Вот только увлекать оказалось некого. Напрасно Кароль конским гребнем тщательно вычесывал спутанные пряди и напяливал поверх жупана серебряного шитья контуш. За хозяйским столом девицы с башни не было.
По левую руку от хозяина сидела женщина лет тридцати.
- Моя жена, Ядвига, - представил ее хозяин.
Кароль низко поклонился. Женщина окинула гостя изучающим взглядом. Если бы не встреча с той другой, то пани Луговая вполне могла бы сойти за красавицу: несколько худощавая, но с горделивой осанкой и лебединой шеей; как у многих ладок светло-русые волосы заплетены в косы и затейливо уложены в колечко; лицо имело цветущий вид - нежный румянец играл на щеках, мягкие светлые брови и прозрачные голубые глаза. Портили хозяйку только тонкие нервно поджатые губы, такие бывают у тех, кто всегда недоволен жизнью и окружающими, и привык выливать это недовольство на других. Одежда Ядвиги ни в пример мужу была роскошной, новой и очень дорогой. Крупный жемчуг изящными завитками покрывал ворот. «Сторожевая башня на платье ушла», - хмыкнул про себя Кароль, пани хозяйка ему не приглянулась.
- Моя теща, пани…
- Тетка Иванка, - перебила зятя веселая старуха.
Рядом с Ядвигой сидела пожилая женщина. Только чертами лица она походила на дочь, во всем остальном была ее полной противоположностью: верткая, любопытная деревенская баба, лишенная шляхетского гонора; острый как игла взгляд и лукавая улыбка. Простота и грубость на поверхности, хитрость и изворотливость внутри. «К этой стоит приглядеться, непростая бабуся».
На краю стола притихли два мальчика.
- Мои сыновья Мирон и Василь, - в голосе слышалась гордость. Мальчишки для седовласого отца явно были долгожданными.
Старшему на вид лет тринадцать, обликом похож на мать и бабку: белокурый, светлобровый, румяный; губы поджаты, как и у матери, взгляд выражает открытую неприязнь, даже брезгливость. Дети еще не умеют притворяться как родители, что у отрока на лице, то у пана Лугового на уме. Парнишка, наверняка, не раз слышал в этих стенах, какие жестокие и подлые эти крулы-захватчики, а теперь ему приходится делить с ними трапезу.
Меньшой Василь лет шести-семи был уменьшенной копией отца – крупные черты лица, широкий нос, маленькие глазки. С открытым ртом, в котором зияла дыра вместо передних зубов, он разглядывал гостей, особенно Кароля. Ни злобы, ни ненависти в этом открытом детском лице пока еще не было.
Ну, вот и все домочадцы, а где же юная паночка?
- Все ли у вас, пан хозяин, в здравии? – не удержался Кароль от наводящего вопроса.
- Бог милостив, - спокойно ответил пан Луговой. И все?!
Выставленная хозяевами на стол трапеза была скудной: ячменная каша, заправленная шкварками, тушенная капуста и кислое пиво. И на том спасибо, сейчас голодно везде.
Какое-то время ели в напряженном молчании, обстановку разрядил Ярек, сделав комплимент утонченному наряду хозяйки. Ядвига сразу расцвела, стала расспрашивать парня о столице, балах, нарядах тамошних красавиц. Ярек, довольный вниманием, принялся в красках расписывать придворный быт. Гость и хозяйка нашли общий язык. Милош тщетно пытался вклиниться в их разговор, все внимание Ядвиги было сосредоточено на голубоглазом красавчике.
- А говорят, нового гетмана нет в войсках, - хозяин подлил себе пива из пузатой крынки.
- Да нет, он уже за рекой, - не моргнув, соврал Кароль.
- Не уважает нас твой король, - пан Луговой выделил «твой», словно плюнул, - клянется, что мы такие же подданные, как и остальные, а сам в лицо нам насмехается.
- Это чем же? – Кароль скрестил руки на груди.
- А выродка этого в гетманы поставил, разве не оскорбление для нас шляхтичей?
Ярек с Милошем испуганно переглянулись. Кароль почувствовал, как загораются кончики ушей.
- Он не выродок, а внук господаря Рыгора! – гнев удушливой волной побежал по венам.
- Много таких внуков да сынков по Ладии ходит, и все именем покойного Рыгора прикрываются. Может слыхали, некий господарик Рыгорка за рекой появился, кричит, дескать, сын родной Григория. Так чем наш гетман того самозванца лучше?
- Тем, что его мать Надзея - родная и законная дочь господаря, - Кароля прижимали к стене, если он не защитит собственную честь, то падет в глазах этих сосунков, и они разнесут по армии, как его пинали, а он терпел. Придется открываться. Он ждал ответа Лугового.
- Только спесивое дурачье не видит, что лучшего гетмана у нас еще не было, - вдруг вступила в разговор старуха, - не тебе об нем судить, Азар, дома сидя да сплетни собирая.
- Мама! – возмущенно вскрикнула Ядвига.
Пан Луговой побагровел, глядя на тещу испепеляющим взглядом. Но тетку Иванку прошибить и бревном нельзя было, не то, что каким-то там взглядом.
- Что же вы, гостюшки, не выпиваете? – беспечно улыбнулась она. – Настуська, пива подлей!
Смазливая бойкая холопка начала крутиться вдоль стола.
- Да, надо выпить за здоровье хозяюшек, - Кароль поднялся. - Пойду, велю Юрасю, принести нашего вина.
Он неспеша вышел из-за стола и пошел к выходу. За спиной Ярек завел песню о королевских винах и наливках.
Внутри у гетмана все бушевало: «Сидят здесь в тепле, зад не могут поднять, палец о палец не ударили, а в меня плюют. Выродок я для них, отец мой для них недостойный, да я благородней человека не видел».
- Юрась! – раздраженно крикнул он, выйдя на двор.
Воин вывернул откуда-то с боку.
- Слушай, Юраська, - понизил Кароль голос, - разведай мне, не живет ли здесь молодая панночка.
- Та с башни? – хитро улыбнулся парень.
- Так ты ее тоже видел? А я уж стал думать, что мне почудилось.
- Да как же почудилось, пан гетман, ежели она о вас все глаза сломала. Видать, вы ей приглянулись.
- Вот и узнай, кто такая. Дочь этого гусака или может полюбовница из холопок, чего он ее прячет?
- Так слуг, наверное, уж предупредили, навряд ли признаются, - Юрась завертел головой, - а вон крестьяне дрова в замок привезли, у них можно порасспросить, только они шибко торопятся, болотников опасаются, темнеет уже.
- Ну, так беги, покуда не уехали. Вот, дашь за труды, - Кароль достал из кошеля тонкую монетку.
Заходить назад в дом не хотелось, пан гетман уселся прямо на ступеньки и стал ждать.
- Есть, есть панночка! – подлетел к нему Юраська. – Дочь пана, Софийкой кличут.
- София?
3
- Крестьяне говорят - чудо как хороша, глаз не оторвать, - Юрась мечтательно улыбнулся.
- Чего ж тогда она прячется? Может умом тронутая?
- Да нет, наоборот, разумница, каких мало. Пани Ядвига к хозяйству не больно охочая, всем юная панночка заправляет, вот и дров еще по ее приказу привезли, мол, по приметам зима суровая будет. Только сейчас она сама как обычно к холопам не вышла, отец не велел.
