Гамар около минуты сверлил взглядом ведьмака, затем щелкнул пальцами, призывая солдат схватить его.
— Уберите его с глаз моих туда, откуда привели. Через шесть дней, если резерв пополниться, я жду его на этом же месте. Если же нет… убейте.
***
— Сесси, смотри какие крали, — сидящая на верхней койке карлица обратилась к примостившейся рядом, второй такой же карлице, стоило солдатам втолкнуть нас с Миланой внутрь камеры и, закрыв дверь на ключ, уйти.
С того момента, как мы, через… нет, я не могу сказать «портал». Если я это сделаю, значит все это происходит со мной на самом деле, а так можно притвориться, что мне снится полный приключений необычный сон.
С того момента, как мы, через «проход в пещере», попали в тюрьму, которую Милана называла Кандуганом, прошло уже полчаса. За это время, мне все же удалось попасть в туалет, который больше напоминал небольшую подсобку с установленным посередине деревянным ведром, что сверху было накрыто крышкой с вырезанной в нем дыркой.
Правильно говорят, все познается в сравнении. На этом фоне, туалет в снимаемой мной однушке, выглядел просто королевским. Но сейчас было не время и не место предъявлять удерживающим нас солдатам какие-то претензии.
Нам кинули два свертка с одеждой, что носили все заключенные: коричневые штаны из мешковины и серые рубашки. Дождались, когда мы переоденемся, забрали наши вещи и надели на шею обручи с голубыми камнями посередине.
Милана успела шепнуть, что это и есть марьин камень, и она даже чувствовала, как он отбирает у нее какие-то силы. Мне же от этой безделушки было ни холодно, ни жарко, поэтому сцен я не устраивала, боясь нарваться на откровенную агрессию.
Эти орки в железных масках и так нас за людей не считали, все время толкаясь и понося последним словами, злить их, в нашем шатком положении, было чревато большими неприятностями.
Самое интересное началось, когда нас повели по узкому коридору, с расположенными с обеих сторон отсеками, где держали заключенных. Нас от них отделяло только прозрачное стекло, но слышимость была такой отчетливой, будто никакой преграды не существовало.
Разделения по половому признаку тут тоже слабо практиковали. В некоторых камерах сидели женщины, в некоторых мужчины, и часто друг напротив друга.
Они провожали нас взглядом, что-то кричали в след, но мы с Миланой, не обращая внимание, взявшись за руки, шли, подгоняемые солдатами, к выделенной нам камере.
— Видать, охрана подстилками обзавелась, только зачем этот мусор в нашу камеру засунули, не понимаю, — ответила карлица Сесси, смерив нас презрительным взглядом.
— Может, чтобы хоть как-то скрасить ваше убожество? Не удивлюсь, если эту камеру стороной обходили, — не сдержавшись, выплюнула им в лица Милана, и мое шестое чувство громко завопило «опасность».
Продержались целую минуту, это рекорд.
Карлицы, с криками «стервы», прыгнули на нас сверху и начали молотить своими маленькими, но крепкими кулачками везде, куда попадали. Для таких крошечных созданий, они обладали недюжинной силой и сноровкой, заставляя нас кричать от боли.
Та, что сидела на моих плечах, вцепилась в мои волосы, и начала тянуть с такой силой, что я, обезумев от злости, впечаталась в стенку, пытаясь ее с себя сбросить. С первого раза ничего не вышло, но со второго она свалилась на пол, и тут я уже подключила ноги, пиная куда придется. Милана и ее противница катались по камере клубом, яростно мутузя друг друга.
— Эй, рыженькая, в живот целься, у гномов это самое незащищенное место, — раздался чуть приглушенный разделявшим нас стеклом, насмешливый голос.
Моя оппонентка, видимо понимая, что проиграла по всем фронтам, затихла, перестав рыпаться, и я, устало опустившись на пол, уставилась на камеру напротив, где сидел, дававший Милане советы, мужчина.
Расположился он, как и я, на полу, согнув одну ногу в колене, и не сводил пристального взгляда с «ведьмы», которая, выиграв сражение, отряхивала штаны и пыталась расчесать пальцами свою рыжую гриву.
Обе карлицы, сыпля проклятиями, отползли к своим койкам и сейчас зализывали раны, но на них я уже не смотрела. Все мое внимание поглотили большие черные рога на голове заключенного.
Протерла глаза… еще раз… никуда не исчезли.
— Милана, — прошептала я подруге по несчастью, подзывая ее к себе, — скажи, что у меня глюки, и это не рога, — тыкнула в него пальцем, в ожидании ответа.
— Прости, Снежина, но я не знаю, что такое «глюки», а у него…. — девушка замерла, уставившись на соседа, который, закрыв глаза, оперся головой о стену, делая вид, что спит.
— Что у него?
— Он… демон, — ответила она еле слышно, и тут же покраснела, отводя взгляд, — а там откуда ты родом, демоны не водятся?
— Ээээ… нет. По крайней мере, я не встречала.
— Если честно, я тоже. Но говорят, раньше в королевстве их было много. Похоже, темные эльфы не только ведьминский род искореняют. Симпатичный, правда?
Немного привыкнув к виду рогов, я наконец-то смогла обратить внимание на лицо мужчины. Высокие скулы, полноватые губы и прямой нос совсем не вязались у меня с укоренившимся в голове образом рогатых чертиков. Даже кожа была не красной, а светлой, как у людей. Если бы не рога, что пугали меня до мурашек, отличный образчик мужской красоты.
Я кивнула, и только тут заметила наливающийся синевой фингал под глазом у Миланы.
— Неплохо тебя отметили, долго, наверное, не сойдет, — девушка усмехнулась, и дотронулась пальцами до моей щеки.
- Если ты о синяке, Снежина, то у тебя под глазом такой же, еще и на скуле один. Марьин камень силы перекрывает, так бы я быстро свела.
Я шумно выдохнула, привалившись головой к стене.
— Называй меня Снежа, — так меня только бабушка звала, но в Милане я, за то короткое время, что мы знакомы, успела почувствовать родственную душу, — одно во всей этой катавасии радует, завтра на работу не надо.
— А камни за тебя кто таскать будет? — раздался с койки голос карлицы Сесси.
Вот черт!
В этот момент угрожающее рычание, от которого у меня по спине пробежал озноб, раскатилось вниз по коридору. Кого-то вели, и шаги, вперемешку с лязгом металла, слышались все отчетливее и отчетливее.
Мы с «ведьмой», подскочив на месте, забились в угол и прижались друг к другу, а заключенные из других камер, начали стучать по стеклянным стенам и кричать наперебой:
— Скай, сколько лет, сколько зим, приятель?
— Месяц в карцере, да ты легенда, Скай!
— Скай, после завтрака я свободна, ты знаешь где меня найти.
Скай. Скай. Скай.
Я громко выдохнула и расслабилась. Похоже, ничего страшного, просто еще один заключенный, которого сегодня выпустили из карцера. И судя по тому, что сидел он там целый месяц, еще тот бунтарь.
