- Что?! – заревел Черный, отыгрывая действие.
- Я чужие объедки не беру, - Кароль неторопливо натянул сапоги.
- Какие объедки?! – теперь гнев был настоящим. - Ты, выродок, и мизинца дочери не достоин. В былые времена пришел бы свататься, так с порога бы тебя спустил.
Каменецкий хотел пошутить про Рыгорку, но увидел затравленный взгляд Олеськи. «Про полюбовника отец ничего не знает. Глупая корова, зачем ты цепь-то нацепила?»
- Не совестно родную дочь в грязи марать? – лишь холодно произнес он, поправляя ножны палаша.
- Священник ждет, обвенчаетесь до обеда, - холодно объявил Елисей, перестав играть.
- Батюшка, миленький, я за него не хочу, - пропищала Олеська. – Злой он, я боюсь его.
- Кто тебя, паскудница, спрашивает, - Черный даже не взглянул на дочь.
«Еще одна принцесса из-под конюха да под меня, ну уж нет!»
- Я тебе не ягненок на заклании, - Кароль покрутил в руке рукоять оружия.
- Знаешь, что у нас с насильниками делают? – Елисей смерил Каменецкого тяжелым взглядом. – Их камнями на торгу забивают.
- Всем объявишь, дочь станешь позорить, уж и так про нее, должно, слухи с душком ходят, - Кароль оценивающе примерялся к распахнутому окну.
- Высоко, шею сломаешь, - предупредил Черный. – Или ты сейчас в домовой церкви обвенчаешься с моей дочерью, или мои воины забьют тебя по-тихому прямо здесь. Живым и холостым ты отсюда не выйдешь. Выбирай.
- Выбор как-то невелик, - Кароль снова собирался умирать.
[1] Седмица – неделя.
Глава VII. Кароль и София?
1
Людское море волновалось, переливаясь войлочными шапками и цветастыми платками. Народ со всех окрестностей собрался, чтобы посмотреть на пробный запуск диковинной мельницы. Самые отчаянные зеваки подступились вплотную к озерной кромке, не замечая промокших носов сапог, ловкие мальчишки заняли лучшие места на ветках плакучих ив. В воздухе приятно пахло свежей стружкой. Объект общего внимания, огромное деревянное колесо, вгрызалось в развороченную скалу, поражая внушительными размерами. Водопад огибал его по временным деревянным желобам, взбивая воду в облако мелких брызг.
Работники ждали сигнала.
- Можно начинать, - подсказал Софии Любош.
Молоденькая княгиня, перекрестившись, достала из-за пояса белый кружевной платок и широко махнула им над головой.
Сильные мужские руки дернули веревки, срывая затвор. Вода оглушительным потоком ударила в лопасти колеса, оно жалобно скрипнуло, охнуло и медленно поползло в неторопливом вращении.
- Работает? Работает. Ра-бо-та-ет!..
Мельники, смолов прошлогоднее зерно, вынесли первую горсть муки на серебряном блюде и подали с поклоном княгине Каменецкой. София пальчиками потрогала белую горку, посмотрела на свет и передала блюдо городовому Ивлицы, тот оценив помол, передал сельским старостам, те деловито закивали.
- Через пару месяцев новый урожай будем молоть, - сиял Любош, наблюдая за мерными движениями колеса. – Все получилось, госпожа.
- Да, получилось, - немного отстраненно пожала плечами София.
- Отчего же печалится наша ясновельможная пани? Я ведь песок стекольный таки нашел, за Лычками карьер, и… - управляющий склонился к уху хозяйки, - с мастерских Зарунского есть один подмастерик, готов перебежать. Думаю, надо брать.
- Так средств же нет? – повела бровью София.
- Ну, я вдовец, одинок, у меня есть кое-какие сбережения. Я готов…
- Послушай, пан Любош, - понизила голос и хозяйка, - я уеду скоро к мужу, ты это знаешь. Здесь будут другие хозяева.
- Так что ж другим хозяевам стекольные мастерские не пригодятся? – управляющий хорохорился, но сникший взгляд его выдавал.
- Знаешь, я подпишу на тебя дарственную на этот карьер. Мастерские будут твоими. Это наш с Каролем… с князем Каменецким прощальный подарок, - София ласково улыбнулась.
- Спасибо, госпожа, но я не шляхтич, землей не имею права владеть, - смущенно развел руками Любош.
- Кароль - князь, и может тебе на своих землях пожаловать шляхетство. Он подписал грамоту, она в моих покоях. Я и свою составлю, если беглого хозяина грамота вдруг не подойдет для королевского суда, хотела подарить тебе землю пастбищ, но карьер, наверное, лучше?
- Конечно, лучше. Спасибо, госпожа. Пожалуй, стоит на старости лет снова жениться, чтобы было кому передать, - подбоченился управляющий, подбирая дородный живот.
- Ты еще не стар, женись, - подмигнула София.
- Очень жаль, что вы уезжаете. Такую хозяйку мы давно ждали.
- Я все решила, жена рядом с мужем должна быть.
- Это да, это да, но все равно жаль.
Ну почему вся жизнь не может быть такой, как те самые счастливые три весенних дня? Любимый муж рядом, детки здоровенькие, хорошие и исполнительные слуги, красивый и надежный замок, земли, где можно развернуться. Почему так не может быть всегда?! София задумчиво ехала в карете, перед глазами мелькали: ее поля, ее луга, ее ручей, лес, горы. Пока ее. «Я хочу быть с Каролем, я готова жить с ним даже в шатре, но все равно грустно. И эта мельница. Пройдут годы, и местные, возможно, будут говорить: «Была тут у нас одна княгинька, уж и не помним, как ее там, бишь, звали, всего-то ничего нами владела, так это она меленку велела построить». А может и забудут… да точно забудут. Кто я такая, чтобы меня помнить?.. А как там будет на новом месте, в разоренной стране? Крестьяне по осени налог заплатят, деньги нужно будет припрятать. Не все конечно, стыдно новым хозяевам разоренные земли отдавать. Пусть знают, что Каменецкие разумными владетелями были».
На широком лугу мирно паслись ее лохматые коренасты лошадки. Пастухи расслаблено валялись в траве, ходить за неспешными основательными животными – одно удовольствие. Увидев хозяйскую карету, бородатые дядьки, однако, резво поднялись, торопливо кланяясь. «И пару, нет, лучше четырех тяжеловозов с собой тоже надо прихватить, по замерзшему болоту, думаю, перегоним, не помешают». София повеселела. «Везде жить можно, и там приспособимся. А вот рожать теперь зимой придется, народившегося в шатер нельзя, да и девочки еще малы, вдруг застудятся. Домик где-то прикупить нужно».
Сомнений не было, она опять брюхата. Было и радостно, и тревожно. И как у них с Каролем так быстро все время получается? Вон король Игнац жен не успевает менять, чтобы наследничком обзавестись. А тут и подождать с потомством можно было бы немного, так нет же – вот вам еще одна лялька. И Иванки нет рукой поводить - узнать кто, но и без старой ведуньи София чувствовала – это мальчик. Почему? Объяснить она не могла, мальчонка, и все тут.
У стен замка она увидела два десятка вооруженных всадников и заволновалась. Кто такие? Что им нужно? Охрана княгини потянулась к саблям.
