- Да с чего ты взял, что это змея? Я не могу их бросить, нельзя, грех.
- Ну, дайте им денег, купите им дом в Ивлице, наконец, но в замок впускать не нужно.
- Послушай, Любош, от меня моя семья отвернулась, только Иванка признает. Разве можно от родни отрекаться? Пусть живет, что она мне сделать может?
- Да что угодно, как вы этого не понимаете?! – пан управляющий опять смотрел на Софийку как на шкодливое дитя.
- Так приставь за ней следить. Пусть живет, я так решила, - София крутнулась на каблуках, это означало – разговор окончен.
- А почему они не ходят, а только встают и падают? – Юлек тыкал пухленьким пальчиком в двойняшек.
- Ну, они же еще маленькие, только учатся, - улыбнулась Софийка, с обожанием глядя на своих девчонок.
- Какие старательные, мой только к году на ножки подниматься начал, уж такой слабенький был, - Юстина погладила сына по голове.
Вот уже месяц новые родственники гостили в Красном замке. Первые дни «сестрица» жалась в уголочке, почти не разговаривала и беспрестанно роняла слезы. Маленький Юлек хвостом бродил за матерью, все время прячась за ее широкую юбку. Вид у обоих был довольно жалким.
София демонстрировала дружелюбие, разместила гостей в одной из лучших комнат, выделила все необходимое, велела слугам исполнять все приказы постоялицы, с радушной улыбкой встречала гостей за обеденным столом, как могла, поддерживала беседу, и дело наладилось. Юстина ожила, повеселела, стала рассказывать Софии о детстве Кароля, об их совместных играх и шалостях. Софийка слушала с открытым ртом, бойкий проказник-мальчуган из воспоминаний кузины никак не хотел совмещаться с усталым и немного угрюмым гетманом, которого успела узнать София. «А ведь я его совсем не знала. Я полюбила человека, которого не видела при свете дня, не слышала, как он смеется, даже не знаю, похрапывал он во сне или нет, были ли у него родимые пятна - все то, что знает любая жена, все прошло мимо нас…» В такие минуты щемящая грусть охватывала юную вдову, и София бежала к дочкам, чтобы отвлечься и напомнить себе, что есть не только прошлое, но и будущее.
Вот и сейчас она, взгрустнув, отослала старую няньку и начала ползать по мягкому ковру вместе с двойняшками. Но в дверь заглянул любопытный Юлек, а потом с извиняющейся улыбкой проскользнула и Юстина.
- Я бы тоже хотела еще и дочек, - вздохнула названная сестрица, - я так хочу снова замуж, и чтобы муж был не очень старым, и не урод, ну и не бедный. В бедности плохо, да и свой угол хотелось бы иметь. Вы вот, княгиня, хорошо ко мне относитесь, а все ж в приживалках тоскливо.
- Да разве я вас, сестрица, чем попрекаю. Наоборот, славно, что вы у нас поселились, - София приобняла Юлека.
- Это так, да только замуж уж очень хочется. А разве, княгиня, вам не хочется снова замуж? У вас и приданое вон какое, женихи, что трутни на мед должны лететь.
- Нет, я больше замуж не хочу, - потупила взгляд София.
- Отчего же? Без мужских ласк женщина вянет, - в глазах у Юстины загорелся озорной огонек.
- Обойдусь и без ласк, - покраснела неискушенная Софийка.
- Наверное, Кароль плохо тебя ласкал, эти вояки такие грубые и приобнять толком не могут, - Юстина доверительно склонилась к Софии, незаметно переходя на ты. – А это очень даже приятно бывает.
- Кароль все умел, - кинулась защищать покойного мужа хозяйка и тут же вконец засмущалась, - просто я другого возле себя пока не могу представить.
- Ох, а я после того, что муж нам с сыном сотворил, про него и вспоминать не хочу. Этот святоша должно в раю, все грехи нашим добром искупил, сидит там на облачке и ухом не ведет, какие унижения мы приняли, - лицо Юстины стало жестким, губы нервно сжались. – Разве можно было так с единственным сыном поступить?!
