София, задув свечу, опять легла в постель. «Господи, не дай совершить ошибку!» Веки начали тяжелеть, вот и долгожданный сон…
Дикий, казалось, нечеловеческий крик разрезал тишину. Кричала женщина, совсем рядом. София резко вскочила, кидаясь к колыбелям. По комнате затравленным диким зверем металась с горящей свечой в руках Юстина, выкрикивая бессвязные бормотания.
- Сестрица, что с тобой?! – окликнула ее хозяйка.
Юстина бросилась в другой угол с истеричным смехом. «Да она с ума сошла!»
– Эй, кто-нибудь, сюда! – закричала уже София. – Отдай свечу, подожжешь полог.
Она попыталась задуть пляшущее пламя, но бьющаяся в припадке женщина увернулась, не подпуская к себе.
- Я не виновата, я не виновата! Меня заставили, это все матушка. Не отдавай меня ему, он заберет меня в ад! – при свете трепещущей свечи взгляд был совсем безумным.
В комнату ворвались с оголенными саблями Юрась и еще один парень из охраны, за ними протиснулась заспанная Северинка, последним прибежал в ночной рубахе Любош с канделябром свечей. В комнате сразу стало светло и шумно.
- Отойдите от нее, госпожа, - Юрась, мгновенно задув свечу Юстины, встал между ней и Софией.
- Не отдавай меня ему, прошу тебя, сестрица, умоляю! - Юстина повалилась на колени, пытаясь через Юрася дотянуться до подола Софийки, ее полные ужаса глаза смотрели куда-то на пестрый гобелен, тот самый с райскими цветами и птичками, доставшийся от прежней хозяйки. Вид у Юстины был такой, словно за полотнищем притаился сам нечистый.
- Рассказывай, или отдадим! – резко крикнул обезумевшей женщине Любош. Для Софии это было полной неожиданностью, она ни разу не слышала, чтобы пан управляющий поднимал голос до крика.
- Это матушка все, она велела погубить княгиню и деток. Она сказала – грех невелик, мол, баба эта на нашем месте сидит, а потом отмолим, вклад в монастыри внесем, свечей до потолка закажем. Все отмолим!
София с ужасом смотрела на беснующуюся женщину.
- Я должна была просто бросить на кровать зажженную свечу, и все… Просто случайность. Да вы бы в рай попали, души невинные… Ты мне шляхтича в мужья обещала, а я князя хочу, да я краше тебя. Коломан ко мне бы посватался, я бы королевой стала, а всего-то свечу уронить, да она сама бы из рук выпала! Но я же не сделала этого, не сделала, не отдавайте меня ему, прошу вас!
- Уведите ее! – приказал Любош.
София стояла остолбенев, страшные слова крутились в голове. И она, и дочки были на волосок от ужасной смерти, могли сгореть заживо, и все потому, что самоуверенная хозяйка не слушалась мудрого Любоша, была такой наивной.
- Не отдавайте меня ему. Я не хочу! Не отдавайте! – извивалась в руках у воинов Юстина.
- Кому не отдавать? – неожиданно слетел вопрос с губ Софии.
- Каролю. Он приходил за мной.
- Да выведите ее уже! – разозлился Любош.
- Нет, погоди, - остановила София, жадно хватая ртом воздух. – Ты видела Кароля?
- Да, я видела призрак, он появился вон оттуда, из темноты и пошел на меня. Вначале я его не признала, он совсем на себя не похож. Но он заговорил, и это был его голос. Он сказал, что в аду, и сейчас заберет и меня, что я заслужила. А я не хочу в ад, я же ничего не успела сделать! Кароль - призрак, он в аду!
- Ложь! Все ты врешь! – кинулась на нее с кулаками София. - Он хороший, он никому зла не делал. Ведьма, мерзкая ведьма! Гоните ее прочь, прочь из замка! Ведьма!
Юстину уже увели, а София все кричала и кричала ей вслед.
- Ну, будет, будет, - по-отечески погладил ее по плечу Любош. – Врет она все. Совесть нечиста, вот и привиделось.
