«Моя жена», — на мой безымянный палец было надето кольцо.
— Мой муж, — в ответ сказала я и надела на палец Дария другое обручальное кольцо.
Дарий поднял мою фату, и на его лице отобразилось умилённое восхищение. Взгляд его потемнел, и он тихо прошептал:
— Плачешь? Не хочешь замуж?
— Опять издеваешься? — шмыгнула я носом.
— Напрашиваюсь, — прошептал он мне в губы и поцеловал.
Приглашённые ликовали, взорвались петарды, на нас высыпали лепестки роз и отпустили перепуганных голубей в небо.
А потом был торт. Тот самый, который для меня был самым ярким признаком настоящего торжества. Ни свадебное платье, ни кольца, а именно торт в три этажа, на верхушке которого в обручальных кольцах стояли сладенькие жених и невеста.
Наверно, я выглядела в этот момент, как волчонок, нетерпеливо танцующий у стола со сладостями. Восхищённо смотрела на лакомство и облизывалась. С кондитерской лопаткой в руках, я замерла, ожидая, когда Дарий ко мне присоединился.
Муж обнял мои руки, и мы вместе отрезали первый кусок залитый сливками.
А потом были танцы, и платье моё развивалось на холодном ветру, но мне было жарко. Я согревалась в жёлтых глазах своего волка и его нежных мягких объятиях. Кружилась под потрясающую музыку, и была счастлива как никогда.
А когда стемнело, в небо улетали петарды и взрывались шикарной россыпью разноцветных огней. И тогда альфа сказал:
— Нам пора.
Он накинул на меня белое пальто и повёл со двора, но не в дом, а на улицу. Мы шли вдвоём по асфальтовой дороге в сторону леса. Заныла моя волчица. Дарий обещал ей трёпку. И странно, в этот момент мне было всё равно что он там с ней сделает. Глупая животина, чуть не лишила меня счастья. Пусть её волк научит уму разуму. Мне мужчина достался любящий, что будет происходить у животных, было не так важно.
Мы шли долго. Покинули коттеджный посёлок, оказавшись на границе с лесом.
— Пусть не трясётся, — усмехнулся хищник. — Уже пробовала, чего теперь боятся.
— Не лютуй, Дарушка, — попросила я.
— Вот и появилась в этом мире девушка, которая может ласково называть меня, — сам себе сказал альфа и, подхватив меня на руки, понёс вглубь леса.
Когда свет фонарей с дороги уже не проникал сквозь ветви деревьев. Мы остались в полной темноте и тишине.
Меня аккуратно поставили на ноги, и я дала свободу волчице. А она не захотела появляться перед глазами волка. Я выгоняла, она не шла. И вроде знала, что наш самец, и запах его заводил. А ни в какую не вылезала.
Я хотела попросить помощи, но передо мной стоял поджарый волк Дария и горели в темноте его жёлтые глаза. Он ждал.
— Смотри, какой классный, — улыбнулась я, глядя на своего мужа. — Он тебя не обидит. Выходи, глупышка.
Волчица упёрлась, а я вытаскивала её наружу. Вот юбки платья стали таять, руки покрывались мехом. Оборот был тяжёлым и болезненным. Одежды исчезали, руки превращались в лапы. Лицо моё потянулось вперёд, и я накренилась. Трансформировалась полностью.
Волчица только твердь почувствовала под лапами, рванула в лес сломя голову. Я её не стала останавливать, пусть Дарий побегает. Мне доставляло это удовольствие. Как от охотника припустила моя волчица, на такой скорости бежала, что я боялась, что врежется во что-нибудь с разбега. Но нет, маневрировала и быстро огибала стволы и коряги. Бесшумно бежала, и несчастный волк не знал, с какого края к ней подступить.
Догнал и с рыком кинулся сверху, прибив мордой в мох. Закусили острые зубы холку. Все четыре мощные лапы хищника обступили волчицу. Он накрыл её своим телом, не расщемляя челюсти. От укусов перешёл к зализываниям. И волчица сдалась, уши прижала и хвостом повиляла.
Взял волк волчицу. И только после этого полного единства наступил покой. Ничего более естественного в моей жизни не было. Это так просто — мы с Дарием пара, пока смерть не разлучит нас.
Эпилог
Я встал против ветра, чтобы мой запах не был ощутим играющим на горке волчатам. Хотел потянуть время и полюбоваться на них. Картина веселящихся детей меня завораживала. Исчезали все невзгоды, от вида румяных волчат. Семья — моё всё. Когда такое сокровище прячешь, жить хочется и бороться. Самое ценное, что у меня есть — это жена и дети.
От яблонь по заснеженной лужайке старик Эдик залил настоящую горку. Незабудка садилась на ватрушку, с собой усаживала Эвелину, нашу младшую дочь, так похожую на меня. И вместе они со смехом и визгом съезжали вниз и исчезали за фасадом дома. Два старших сына, Дима и Женька ехали следом на отдельном транспорте, но тоже с визгом и криками.
Мои сыновья — бойцы. Мелкие, но кусачие, есть чем гордиться. Десять и восемь лет, а уже оборачиваются в полноценных волков. Иначе быть не могло, у таких, как мы с Августой, должны были родиться особенные оборотни.
Я соскучился. Так сильно, что становилось невмоготу, когда они исчезали с поля зрения. Поэтому направился ближе к входу в дом, где заканчивалась горка.
Как бы я не относился к Густе, как бы она свой гордый носик не закидывала вверх, она навсегда останется в семье старшим волчонком. Моя маленькая девочка, самая любимая на свете. Мы не расставались с ней долгое время. А тут пришлось уехать. Она умна, моя супруга, догадывалась, что не на переговоры я ездил и не по контракту заключать сделку. Но промолчала, и я буду молчать.
Неделю назад мне доложили, что Макс Черниховский овдовел и вооружает свою недоразвитую бандитскую стаю. Я даже намёка на то, что моя женщина может оказаться с другим, не принимал. И эта прямая угроза мимо меня не проскочила. Не раздумывая, собрался и уехал, чтобы положить конец посягательствам на мою семью. Мужчины-оборотни, не забывают прошлых обид.
Очень жаль, что он выжил в междоусобице. Очень жаль! Я потерял двух бойцов, но прирезал тварь. Вырос Макс, окреп и в злобе и в физической силе. Волк его от отцовского мало чем отличался. Но я всё равно сильнее, и ещё лет двадцать таким останусь. Вырезал всех, вместе с их безумным вожаком.
А он был безумец. Когда только познакомились, слазил я в его голову. Хаос такой, что удивительно, как миновала его шизофрения, возможно, только потому, что рос в его разуме маленький цветок. Я тогда сильно удивился, увидел в чёрной пустыне его больной головы крохотное растение. Цветок незабудка. А потом, когда понял, кто это — маленький, нежный цветок, стало понятно, почему Макс ещё не сошёл с ума. Он жил ею, дышал ею. Она одна держала его на плаву и не давала сойти с ума. Незабудка.
Но он был не достоин такой женщины, как Августа. Как бы бережно он не относился к цветку, руки его были слишком грубыми. Он бы сломал мою девочку, сгубил бы этот комок безудержного счастья.
Счастье бежала ко мне со всех ног. Запинаясь, летела навстречу, и я расставил руки в стороны. Одна бежала, чтобы успеть насладиться моими объятиями до того, как меня облепят наши дети.