- Ах, сестрица, ты такая хорошенькая, обязательно выйдешь еще замуж за достойного человека, и он примет твоего сына как родного.
- Без приданого? – Юстина покачала головой. – Нет, быть мне вдовой.
- Я выделю тебе приданое, а среди моих шляхтичей есть весьма почтенные вдовцы, - поддалась порыву жалости София.
- Вы с ума сошли! – взорвался негодованием Любош. – Какое приданое? У нас такие расходы, может вы, госпожа, позабыли?
- Но… - попыталась вклиниться в причитания София.
- Я знал, что здесь нечисто, так внезапно появилась, а теперь понятно – ее Дорота подослала, выдоить из нас приданое. Глядите, завтра подтянутся и другие сестрицы.
- Но она не просила, я сама предложила.
- Да, конечно, не просила, так только: намекнула, всплакнула, вздохнула, пожаловалась. Затаилась, как паучиха, изучила вас, поняла, что вы с покойным господином одного поля ягоды, и давай добро выуживать. Они так с паном Каролем всегда поступали, все на жалость ему давили: «Дай, да дай». Я думал, хоть вы, хозяйка разумная, сразу раскусите эту пройдоху. Откажите ей, скажите, что погорячились, средств нет.
- Я не могу, я уже дала слово, - растерялась от такой пламенной речи София. – И Юлека жалко, славный карапуз, чем он виноват? Давай дом в Ивлице отдадим, я там все равно жить не буду, только расход лишний.
- Еще чего. Вы же были там по осени. Не дом, а целый дворец, княгине жить. Не отдам, и не просите, - Любош надменно скрестил руки на груди.
- Но я приказываю! - топнула ножкой София.
- Мне покойный господин велел вас защищать и добро ваше беречь, я ему клятву дал. Дворец за семьей Каменецких останется.
«Ну, что ты будешь делать с этим противным Любошем? Как его умаслить?»
- Ну, может луга за Ивлицей отдать, - протянула она.
- Этого еще не хватало. Послушайте разумного совета, она лицом не дурна, давайте скорее подыщем ей шляхтича, что согласится и без приданого ее взять. Самый лучший способ скинуть эту обузу.
- Да разве такое бывает, чтобы шляхтич без приданого согласился жениться? - развела руками София.
- Да разве вы не княгиня? – хмыкнул Любош.
- Это случайность, - зарделась юная хозяйка. – А все же дом в Ивлице следует отдать.
- Ну, отчего хозяин не влюбился в разумную, бережливую девицу, умеющую считать и складывать деньги, а не сорить ими.
- Забываешься! – грозно повысила голос София.
- Доброй ночи, госпожа, - Любош вышел с жестокой обидой на лице.
«Ишь, обиделся, да это мне обижаться нужно!»
Лежа в мягкой кровати, Софийка никак не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Уже давно замок погрузился в тишину, Боженка допела все колыбельные песни и оставила девчонок сладко дремать у изголовья матушкиного ложа, в коридорах затихли шаги слуг, а Софии все не спалось. Она с завистью поглядывала на посапывающих дочек.
«Может Любош прав, и я расточительна. А ведь дома меня хвалили за разумность, но там всегда не хватало средств, надо было выкраивать, а здесь такие возможности, и я потеряла осторожность. Что если затея с мельницей не удастся, и крестьяне не повезут туда зерно, а будут молоть по старинке, а деньги уже потрачены? А если лошадки не приживутся да плодиться не станут? Мне оставили большое наследство, а я все загублю! И приданое может зря пообещала, они бы меня точно не пожалели, даже на порог не пустили бы». Стало тревожно. София встала и начала расхаживать по комнате. «И не с кем посоветоваться, была бы здесь Иванка. Но ведь Господь велел руку помощи ближнему протягивать, как сестрице не помочь, родная мать отреклась, видать сердце у нее каменное. Я со своими девчонками так никогда бы не поступила!» София села у колыбелей. Надзейка разметала ручки и ножки, сбросив легкое одеяльце, Людмилка наоборот сжалась в уютный комочек, уткнувшись носиком в подушку. Они такие разные и такие родные.