- Я погорячилась, вы не выгоняйте ее в ночь, и мальчика пока не будите. Пусть спит, - София вытерла слезы. – Отдай им дом в Ивлице, не надо им в ту семью возвращаться.
- Хорошо, госпожа, - отчего-то не стал возражать Любош.
Как ни странно, истошные крики и шум не разбудили девчонок, они по-прежнему мирно спали. Софию бил озноб. Она подошла к пестрому гобелену, задумчиво потрогала пальцем вытканную синюю птичку с задорным хохолком. «А ведь я тоже слышала голос Кароля, неужели его душа не упокоилась, и он стал призраком? Но ведь я все время заказываю поминальные службы и велела крестьянам молиться об упокоении души господина. Как же так?» София с раздражением стукнула по гобелену и… услышала протяжный звук пустоты. Она стукнула еще раз, звук повторился. София кинулась простукивать стену в разных местах, но только в правой части мягкого полотна слышалась пустота.
Софийка отдернула гобелен, уверенная, что за ним дверь, но натолкнулась на каменную кладку неоштукатуренной стены. «Чертовщина какая-то!» Она перекрестилась. Рука легла на камень. Да это и не камень вовсе, это дерево, искусно выполненная обманка. Здесь дверь, но открыть ее можно, видать, только изнутри. «Кто-то был в комнате, и вышел отсюда – из потайного хода, кто-то похожий на Кароля, и смертельно напугал Юстину. Но кто? Может Юрась? Но его как не ряди, а на Кароля похоже не будет. Сестрица братца знает, не могла перепутать! Или могла? Спросить у Любоша? Он не сознается. Что все это значит, голова кругом идет?!»
София попыталась открыть таинственную дверь, но сколько она ни жала на фальшивые камни, сколько не упиралась, створ не поддавался. Усталая, в растрепанных мыслях и чувствах она упала на кровать и тут же забылась тревожным сном.
Гостей выпроводили рано поутру, пока София еще спала. Это и к лучшему, встречаться с «сестрицей» ей не хотелось. От пережитого ужаса внутри все по-прежнему переворачивалось. И все равно, бродя по тихому коридору, Софийка ощутила неизъяснимую грусть. Она тосковала по пухленькому вездесущему Юлеку, и когда она успела так привязаться к ребенку? Страшно было признаться, но простой бабской болтовни Юстины ей тоже не хватало. Не с кем будет даже перемолвиться словечком за обедом. А ведь «сестрица» - чистой воды злодейка, откуда же сожаление? Это тоска по близким, раньше у Софии под боком всегда было полно родни: отец, братья, мачеха, Иванка, дядюшки и тетушки, да и веселые балагуры соседи забегали на свежесваренное пиво. А теперь она одна. Жены подвластных шляхтичей видят в ней госпожу, а не подругу. До появления Юстины своего одиночества София не замечала, ее все устраивало, она умело отгоняла печаль повседневными заботами, а теперь все как будто обнажилось. У нее проблемы, ее и деточек чуть не убили, а пожалеть некому; ее окружают какие-то непонятные тайны, а подсказать некому.
«Надо разобраться самой. Я справлюсь». София вернулась в спальню, снова отодвинула гобелен. При свете дня более отчетливо выступали очертания обманки. «Когда я впервые попала в замок, меня вели подземным ходом. Оттуда мы вышли в коридор с охотничьими гобеленами, это в правом крыле, прямо под моей комнатой. Значит проход за этой дверью может вести в подземелье. Надо спуститься и посмотреть».
Оглядываясь и таясь, хозяйка пробралась мимо затравленного оленя, мимо закопченного светом факелов перехода, и остановилась у тяжелой двери. Дверь оказалась запертой, но отпечатки больших мужских сапог на полу и стертая пыль говорили, что ею пользовались совсем недавно. «Кто-то входит и выходит из замка через потайной ход, а я даже и не знаю! А ведь меня чуть не сожгли».
