И вдруг они оказались у него дома, в гостиной: она сидела в кресле перед камином и уже не помнила ничего — ни того, как он появился у нее, ни того, как доставил ее к себе.
Сара видела, как Габриель оглянулся через плечо и пристально взглянул в камин. Какой-то неопределенный мягкий, шелестящий звук — и в камине запылал огонь.
«Магия, — подумала она, — это какой-то вид колдовства».
— Взгляни на меня, — сказал он, и, казалось, голос его эхом отдается в стенах комнаты, в ее сознании, сердце.
Она сжала руки, чтобы они не тряслись и встретила его взгляд.
— Всю эту неделю я думал лишь о тебе — произнес он несчастным тоном. — Об одной тебе.
— Я… я тоже думала о тебе.
— Думала обо мне?
Она уловила нотку надежды в его голосе
— Да.
— Ты видишь сны, Сара?
— Конечно. Как и все.
— Меня не интересуют все, — отозвался он. — Расскажи мне свои сны, Сара.
— За этим ты и притащил меня сюда? — спросила она голосом, полным сарказма. — Чтобы послушать о моих снах?
— Расскажи мне их.
Сара попыталась отвернуться, но ей не удалось спрятаться от его взгляда.
— Рассказывай.
Это прозвучало, как приказ.
— В основном, мне снился ты, — сказала она. — Разные ночи, где мы с тобой вместе.
— И это все?
— Нет. Иногда я видела кошмары, это было ужасно.
Габриель не шевельнулся, но ей показалось будто он подался вперед.
— Расскажи об этом, — снова попросил он
— В них не было никакого смысла. Я ощущала себя в снах другой девушкой, видела ее глазами, слышала и чувствовала то же что она. Будто меня и не было.
Она уставилась на него, ожидая, что он уверит ее, что все это нормально, и она не сошла с ума.
— Иногда я говорила по-французски. — Она подняла руку и тут же беспомощно уронила ее. — Но ведь я не знаю этого языка… Почему же тогда во сне я произносила французские слова и знала их значение? — Она потупилась и сглотнула. — И еще там, там, где ты, там всегда были кровь и смерть, они следовали за тобой по пятам… А прошлой ночью… — Ногти ее впились в ладони. — Прошлой ночью мне снилось, что я похоронена заживо. И что ты пришел и спас меня.
— Сара. — Голос его был хриплым и полным боли. Теперь он без всяких сомнений знал, что перед ним Сара-Джейн.
— Что бы все это могло значить? — тихо спросила она.
Габриель отвернулся, желая скрыть жадный голод, который, он знал, был отпечатан теперь на его лице.
— Ты уверена, что хочешь знать?
— Я схожу с ума? — встревоженно спросила она. — Все дело в этом?
— Нет.
— Зачем ты принес меня сюда? Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу предложить тебе выбор.
— Что еще за выбор?
— Я собираюсь спросить тебя, хочешь ли ты быть моей добровольно, и если ты скажешь «нет», я могу предложить тебе стать моей рабой или равной мне.
Сара не выдержала и рассмеялась. «Стать его рабой или равной ему? Что он о себе возомнил?» Но тут она в полной мере ощутила силу и властность его взгляда, и смех замер у нее в горле.
— Ты не подшучиваешь надо мной?
— Нет.
— Как тебе удалось разжечь огонь?
Он удивленно приподнял черную бровь.
— Странный вопрос в такой момент.
— Как тебе удается передвигаться так быстро?
— У меня много талантов, — ответил он, небрежно пожимая плечами.
— Может быть, ты в некотором роде волшебник? — спросила она, вовремя отбросив слово «колдун», ассоциировавшееся у нее со слишком страшными образами.
— Ты веришь в перерождение душ?
— Не хочешь ли ты сказать, что ты Гарри Гудини?
— Отвечай!
— Нет, я не верю в перерождение душ. Не верю и в духов. И в прочее в том же роде.
Пройдя через комнату, Габриель раздвинул шторы и уставился в ночь. Пора положить этому конец, так или иначе. Много лет назад он думал, что отпустит Сару и никогда не возникнет вновь в ее жизни, но с этой, новой Сарой он был уже не в силах приказать себе это. Он не мог оторваться от единственной женщины, которая любила его. «Проклятый эгоист, — думал он, — ты намерен получить желаемое любой ценой».
Он долго стоял у окна, впитывая звуки ночи. Пьяный, храпевший в канаве за милю отсюда. Взмахи крыльев совы, летящей на охоту. Люди вдали, болтающие, спорящие, любящие.
Габриель глубоко вдохнул, и его ноздри наполнил запах кожи Сары. Ее духи, туалетное, мыло, лосьон для волос. Острый запах ее страха. Влекущий запах взволнованной крови, спешившей по ее венам. Он стиснул руки в кулаки, прижимая их к бокам.
— Сара-Джейн, дорогая, вспомни меня, приди ко мне!
— Сара-Джейн… — Дрожь пронизала Сару, когда она произнесла это имя. — Это имя девушки из моих снов…
— Я знаю.
— Как ты можешь это знать?
— Ты видишь сны о ней.
— Может быть, ты хочешь сказать, что она существует в реальности?
— Существовала.
— Что?
Она вся похолодела, ожидая объяснения.
— Она родилась в Англии в 1865 году. Волосы ее были такими же, как у тебя, но глаза — голубыми, как небо в ясный день. Она выросла в приюте, но однажды стала прима-балериной в парижской Опере. А позже пожертвовала блестящей карьерой и возможностью иметь нормальную семью ради человека, которого любила. Она умерла в 1940 году.
— Все это прозвучало так, словно ты знал ее.
Он медленно повернулся к ней лицом:
— Да, я знал ее.
— Это невозожно.
Таинственная улыбка заиграла на его губах.
— Невозможно?
— Что ж, — решила вдруг поддразнить его Сара, — тогда ответь, кем она была — твоей рабой или равной тебе?
— Она была моей женой.
Сара нахмурилась:
— Но ведь она умерла, больше чем полвека назад.
— Да, — ответил он, и глаза его внезапно стали прозрачными, как зимнее небо. — В Саламанке.
Сара покачала головой. Возможно, из них двоих сошел с ума он.
— Я устала, — сказала она. — И хочу домой.
Холод вновь пронизал Сару, заставив задрожать, несмотря на то, что она сидела рядом с огнем. Она знала, что за всем этим таится что-то такое, о чем ей будет страшно узнать.
Габриель задержал дыхание и слабо вздохнул.
