Они ушли, оставив следователя в рабстве. Совсем скоро за ним пришёл рыжий парень и вернул на кухню, где хозяйка била его плетью, а он не защищался, глядел в никуда, как и положено. Она называла его Обрубком и требовала плотного завтрака.
Три или четыре дня, Борзый сбился со счета. Ему пришлось ещё пить зелье, но в этот раз он подготовился. Будучи без присмотра на кухне перед ночной повинностью, выпил крепкого бульона и пару сырых яиц, что помешало зелью затуманить голову окончательно. Потом пожалел об этом, трезвым с Гадью спать было невозможно. Избитый плетью, он очнулся за печкой. Продрав заплывшие от синяков глаза, он увидел на широких половицах белые тонкие копыта.
— Этот что ли? — крикнула Ля куда-то в трапезную.
— Обрубок его зовут, прикажи пусть бяку испечёт, — донёсся голос хозяйки.
— Пеки бяку, — велела старая Эти, нагнулась и сунула маленький мешочек с какими-то травами. — Со специями положи, — очень тихо сказала она и добавила в полный голос: — Он жалкий какой-то, готовить то хоть умеет?
— Иди сюда, не мешай. Обрубок вкусно готовит.
Ля поцокала копытами обратно. Борзой вскочил на ноги, принялся за работу.
В трапезной сиял отполированный деревянный стол на грубых пнях-ножках. На одном конце сидела хозяйка в высоком кресле, на другом в лёгком синем халатике запахнутом под налитой грудью, соблазняюще изогнувшись, сидела молодая девушка. Лицо её было накрашено, волосы распущены, ноги голые. Ля и Лю сидели по обе стороны от неё, попивали эль хозяйки и принюхалась к аппетитному куску пирога с мясом.
Ленку было не узнать. Она прятала хвост и наколку. Имела такой развратный вид, что Борзый чуть себя не выдал, пристальным взглядом, что скользил по девичьим прелестям.
— Запах потрясающий, — кивнула рогатой седой головой одна из Эти. — Попробуем.
— А ты не будешь? — удивилась Гадь, глядя на девушку с подозрением.
— Не ем, не пью, не курю, — Лена сделала надменно капризное лицо. — Надоело всё.
— Малосолёна, но вкусно, — протянула Ля и Лю ей кивнула в знак одобрения.
— Кули, бяка, — гордо заявила Гадь.
— Ваше высочество, может, выкупим Обрубка себе? — спросила Эти.
— Не надо мне обрубков, — фыркнула девушка, развалившись в своём кресле. — Получается, ты троюродная тётя моего отца?
— По линии Лешего, — согласилась Гадь.
— Я же говорила, что здесь все свои, — кивнула Ля.
— Больше нигде жизни нет, а принцессе нужно развиваться, — подтвердила Лю.
Уже что-то придумали и в гости завалились, как родственницы.
— Завтра уйду на север, ты последняя Эти на моем пути, на востоке никого не осталось. Может развлечёмся? Чем ты тут развлекаешься? — скучающе огляделась Елена.
Гадь Лешевна заулыбалась во все свои острые, как иглы жёлтые зубы. Она хлопнула в ладоши. Получилось не громко, поскольку она не снимала рукавиц. Медленно, как караван в пустыне, выходили её пленники. Молодые, красивые, высокие мужчины встали у стола в одну линию ни по росту, а по цвету. У кресла Лены встал Ося, самый белый из рабов, смотрел своими печальными голубыми глазами поверх кочевницы. Последним самым, черным был приезжий южный парень, он встал у кресла Гади. Между ними русые, рыжие, шатены. Борзой хотел тоже встать с ними, но Гадь рыкнула, и он остался на месте. Даже хорошо, можно крутить глазами и все лицезреть.
Леночка скривила накрашенный рот.
— Самые лучшие, — растерянно сказала хозяйка.
— Нет, — ласково протянула девушка выползая на стол. — Лешвна, я же к тебе пришла, на кой мне мужики человеческие. Я их краше. — Она легко стянула с одного плеча халатик, чуть показав торчащую грудь с розовым изумительным соском.
Нависла пауза. Гадь хлопала глазами, как зверь. Вертикальные зрачки в её глазах расширились. Пасть приоткрылась, оттуда вывалились остатки пирога.
— Никто не жаловался, — покивала Ля хозяйке имения.
То, что подсыпал Борзой в пирог, стало действовать. Гадь разумом ослабла окончательно, впившись взглядом в красивую девицу.
— Как это будет? — отводя в сторону тарелку поинтересовалась она.
И тут Леночка выдала череду ужасных извращений. У следователя уши в трубочку готовы были скрутиться. Он всеми силами успокаивал себя, чтобы не покраснеть и не издать звука. Чудовище за столом покрылось потом.
— Мне нравится. — вожделенно прорычала Гадь. — Хочешь пред этим выпить?
— Хочу трезво тебя запомнить, — подмигнула ей Ленка Иванова и спрятала грудь под халат.
Следователь беспомощно хлопал глазами. Он очень сильно надеялся, что Лена в курсе, что творит и с кем наедине собралась оставаться.
— И этого возьмём, — сказала Лена и поднялась со своего стула. Она изящно изогнулась и, встав на носочки, поцеловала Остейна Бергера. Поцеловала со страстью, вцепившись в его губы настоящим поцелуем с языком. Тонкими, длинными пальцами, прикасаясь к белёсой бороде на безупречно-красивом лице.
Это было красиво. Молодые люди были невероятно приятной внешности.
Гадя пыталась скинуть хмель, стала бить себя рукавицами по морде. Не получилось. Поднималась. Ревела.
События развивались слишком быстро. Хозяйка дома поняла, что попала. Стащила рукавицы, оголив уродливые руки, похожие на кору сосны. Жёлтые загнутые когти, скребли столешницу. Глаза засветились магическим светом. Она с ненавистью смотрела, как Ленка с Осей целуются и уже сплетаются телами.
— Убить, — приказала Гадя.
Елена с трудом оторвалась от своего чернокнижника, засучила рукава халата. Стянула высокую перчатку. Засияла на белой коже наколка Стража. Девушка выпила всю тёмную магию из Оси, и тот протрезвел, но эрекцию никуда деть не смог. Проехался рукой под халатиком Лены, ущипнув за груди и, сжав кулаки, встретил первого нападавшего. Бился он профессионально. Надо отдать должное, знал болевые точки и уходил от ударов. Тренированный боец, приседал и наносил урон, не теряя равновесия. И хотя был один, защищая девушку. Мужики близко подойти к нему не могли, настолько он был быстр и хорош.
Гадя разделась. Огромное голое страшилище, ужаснее своего покойного попаши, вся покрытая гнилой коростой. Эти, достали из сумок соль и стали швырять ею в Гадь Лешевну.
Когда крупицы белых кристаллов тронули кору её кожи, то оставили отметены, как от ожога. Чудовище заверещало
Ужасные, длинные руки поймали Эти и переломили Ля пополам. Лена закричала от ужаса истошно и пронзительно. Гадь швырнула молнию. Следователь только и успел, отпрыгнуть. Но его бы убило этим заклятьем, если бы не Страж. Лена выставила руки вперёд, отразила мощнейший колдовской удар. Её саму немного протащило по ковровым дорожкам большой комнаты бревенчатого дома.
Лю, старая Эти, защитила свою невестку, наставив рога на врага. Бросилась на Гадь Лешевну. Она стянула свою магию и швырнул в рассвирепевшую уродливую тварь магический светящийся ком.
