– Залезайте, – скомандовал оператор. – Пусть согреется пока, а мы место для съемки найдем.
Всеволод проворно запихнул Кешу на заднее сиденье и запрыгнул следом. Машина тронулась с места, увозя Кешу навстречу славе.
Стоя на кухне, Аля с тревогой смотрела в темное окно. Тридцатое декабря, канун праздника. Беззаботные прохожие тащили домой пакеты с продуктами и подарки. Мама с маленьким мальчиком везли на санках небольшую елочку. Дети на площадке лепили снеговика, а подростки постарше играли в снежки. Люди ждали праздника, а на душе у Али скребли кошки. Она чувствовала себя сидящим в темном зале зрителем, который наблюдает за чужим счастьем. У нее не осталось никаких надежд, никакой веры в чудеса. Только страх перед будущим – что с ними случится дальше? Как выплатить долги по кредиту? И куда они пойдут, когда у них отнимут единственное жилье?
За окном взмыла одинокая петарда – предвестница завтрашнего большого салюта, на миг сказочной жар-птицей озарила черное небо. Аля даже не шелохнулась. Она с тоской пыталась понять, когда именно все в их жизни пошло наперекосяк. Когда они взяли кредит в долларах на покупку квартиры? Хотели сэкономить, потому что выплаты за кредит в валюте были меньше, чем за кредит в рублях. Кто же знал, что вскоре грянет кризис, доллар взлетит в цене и ежемесячные платежи станут неподъемными? А может, все случилось еще раньше?..
Але вдруг вспомнился давний эпизод из их молодости. Муж тогда не получил хорошего места в банке – его уже почти взяли по итогам собеседования, но какой-то нахальный соискатель вломился в кабинет, уболтал кадровика и отхватил должность. Муж не раз вспоминал этот эпизод – считал, что упустил свой шанс. Он так и не нашел работу в банке – походив по собеседованиям, сказал жене, что там выживают только те, кто готов идти по головам и никого не жалеть. Недолго поработал страховым агентом, продавал автомобили и в конце концов надолго задержался в турфирме – ему нравился коллектив, отсутствие интриг и настроение праздника, которое всегда сопутствует путешествиям. Они и сами по горящим путевкам несколько раз выгодно слетали на море в Турцию и на Кипр. Счастливые были времена! А потом взяли этот проклятый кредит… Тогда казалось – счастливый. Аля помнила, как прыгала до потолка в съемной квартире, когда после нескольких досадных отказов в других банках «Сильвер» одобрил им кредит. Они тогда выпили шампанского на радостях. Через несколько дней Аля узнала, что беременна. Спустя полгода они въехали в новую квартиру. А еще через месяц курс доллара взлетел до небес.
– Мамочка! – Любочка забежала в темную кухню и растерянно ткнулась Але в подол. – А ты что в темноте стоишь?
Аля погладила дочку по голове, украдкой вытерла мокрые глаза.
– Я салют смотрела. Ты видела?
– Всего один разик. Я проголодалась…
Аля, спохватившись, включила свет.
– Я еще пирожков пожарю. А ты пока стишок на завтра повтори!
Дочка убежала в комнату, а Аля встала к плите, бросив взгляд на часы. Восемь вечера. Где носит ее мужа?
Телевизионщики мурыжили Кешу не меньше часа. Снимали его на фоне дома, который он потерял. Иннокентий показывал рукой на темные окна и рассказывал, как судебные приставы выгоняли его из дома. Заметив камеру, подтянулись соседи – Кешу знали и любили, сочувствовали его судьбе, ругали бессовестного банкира. Однако же на провокационный вопрос корреспондентки, отчего бы не приютить Кешу у себя, все отводили глаза. Жалко, конечно, Кешу, кивали соседи. Но у нас дети, жены, мужья, собаки… Да и кому в доме нужен посторонний человек?
Пока корреспондентка опрашивала соседей, одинокий, потерянный Кеша сидел на скамейке под падающим снегом и глухо, безнадежно кашлял. Досняв последнюю соседку – фигуристую даму в крупных золотых серьгах, которая очень хотела попасть в телевизор, оператор записал крупный план Кеши и махнул рукой:
– Снято!
Кеша даже не шелохнулся, уткнулся носом в шарф и как будто задремал.
– Эй! – Всеволод потряс Кешу за рукав, и мужчина хрипло закашлялся. – По ходу, ему совсем плохо.
Серебров обернулся к телевизионщикам и увидел, что те уже собираются уходить.
– Вы куда? – Всеволод подскочил к ним.
– Домой. – Оператор устало взглянул на него: – Я и так сегодня переработал.
– А я, может, еще на маникюр успею. – Корреспондентка озабоченно взглянула на изящные часики на запястье.
– А он? – Всеволод указал на Кешу, который снова уткнулся носом в шарф.
– А что он? Мы ему в няньки не нанимались, – резко ответила рыжая лиса. – Жалко его, конечно. Но сам виноват, нечего было за брата непутевого поручаться.
– Вы же говорили – сюжет снимете, телезрительницы обрыдаются, домой его заберут… – напомнил Всеволод.
– Вот когда станут нам телефоны обрывать, тогда мы и подскажем, где его искать, – пообещала лиса.
– А пока ему что же, замерзать тут? – Всеволод гневно проскрежетал зубами.
– Слушай, раз ты такой жалостливый, – корреспондентка насмешливо взглянула на него, – чего сам его не приютишь?
– Я не могу, – запнулся Серебров. У него и дома-то своего нет – а Аля простуженного бродягу на порог не пустит и будет права. – У меня жена, дочка… – малодушно соврал он.
Кеша на скамейке зашелся в приступе кашля. Красный шарф, обмотанный вокруг тощей шеи, так и заходил ходуном.
– Нельзя ему на холоде оставаться, – озабоченно заметил оператор. – Так и воспаление легких заработать можно.
– А я что говорю! – обрадовался поддержке Всеволод. – В больничку бы его отвезти – пусть подлечат, отогреется.
– Отвезем, Кристин? – Оператор взглянул на рыжую.
– Да у него, наверное, ни паспорта, ни полиса! – завелась та.
Кеша снова глухо закашлялся.
– Может, он вообще заразный! – Кристина брезгливо покосилась на него. – Может, у него туберкулез!
– Отвезем, – решился оператор и кивнул Всеволоду: – Помоги его до машины довести.
– Но!.. – начала корреспондентка.
– А если ты, Крис, заразиться боишься, можешь на метро ехать, – заявил ей оператор и отвернулся.
Всеволод поднял Кешу со скамьи, довел до машины, усадил внутрь и замялся. Ехать с ним или нет? Оператор кивнул ему с переднего сиденья:
– Устрою его в больничку, не переживай.
– Спасибо. Я тогда пойду.
Всеволод повернулся – корреспондентка, обиженно стуча каблучками, приблизилась к ним.
– И где тут метро?
Всеволод почесал затылок.
– А хрен его знает. Вот он, – он кивнул на Кешу, дрожащего на заднем сиденье, – подсказал бы. А я без понятия.
Рыжая Кристина фыркнула, оттолкнула Сереброва и с оскорбленным видом запрыгнула на переднее сиденье. Машина тронулась с места.
