— Скрытых кланов было четыре, — продолжала разговор Лида. — Один мятежный уничтожили, два скурвились и вошли в бизнес. Мы четвёртый, присоединились к Вечному, как он вышел из леса.
— Ты Высшая? — у меня настроение поднялось.
— Да. Мы все Высшие. Нам всем по сто лет и больше. Всем кроме Юли, ей двадцать шесть, хотя мы всем рассказываем, что шестнадцать. Я очень хочу, чтобы ты показала себя.
— Послушай, но у Белкиной дар оборачивать, соблазнять, давить морально.
— Ты тоже ищи в себе дар. Гурьян Афанасьевич простушку в жёны бы не взял. Пока маленькая, я всегда рядом. Сейчас приедет Прасковья. Уделаешь принцессу, будет шанс справиться с королевой.
— Как уделать? — испугалась я и прикончила стопку. — Мне драться придётся?
— Если надо и подраться не проблема. Но она будет морально давить. Вот увидишь, начнёт появляться страх и всякие мысли дурные. Ты держись, а лучше сама её задави. Не знаю, как ты справишься, но я в тебя верю.
— Обнадёживает, — фыркнула я и хотела налить ещё ликёра, но Лида опять поднялась и спрятала от меня бутылку, я видела, куда, в верхний, правый ящик. Буду знать.
— Нам пора.
________________________
Непотизм — предоставление привилегий родственникам и друзьям.
13
В Вожаке было больше двух метров роста. Вдобавок ко всему, здоровый. Гора мышц. Явно, боец. Ещё и одет был в спортивную одежду. Я так и представила эту машину на ринге в тяжёлой весовой категории. Кому-то не повезёт с таким встретиться в честном бою. По человеческим меркам, он должен быть сильнее всех присутствующих, но по меркам оборотней занимал среднюю ступень. Но гигант. И хотя Волот это существо исполин из древней мифологии, мой милый Гуру казался простачком на фоне модифицированного волка. Звали Вожака, Максим Владимирович Волколак, и совсем крошечной казалась рядом с ним принцесса.
Прасковья Ниловна Белкина, чей дядька Максим завывал в соседнем помещении. Худощавая Проша с губами-варениками и грудью не меньше третьего размера была хороша внешне. Только Гурьян не пялился на её прелести, остальные наши волки глаза свои почесали об принцессу.
Сразу было видно, кто в доме хозяин. Могучий и спокойный Волколак шёл следом за своей мелкой выскочкой, которая всех прожигала своими большими карими глазами, и взгляд этот был пропитан животной ненавистью.
Но я стрессоустойчивый человек. И пусть моя маленькая волчица внутри струхнула, я не дала ей упасть духом. В своё время пришлось мне поработать в Управляющей компании, принимая заявки от населения. Орущих баб, плюющихся стариков и разгневанных мужиков на моём веку было много. Никто не тронул моего душевного спокойствия. И все финтифлю Прасковьи Ниловны мне побоку. Дежурная улыбка на лицо, и вперёд за Гурьяном в кабинет. Вытянутая по струночки, повиливая бёдрами, я доброжелательными жестами пригласила гостей войти.
День из ясного стал пасмурным, и потемнело, как ночью. Тучи нависли над городом, обещая проливной дождь. В зале были закрыты окна, и включён свет. Большой стол полукругом был пуст. Кресло директора с высокой спинкой, возле него был приготовлен милый стульчик для меня.
Гости сели напротив Гурьяна в мягкие кресла. Вообще кресел в кабинете было много, рассчитаны на общее собрание или что-то в этом роде.
Мы расселись чинно на места. Я продолжала улыбаться, Проша крыситься, мужики напряжённо молчали. Нужно ли было предлагать кофе, я не знала, поэтому ждала, что скажет Гуру. Он помалкивал, смотрел в столешницу, покручивал в руках ручку.
Рядом с ним я в полной безопасности, Вечный сканировал парочку, подавлял и, возможно, читал их мысли. Некогда было Прасковьи заниматься мной, она увела взгляд, потому что от Гуру так фонило невероятной силой, даже мне, на которую его невидимое негодование не распространялось, становилось плохо, и начинало лихорадить.
— Вечный? — тихо спросила Проша, которая первой догадалась, куда попала. — И? Какого… По чью душу?
— В первую очередь модифицированные, — спокойно ответил Гурьян, и огромный Макси развалился в стуле с вызовом из-под широких бровей глянул на моего волка, а на лице появилась ухмылка.
— А они-то тут при чём? — возмутилась Проша. Её понять можно у неё мама и муж не совсем волки.
— Где твой ребёнок? — спросил Гуру, тоже откинувшись на спинку своего директорского кресла.
— А ребёнок не трогай, — глубокий бас Макси возвращал в реальность.
— Мамочке ещё не показывала? — продолжал Гуру.
— Покажу, когда десять исполнится, — огрызнулась волчица.
— Ты родила человека. И всегда от Модифицированных будут рождаться люди. А человек, как известно… Что?! — Гурьян повысил голос, зорким взглядом блеснул, рыкнул и задавил бедняжку. Прасковья Ниловна втянула голову в плечи и прошептала:
— Человек должен жить среди людей.
Макси тут же взял жену за руку и, накренившись вперёд, заслонил девушку собой.
— Алёна обернёт. У нас всё в порядке, всё по закону. Не стоило убивать моих бойцов…
— Ты своих бойцов в узде не держишь. Все Модифицированные должны быть уничтожены.
— Что?! — в два голоса выкрикнули наши гости.
— А не ох*ел ли ты, дедушка? — огрызнулся Макси. — У меня пятьсот особей.
— И скольких людей вы успели родить? — усмехнулся Гурьян их попытке противостоять ему. — Ваша недокоролева сама из пробирки и метки ставит безграмотно. И неизвестно что за поколение выйдет с такой меткой.
— Не смей оскорблять мою мать, — зарычала Прасковья. — Полноценные волки выходят с её меткой.
— Не спорь со мной. Я вот для чего вас пригласил, — Гуру посмотрел на меня и улыбнулся. Я, как с картинки рекламы о радостях жизни офисного планктона, сидела с прямой спиной и образцово-показательной улыбкой. — Лихо Нил Ильич замолвил слово за свою дочь, Прасковью. Она выживет. Тебе же, Вожак, я предлагаю перебить свою стаю. Тогда будешь вместе с принцессой.
— Ты серьёзно? — рассмеялся Макси, посмотрел на жену, та была бледна, как белый альбомный лист, от чего глазища казались чёрными. — Прош?
— У нас Дрёма, — вдруг вспомнила принцесса. — Мы подчиняемся Дрёме.
— Он сейчас прибудет, — вздохнул Гуру. — Пока разборки, да скандалы, предлагаю тебе, Макси, подумать. Прасковья без тебя выживет, но ей будет тяжело.
— Ты серьёзно? — недоумевал Вожак, не веря наглости Гуру.
Но Гурьян не был наглым, ему не особо и хотелось выполнять свою работу. Он вышел из леса, потому что кроме грязных дел была ещё я. Теперь мой любимый мучился, а они думали, что он чудовище.
Ого! Вот это я повернула свои мысли!
— Я не выживу, — выдохнула Проша, скрестив пальцы с пальцами мужа. Маленькая такая ручка в лапище чудовища.
