Я ее знаю.
Не помню, но знаю. Без этих морщин, без седых прядей, молодую и улыбчивую.
— Милли, — сорвалось с моих губ незнакомое имя.
Глава 46
Макс с императрицей тут же уставились на меня. Если в глазах моего меха сквозило неприкрытое удивление, то взгляд женщины был полон затаенной надежды.
— Алекс, — прошептала императрица, — я даже поверить не могла…
Вскочив с кресла, она бросилась ко мне и, заключив в радушные объятия, прижала к себе. Из-за ее плеча я поймала хмурый взгляд Волкова, который сделал шаг к двери, давая нам немного личного пространства.
— Лекса. Все зовут меня Лекса, — так же тихо ответила я, не зная, как реагировать на ее стекавшие по щекам слезы.
Какого черта вообще происходит? Откуда мне знаком этот дворец и ведущие к нему аллеи? Почему я помню ее лицо? Почему я назвала ее Милли? Кем мне на самом деле приходится Дэйлин? Кто я вообще такая?
Миллионы вопросов вскружили голову, и виски сдавило тупой болью. Верить в то, что я на самом деле могу быть принцессой было страшно. Но еще страшнее было думать о том, что вся моя жизнь основана на лжи.
Видимо почувствовав мое состояние, императрица подвела меня к тому самому креслу, с которого сама только что встала и усадила в него. Затем схватила лежащий на столе колокольчик и начала трезвонить. Входная дверь распахнулась и внутрь влетела молодая девушка.
— Чем могу быть полезна, ваше величество? — склонила она голову, ожидая приказа.
— Лиза, принеси стакан воды. Срочно, — не прошло и минуты, как девушка вернулась, неся в руках поднос, на котором стояли графин и пустой стакан. Жидкость смочила мне горло, но не принесла облегчения.
— Я так долго тебя искала, девочка моя, — гладя меня по голове, заговорила императрица, — всякую надежду потеряла. Когда этот парень, — она кивнула на Макса, — сообщил мне о тебе… должна признаться, я не поверила. Назначила на сегодня встречу, но многого от нее не ждала. Он говорил, как сильно ты похожа на свою красавицу мать, но какое же это преуменьшение. Ты полная ее копия. Я обязательно покажу тебе ее портрет, он висит в бывшем кабинете моего покойного брата, твоего отца.
Она продолжала о чем-то щебетать, а я и слова вставить не могла, только кивала и кивала в ответ. Бросая исподтишка взгляды на Волкова, я пыталась понять, о чем он думает.
Только бы не решил, что я его обманывала. Что изначально использовала его в корыстных целях, умалчивая о своем прошлом. Мне безумно хотелось остаться с ним вдвоем, и заверить, что я тут абсолютно не при чем. Он должен понять. Он должен мне поверить.
— Расскажи мне о себе, Лекса. Как ты жила все эти четырнадцать лет, милая?
— Простите, ваше величество, — вмешался Максим, — надеюсь вы не будите против, если я оставлю вас наедине с племянницей. Вам необходимо побыть вдвоем, без присутствия посторонних.
— Да, конечно, молодой человек, — женщина подошла к Волкову и дотронулась до его рукава, — спасибо вам огромное. Вы очень много сделали для нашей семьи и вас будет ждать достойная награда.
Максим кивнул и собрался было выйти из комнаты, но я не могла этого позволить. Вскочила с места и бросилась к нему.
— Простите меня, ваше величество. Можно я перекинусь с господином Волковым парой слов? Мне это очень нужно.
— Конечно, дитя мое, — ободряющая улыбка озарила ее лицо, — поговорите здесь, я пока распоряжусь насчет обеда, — с этим словами она покинула кабинет, прикрыв за собой дверь.
Дождавшись, когда смолкнул ее шаги, я подняла на Макса умоляющий взгляд.
— Я не знаю, что произошло. Ты должен мне поверить! Это… это какое-то наваждение. Клянусь, — я давилась слезами, вцепившись в лацканы его черного пиджака.
— Шшш, успокойся, кошечка. Я тебе верю, — Макс обнял меня за талию и прижал к себе, — неожиданно, конечно, но чего в жизни только не бывает.
— Ты не уйдешь?
— Уйду, — сердце пропустило удар, но Максим продолжил, — но ненадолго. Вам действительно нужно обо всем поговорить, и будет лучше, если никто не будет этому мешать. Я вернусь завтра утром, и мы все решим.
— Все-все?
— Все-все, — кривая усмешка тронула его чувственные губы, заставив меня позабыть обо всем на свете.
— Я тебя люблю, — сама не поняла, как слова сорвались с губ, но сказанного не воротишь, да я и не хотела. Пусть знает, мне нечего скрывать.
— Я тоже тебя люблю, милая. Береги себя, завтра утром я буду ждать тебя в холле, — коснувшись моих губ нежным поцелуем, мех прошелся металлическими пальцами по овалу моего лица, а затем развернулся и вышел из комнаты.
Через минуту ко мне присоединилась императрица.
* * *
— Постой, парень, — Макс не успел достичь входной двери, как его перехватило двое стражников, — ты должен пройти с нами.
— Куда это? — нахмурившись поинтересовался мех, боковым взглядом заметив еще двух приближающихся мужчин.
— Куда прикажут, туда и пойдешь. Разговорчивый больно попался, — не успел он договорить, как мех, сжав ладонь в кулак, впечатал его в грудь стражника. Пошатнувшись, тот рухнул на пол, но двое других бросились на Максима и после непродолжительной драки, прижали парня к полу, скрутив руки за спиной.
Сплюнув на пол, Макс сквозь гул в голове услышал до боли знакомый хриплый смех. С трудом оторвав голову от пола, он взглянул вверх и увидел того, кого меньше всего ожидал встретить в императорском дворце.
Рядом стоял одноглазый рыжебородый мех с уродливым, пересекающим щеку и подбородок шрамом. Тот самый мех, который четырнадцать лет назад лишил его, Макса, руки, и пытался убить малышку Александру.
Мужчина, судя по всему, Волконского не признал. А вот Макса эта рожа не раз преследовала в кошмарах.
— Я гость императрицы, — парень решил использовать последний аргумент.
— А кто думаешь приказал тебя схватить? — снова расхохотался старый знакомый прежде, чем сильным ударом по голове, вырубить пленника.
Глава 47
Город Барле, Железная империя
Две недели спустя
Утро постепенно переходило в день, и день этот обещал быть точно таким же как вчера или позавчера, а потому желания подниматься с постели, одеваться, идти завтракать и заниматься какими-то пустыми делами не было никакого.
Ставшая, с недавних пор, моей постоянной спутницей апатия, вновь подняла свою уродливую голову, нашептывая на ухо все то, что я и так знала.
«Сегодня он тоже не придет. И завтра. И послезавтра. Забудь его. Живи дальше. На что ты надеялась? Что после всех этих телодвижений на него нахлынет озарение, что вот она ты, единственная и неповторимая, и больше никто на свете не нужен? Дура! Какая же ты дура!»
