Подавись, Максим!
Я бережно извлекла мужской член, словно зверька из клетки, с интересом его рассматривала. Орган был напряжён и стоял вверх. Я посчитала его эстетичным. Мужское начало…Нет, мужской конец в моих руках вздрогнул ещё сильнее затвердев. Чуть касаясь его, я потрогала каждую венку, всю нежную кожу. Ещё раз облизнулась и поцеловала. И не понятно было, пахло коньяком или это был такой запах у мужчины. Опьяняющий, манящий.
Дарий обхватили ствол и провели вверх-вниз. Я взяла инициативу в свои руки, стала покатывать и оттягивать кожу. Открылась головка и капелька смазки. Я провела острым языком по уздечке, обвила головку и дырочку. Не чувствовала отвращения, наоборот было приятно и сладко. Туманил голову запах и вкус миндаля, запах и вкус ведущего самца.
Много раз я представляла, что делаю минет Максу, и теперь этот кобель засел в моей голову, как сексуальная фантазия. И, чтобы избавиться от Черниховского навсегда, я глаза не закрывала и смотрела прямо на того, кого удовлетворяла. А потом Макс исчез из моей головы И я больше не думала о мести. Я по своей воле хотела, сделать минет и доставить Дарию удовольствие. Именно своему альфе.
Прикоснулась губами к члену и чуть ввела в горячий и мягкий рот. Вырвался стон у Дария, легла его рука на мои волосы, поглаживала.
Я всосала ствол, двигала головой, продолжала дрочить руками. Подняла глаза на мужчину. Красиво это сделала, как на самых изысканных порно-картинках. Запустила член в горло до упора, зажмурилась. Глотнуть не получилось, но мне хотелось это освоить. Стала стараться, удушая себя. Вытащила член и, всхлипом, вдохнула воздух, из глаз потекли слёзы. Долго я так не смогла бы работать ртом. Сжимала бёдра, пульсировало моё лоно, требуя разрядки.
Я усилила движения, нажимая на член. Стоны мужчины говорили мне, что все действия правильные. Быстрыми движениями довела мужчину до оргазма. Стрельнуло семя, и я, как-то резко пришла в себя, быстро отстранилась. Пропало желание и вместе с ним наваждение.
— Зачёт, — он говорил таким голосом, что мне стало страшно за своё будущее. Мы же с ним не пара, это вообще не секс. Я просто… Поиграла, оставив на себе запах волчонка.
— Теперь моя очередь, — он тихо шипел, подтягивая меня с колен к себе на диван. Я дёрнулась, уставилась на него в испуге, и Дарий замер. Он внимательно смотрел на меня. Такой пронизывающий взгляд, заставил пожалеть о содеянном.
Его рука пыталась пролезть между моих ног. Дарий повалил меня под себя на диван и уставился таким злым взглядом, что волчица внутри затихарилась, а я с боязнью смотрела, как выцветают его глаза, как бледнеет от ярости его ожесточённое лицо.
— Отомстила? — рыкнул волк, показав мне свои ужасные, острые клыки.
Я непроизвольно ахнула. Надо было думать, с кем имею дело.
— Так вот, что бы ты знала, долбанная Незабудка! Мужчины не любят, когда их используют, даже таким приятным способом. Сучка неверная.
Он был в этот момент таким страшным и разгневанным, что инстинкт самосохранения кинул меня из его объятий на пол, где я быстро отползла в сторону.
Бутылка прилетела в стену и разбилась на мелкие кусочки, залив пол коньяком. Я взвизгнула и закрыла голову руками.
Он заорал, как дикий зверь:
— Всё равно моя!!!
Пробила дрожь. Миндальный запах коньяка жёг ноздри. Мне никогда не было так стыдно за содеянное. Я никогда не чувствовала такую острую боль и обиду чужого человека. Дарий ушёл, быстрым шагом и с грохотом закрыл дверь, а я разрыдалась.
Что же я наделала?
В кабину вбежала администратор и помогла мне встать на ноги. Потом Глеб появился, увёл меня из клуба.
Я плакала уже в машине, когда поняла, что не Дарий меня везёт домой. Я незаслуженно обидела мужчину, который в меня влюблён. К которому я хорошо относилась, который мне нравился. Тот, кто говорил правду.
— Насиловал? — неожиданно спросил Глеб с переднего сидения.
— Нет, я просто дура, — ответила я и ещё сильнее разрыдалась. — И не смей со мной разговаривать!!!
— Прости, Августа Евгеньевна.
— А́вгуста! Говори правильно!!!
— Простите, исправлюсь.
И на Глеба наорала. Ухватившись за бедовую голову руками, завыла.
18
Я принимала душ долго, стараясь не смывать с губ запах альфы. Мне было невероятно стыдно, что Дарий раскусил мой план. И хотя о мести я думала только вначале, потом увлеклась именно альфой, получилось некрасиво. Вызвала ревность, хотя Дарий предупреждал, что чертовски ревнив. И что там за бури-ураганы бушевали в его душе после произошедшего, только догадываться. Какая я нерешительная оказалась. Раз шла к Дарию, надо было и оставаться с ним, как он просил, а не выпендриваться.
Я надела короткую сорочку а-ля «деревенщина». Терзаемая муками совести, легла спать. Но уснуть не смогла. Металась в постели, переворачивалась с боку на бок. Слышала, как пришёл Дарий. Ждала, когда заглянет ко мне, но он не приходил. Тогда я сама пошла. Потому что эта ситуация была невыносима. Какой к чёрту Максим?! Когда уже живу с другим и почти его любовница.
Он не принял душ, так и завалился в одежде на огромную постель, но лёг у края. Лежал в темноте, только фонари большого города, создающие в ночи зарево, освещали его сильную фигуру на белых простынях.
Я смело прошла к кровати и нависла над дремлющим альфой. Смотрела в его умиротворённое лицо.
— Дарунь, — позвала я, но он не отреагировал, так и лежал. Я набралась смелости и тихо, ласково произнесла, — Даруша, всё неправильно.
Он приоткрыл глаза, и мне показалось, что он сдерживает улыбку.
— Ну? — хрипнул он.
— Я не смогу, — я боялась смотреть в его горящие глаза, поэтому выпрямилась и уставилась в панорамное окно, где горели шпили соседних высоток. — И дело не в Максе. Ты мне нравишься… Я запуталась, Даруша. Зачем увёз меня из дома? Этот клуб, мне плохо стало… А потом вроде хорошо, а потом совсем потерялась. Прости…
— Интересный набор слов, — хмыкнул альфа, внимательно меня разглядывая. — Извиняться пришла.
Он не сдержался и улыбнулся. И в полутьме, под светом фонарей, что жуликовато подсматривал в нашу спальню, показался мне самым родным и близким на свете.
Никогда я не испытывала подобного чувства. Такого тёплого, нежного. На душе стало хорошо и спокойно. Полное умиротворение наступило в моём сердце.
— Ложись ко мне, потискаю, — он протянул руку и проехался под подол ночнушки, нащупал голую попу. Волк болезненно застонал, закрыв предплечьем глаза. — Это невыносимо.
Я прошла к его ногам и стала снимать обувь, носки. Проявление заботы с моей стороны не было извинением, я делала то, что посчитала нужным. Поспешила его раздеть, расстёгивая пуговицы на рубахе.
