– Сколько пальцев? – Женщина сунула ему под нос руку с облупившимся красным лаком.
Хоть бы маникюр обновила! Вот у Инги он всегда был безупречный. Всеволод сфокусировал взгляд и узнал автомобилистку, которой он не уступил место на парковке, протянул удивленно:
– Коза!
– Кажется, у него сотрясение мозга, – озабоченно сказала та. – Может, вас в больницу отвезти?
– Не надо в больницу, – простонал Серебров. – Хочу домой.
Он рванулся со скамейки, поскользнулся и чуть не упал. Его снова подхватили крепкие парни.
– Как же нам тебя домой довести? – чуть не плакала Аля Беднякова.
Чудная! Ей-то какое дело? Или надеется его разжалобить своей показной заботой? Так это напрасно!
– Я сам, – отмахнулся Всеволод от доставучей бабы.
Коза повернулась к своим, бабке со спиногрызом, о чем-то посовещалась.
– Я подвезу, – пообещала она. – Мама пока со Степашкой погуляет. Идемте. Я тут неподалеку припарковалась…
Только коза могла назвать своего сына Степашкой, подумал Всеволод, устало прикрыв глаза. Его снова куда-то повели. С одной стороны висела навязчивая Аля Беднякова, с другой стороны Всеволода поддерживал какой-то красномордый детина. Всеволоду было так плохо, что сил сопротивляться не было. Только когда у обочины показался знакомый «Майбах», он встрепенулся:
– Я сам доеду! Вот моя машина!
– Он бредит, – грустно сказала Аля Беднякова, и Севу повели дальше, прочь от «Майбаха».
– Это кто еще бредит? – возмутился Серебров и похлопал по карманам в поисках ключей, но их, как назло, не оказалось. Выронил, наверное…
– Вы уверены, что не надо в больницу? – спросила у Али коза.
– Надеюсь, дома ему станет легче, – тихо пробормотала Аля.
Всеволод не стал спорить с полоумными бабами – больше всего на свете ему хотелось оказаться дома. А там уж он со всем разберется.
Коза усадила его в свою крошечную развалюшку, рядом прикорнули Аля с дочкой. Всю дорогу, пока ехали, у Сереброва перед глазами мельтешили огни елки и стояло строгое, как у судьи, лицо Деда Мороза.
– Приехали!
Всеволод послушно вышел вслед за Алей. Поднял голову, ожидая увидеть за забором фасад своего особняка, и недоуменно застыл. Вместо элитного коттеджного поселка он очутился во дворе панельной многоэтажки.
– Ты куда меня привезла? – Он повернулся к козе, сидевшей за рулем. Коза с сочувствием посмотрела на него, пожелала поправляться, ударила по газам и была такова.
– Домой, Севочка, домой! – прошелестел успокаивающий голос, и Аля Беднякова, придерживая его за плечи, потянула к подъезду.
– Я с тобой не пойду. – Серебров мотнул головой, и его повело.
Аля помогла ему сесть на скамейку, к ногам подбежала малявка в розовом, с тревогой заглянула в лицо.
– Папочка, тебе плохо?
– Я тебе не папочка.
У малявки задрожали губы, и Аля прижала девочку к себе.
– Тише, Любочка! Папа заболел, но он скоро поправится. Покатайся пока на горке.
Когда девочка убежала на площадку, Аля раздраженно повернулась к нему:
– Да что с тобой, Сева?! Или скажешь, что ты не Сева?
– Я Сева, – подтвердил он. – Всеволод Серебров.
– Слава богу! – с облегчением кивнула Аля. – А то я уж решила, ты совсем умом двинулся, ни дочку, ни дом не узнаешь.
– Это не мой дом, не моя дочь. И ты мне не жена, – отрубил Всеволод. – Ты, Аля, жена Беднякова.
Теперь уже у Али задрожали губы, а на глазах засверкали слезы.
– Только не надо истерик, – поморщился Серебров. – Артистка из тебя никудышная. Вот Инга, жена моя, та хорошая актриса.
– Какая еще Инга? – дрожащим голосом пробормотала Аля.
– Известно какая, Инга Сереброва. Ее плакатами весь город увешан.
– Сильно же ты головой ударился, бедный ты мой. – Аля с сочувствием погладила его по плечу. – Эта Инга – жена банкира, который нас из дома хочет выгнать.
– Я и есть этот банкир! – рявкнул Всеволод.
Аля поежилась на ветру, взглянула на него грустно:
– Никакой ты не банкир. Ты банкрот, Сева. Пойдем домой. Простудишься еще!
– Никуда я с тобой не пойду. – Всеволод вырвал руку.
Из подъезда вышла дама неопределенных лет с крохотной собачонкой под мышкой, кивнула им:
– Здравствуй, Аля! – Затем с любопытством взглянула на него. – А что это с Севой?
– Вы меня знаете? – поразился Всеволод.
– Все шутишь, Сева? – Соседка усмехнулась, выпустила свою лилипутскую собачку из рук и заторопилась за ней.
– А, понял, ты с ней сговорилась! – Серебров обвиняюще уставился на Алю. – Это у вас розыгрыш такой? – начал догадываться он. – Я вам в реструктуризации отказал, а вы меня посохом огрели и разыграть решили?
Похоже, что коза, Дед Мороз, встреча с Бедняковыми в парке – это все звенья одной цепи, часть одного большого представления, задуманного, чтобы его проучить.
– Надо отдать вам должное, ловко вы придумали! – оценил он размах.
– Сева. – Аля с тревогой взглянула на него. – Ты меня пугаешь!
– А муж твой где прячется? – Всеволод встал с лавочки и огляделся. – На камеру, наверное, снимает?
Затянувшийся розыгрыш начинал действовать на нервы.
– Сева, – у Али на глазах закипели слезы, – ты мой муж. И другого у меня нет!
– Чем докажешь?
Серебров надеялся подловить ее, но Аля только вздохнула и потянула его за рукав:
– Идем домой. Паспорт тебе покажу, если не веришь.
Соседка с собачкой с любопытством обернулась на них, и Аля тихо повторила:
– Идем, Сева!
Всеволоду стало интересно, какой такой паспорт предъявит ему дома эта аферистка, и он подыграл ей – поднялся со скамьи. Аля позвала Любочку с горки, и они, как настоящая семья, пошли домой.
Переступив порог квартиры Бедняковых, Всеволод с любопытством огляделся. Убого, но чистенько. Типовой ремонт, с каким сдают новостройки. Самые дешевые обои, линолеум на полу, картонные двери. Вместо шкафа в прихожей – настенная вешалка и полка для обуви.
– А что, на ремонт денег не хватило? – поинтересовался он у Али.
Женщина недоуменно взглянула на него, расстегнула на дочке куртку, и Любочка унеслась в туалет.
– А ты чего не раздеваешься?
– Паспорт! – со значением напомнил Всеволод.
– О господи! – Аля забежала в комнату, чем-то загремела, вернулась с красной корочкой в руках. – Проверяй!
