- Издалека хорошо видно, порода камня редкая, только в ваших горах и была, да выбрали всю, - заметив восхищение Софии, в очередной раз попытался подольститься Юраська.
- А больше нет? – забыв про обиду, заинтересовалась хозяйка.
- Искали, и в лес заповедный людишек посылали, все без толку. А так жила золотая была бы, если бы найти смогли.
София еще раз взглянула на замок. «Неужели я - хозяйка, настоящая хозяйка? Спасибо, Кароль, мой родненький… Только я бы все отдала, лишь бы ты жив остался, а так… Но для девчонок наших буду стараться, лоб расшибу».
Жители Ивлицы радостно встречали новую законную хозяйку у стен замка, колокола крапивницкой церкви Сошествия Святого Духа заливисто трезвонили, волнами разливаясь над округой. Княгиня Каменецкая с высоко поднятой головой въезжала в свои владения.
[1] Оплечье – часть доспеха, защищающая плечо.
[2] Тулья – здесь часть шлема.
4
- Не надо было, госпожа, обещать крестьянам снизить подати, не правильно это, - Любош обеспокоенно покачал головой.
- Так всего на монету, разве это много? – захлопала длинными ресницами Софийка.
- На целую монету, госпожа, на целую монету! – Любош, заложив руки за спину, начал нервно ходить по комнате. - У нас ведь такие расходы. Война, войско содержать, кормить, поить надо, опять же жалование. А на подвластных шляхтичей надежды нет, они ведь, как у вас ладов говорят: «Идючи не идяху», все норовят от войны уйти, больными сказаться или нищими. А король требует – раз княгиня, значит войско выстави. Деньги нужны, госпожа, на все нужны деньги.
- Но крестьяне говорят – заморозки были, всходы побило, урожай скудный будет. Это ведь только на один год, чтобы им до весны следующей протянуть и отсеяться, - София упрямо поджала губы, ее раздражала роль нашкодившей девчонки.
- Да крестьяне каждый год эту песню поют: урожай пропал, последний кусок доедаем. А потом очень быстро забудут, что это временное послабление было, к хорошему сразу привыкают. Объявите прежний налог и бунт получите, известное дело. Я уж этого насмотрелся.
- А бабка Иванка говорит, что с худой овцы, как ее не поставь, а шерсти не настричь, людей в нужде держать – самому голозадым ходить. Ну, так бабка Иванка говорит, - поспешила добавить молодая княгиня, увидев, как Любош недовольно раздул ноздри. – Надо еще как-то деньги добыть, сделать так, чтобы крестьяне сами их нам с радостью великой принесли.
- Ой, госпожа, да разве ж так бывает? Уж я давно живу, что-то мне еще никто с радостью денег не приносил.
- А у нас в Броничах у соседа ручей по землям протекает, так он плотинку сделал и меленку поставил. А отец уж так кручинился, что у нас такого ручья нет, к этому соседу вся округа ездит муку молоть, только деньги успевает считать. А ваши… наши как мелют?
- Волы жернова крутят, обходимся, - отмахнулся Любош.
- Но мельница-то лучше! А у нас ручей прямо с гор течет, и плотина не нужна.
- Какой ручей? - управляющий напрягся.
- Так там у Богатого озера, я видела.
- Так это ж охотничьи угодья Каменецких, туда нельзя соваться, всю дичь распугаем, - испугался Любош. – Сам король на ловы ездит, - он многозначительно поднял палец.
- У короля и свои охотничьи угодья имеются, - отмахнулась София, - а я по дичь в лес ходить не собираюсь, мне мельница нужна.
- Вам дичь не нужна, а мужу вашему очень даже. Все ясновельможные паны до ловли охочи.
- Какому такому мужу? – насупилась юная княгиня.
- Будущему, не век же вам во вдовах сидеть. Замуж выйдете, новый пан приедет, охотится возжелает…
- Я по своей воле не пойду, - перебила его София, - если только король заставит. Так мне тогда все равно будет: есть, где ясновельможному пану разгуляться али нет, мне о детях думать нужно. Да и лес-то вон какой большой, не убудет-то от меленки. А еще коней станем на продажу разводить. Вот у нас Игнась Хлынов уж такой табун имеет, тоже прибыток немалый. Я отцу предлагала, а он отмахивался, мол, за что коней покупать, да и дохода ждать долго. А мне теперь спешить некуда. Ты, пан Любош, сам говорил – земля у Лычек скудная, так пусть коней разводят, в горах место для выпаса есть.
- Ах, госпожа, если бы это все так легко было, разве же я не озаботился бы. Сам покойному хозяину об том твердил, а он денежки, отложенные, выгреб и вдовам убитых солдат раздал. А разве те вдовы его добрым словом поминают? И думать об нем забыли, - управляющий тяжело вздохнул и, покручивая серебряную пуговку на жупане, опять начал беспокойно расхаживать по комнате.
«Кароль такой добрый был, а я и не знала», - улыбнулась София.
- Да, господин деньги считать не умел, что водица сквозь пальцы утекали. Я было обрадовался: новая хозяйка бережливая, хозяйственная, к роскоши столичной равнодушна, а вы вон какую штуку выкинули – долги простили, да еще и подати снизили. Видать, наказание мне за грехи мои тяжкие, - Любош обиженно вздернул нос.
Софии хотелось взорваться от негодования и поставить зарвавшегося управляющего на место, но она сдержалась. Без помощи Любоша ей не обойтись, пана-ворчуна надо держать в союзниках.
- Но у нас же есть Любимчик, серебряный конь. Кобылок к нему подберем ладненьких, - не унималась хозяйка, - а там дело пойдет.
- Нет Любимчика, - сконфуженно пожал плечами управляющий, - убили под хозяином.
- Ну тогда… тогда, - София отвернулась к окну, пряча набежавшие слезы. – Тогда, - она взяла себя в руки, - тяжеловозов на развод купим. Сейчас такие адские штуки появились, камни из себя извергают, ими города обстреливают, нам пан Хлынов говорил. Так эти штуки за войсками тяжеловозы таскают. Таких коней в королевское войско продавать можно будет.
- Госпожа, я вам твержу – денег нет, а вы меня как и не слышите, - вконец разобиделся Любош.
- Да как же нет? – понизила голос София. – Как же нет, коли схрон тайный имеется? Ты же сам говорил, что мне муж ларец оставил, на черный день. Так ведь?
- На черный день, а у нас все, слава Богу, благополучно, - Любош перекрестился на икону.
- А будет еще лучше, неси ларец, - обворожительно улыбнулась хозяйка. – Приказываю.
Управляющий с видом затравленного зайца прижался к двери:
- Нельзя, госпожа, не велено. Покойный господин не велел без нужды трогать.
- Тогда охотничьих соколов давай продавать, - небрежно постучала пальчиками по подоконнику хозяйка, - за них дорого дадут. Соколятня мне не нужна.
- Хорошо… Я сейчас принесу ларец, - смирился Любош, опуская голову.
«Пусть сам с ней разбирается», - услышала София бурчание вместе с отдаляющимися шагами.
«Он про Зарунского? Так тот мне не указ! Стану я еще перед этим вороном отчитываться… Хотя он меня выдать может. Да разберусь как-нибудь».
