. – Сейчас организую. – С этими словами он исчез.
Я улыбнулась, не выдержала, уткнулась лицом в диван и засмеялась.
– Маленькая моя. – Волос осторожно коснулись теплые родные пальцы.
– Я в порядке, – сквозь смех удалось выдавить мне. Безумно нравилось его новое обращение. Да, я маленькая. Чертовски маленькая! И согласна всегда оставаться таковой, лишь бы он не забывал повторять это почаще.
Минут через тридцать в коридоре раздался Катеринкин вопль.
– Поставь меня, сволочь! Предупреждать надо, что ты носишься до тошнотиков.
– А кто заявил, что знает, что такое быстрая езда? – ехидно и совсем не в своем стиле выдал Гриша.
Сестренка воспользовалась для ответа витиеватой русской фразой и заглянула в комнату.
– Лен, ты как?
Я удивленно приподняла брови. Она улыбнулась:
– Сейчас поесть организую.
Кажется, понятие Гриши «решить проблему» значит спихнуть ее на другого. В данном случае – на Катю. Рик выровнял сползший лед на затылке, провел пальцами по моим губам, заглянул в глаза.
– Ты неправа, – шепнул он.
– В чем? – не поняла я.
– Он мог достать еды быстрее и проще. Это просто предлог. Твоя сестра ему нравится, очень, а он никогда не мог устоять перед соблазном.
– Откуда…
– Я знаю своего брата.
– Как скажешь.
К вечеру Катюша организовала… блюдо жаренного на сковороде мяса. Я с ужасом взирала на средневековое произведение, обильно сдобренное солью и специями.
– А гарнир? – промямлила я, садясь за стол.
Сестренка покопалась в холодильнике и положила передо мной морковку.
– Пойдет?
Я хрустнула оранжевым овощем и попыталась распилить великолепие кулинарного таланта Катерины. Гриша с интересом наблюдал за мной. Рик улыбнулся, наклонился, поцеловал в висок, затем выпрямился.
– Георг…
– Нет. Я сам.
Рик зарычал:
– Сиди.
Гриша в долгу не остался, оскалился:
– Достаточно с меня. Да, ты сильнее. Но и я не беспомощен. Пора бы признать.
Братья уставились друг на друга. Я приготовилась лицезреть новую порцию безобразных ран на теле Рика, однако вовремя вмешалась Катерина:
– А если с Леной опять решат что сделать, он сможет помочь? – Она кивнула в сторону гота.
Мой панк потерял всякий интерес к спору:
– Иди. Найдешь – не трогай, вернись.
Гриша кивнул, открыл поломанное им же самим окно и исчез в сумерках.
– Хоть раз мужиком сделался, – пробурчала Катерина.
Я улыбнулась, с трудом проглотила очередной кусок.
Сестренка наотрез отказалась покидать квартиру, разложив себе на кухне матрас.
– Меня ваши брачные игры не заботят, а вот мамины расспросы выше крыши. Не могу больше.
Брачные… Я вспомнила. Решила выдать правду.
– Кать, а я замужем.
– За кем? – не поняла Катеринка, усаживаясь на матрас.
– За Риком.
– Это как?
– Не знаю, – честно призналась я.
– Когда успела? – нашлась сестренка.
– Позавчера. У меня печать есть и фамилия новая.
– А мама знает?
– Смеешься?
Я уперла подбородок в кулак, слушая, как в комнате Бес тихо обсуждает что-то с Гришей по телефону. Катерина повторила мой жест.
– Выпить хочешь? – наконец нарушила молчание она.
– Хочу, – искренне откликнулась я.
– Ром?
– В шкафу.
Открыть, налить и залпом осушить, не чокаясь, три рюмки подряд не составило никакого труда.
– Какой пример подаю, – искренне расстроилась я своему поведению и отхлебнула из горла. Смысл наливать, если рюмка постоянно пустеет.
– Ерунда, я творила такое, чего ты в моем возрасте точно не делала.
– Кать, иногда ты меня пугаешь.
– Ты меня тоже. – Сестренка многозначительно покосилась на бутылку у моих губ.
Я пожала плечами, невесело рассмеялась и глотнула еще. Ром начинал действовать. Стало легко, тепло, хорошо.
– Будешь?
– Давай!
