– Ника… – хрипло выдавил он. А есть ли ей место в этой параллельной реальности?
– Что, Сева? – не поняла Аля, с тревогой заглядывая ему в лицо.
Всеволод с силой схватил ее за руку, как утопающий – соломинку:
– Скажи, у меня только одна дочь? Или есть еще?
– Сева, ты меня пугаешь! – Аля широко распахнула глаза. – Любочка – наша единственная дочка.
– А до того, как мы поженились, – настойчиво спросил он, удерживая ее руку, – у меня не было детей?
– Насколько мне известно, нет! – Аля вырвала руку и поспешно скользнула к двери. – Я пойду Любочку искупаю. А ты ложись спать, тебе отдохнуть надо.
Она выбежала из кухни, словно боясь, что он ее остановит. А Всеволод схватился за голову. Это что же получается, в этой жизни его Ника не родилась? Взгляд упал на радиотелефон на столе. Когда-то, еще до свадьбы и рождения Ники, он почти каждый день звонил домой Лизе и они никак не могли наговориться. Обычно их идиллию нарушал Лизин отец, Альберт Борисыч. Всеволод слышал в трубке, как тот ругает дочь за долгие разговоры, и Лиза торопливо прощалась с ним, шепотом добавляя неизменное «целую»… Альберт Борисыч, преподававший философию в университете, недолюбливал Сереброва, ведь Всеволод расстроил роман дочери с многообещающим лопоухим аспирантом, которого Лизин отец мечтал видеть своим зятем.
Сейчас рука сама потянулась к трубке. Если кто и может дать ответ на его вопрос, то сама бывшая жена, которую он не видел уже много лет. Они развелись, когда Нике было пятнадцать. Лиза увлеклась йогой и сбежала с каким-то проходимцем-гуру на Бали, оставив Нику на попечение Всеволоду. Иногда она звонила дочери, но с тех пор, как Всеволод оборвал связь с Никой, он ничего не знал о бывшей. Теперь он по памяти набрал ее домашний номер и затаил дыхание.
Серебров был готов к тому, что в этой параллельной реальности телефон Лизы окажется чужим. И все-таки, когда в трубке проскипел старческий голос, внутри все оборвалось.
– Я же сказал, мне не нужен никакой Интернет! И больше сюда не звоните! – раздраженно пролаял старикан.
– Подождите! – заторопился Всеволод, испугавшись, что собеседник бросит трубку, и безо всякой надежды выпалил: – Мне нужна Лиза!
– Лизавета? – Старикан явно удивился. – А кто ее спрашивает?
В его голосе послышались знакомые интонации, и Всеволод понял, что говорит с отцом Лизы. Сколько же лет с развода он его не слышал? Неудивительно, что сейчас не узнал…
– Альберт Борисыч, это Всеволод! – радостно воскликнул он. Какое счастье, что телефон оказался верным и что Лиза и ее отец по-прежнему живут по старому адресу.
На том конце трубки повисла ошеломленная пауза.
– Какой еще Всеволод? – ворчливо проскрипел отец Лизы.
Неудивительно, что радости Сереброва он не разделял. Даже свадьба и рождение внучки Ники, в которой дед души не чаял, не примирили Альберта Борисовича с неугодным зятем. Всеволод вытащил Лизу из нищеты, но так и не смог заслужить уважения ее интеллигентного папаши. Вот и сейчас Борисыч притворился, что его не помнит. Или в самом деле не помнит?
– Серебров, – представился Всеволод. – Ваш зять.
– Шутить изволите? – скрипуче усмехнулся старикан.
– Вы меня не узнаете? – У Всеволода упало сердце.
– Зять у меня один, и звать его иначе, – строго отчеканил Лизин отец. – Вы, должно быть, номером ошиблись.
Да нет, не номером он ошибся. А жизнью… И в этой жизни Лиза вышла замуж за кого-то другого. Из коридора донеслись голоса Али с дочкой – они зашли в ванную, и Всеволод в отчаянии вцепился в трубку:
– Позовите Лизу!
– Лизавета здесь не живет уже много лет.
– А где она живет?
– С мужем. Во Франции.
– Во Франции? – опешил Всеволод.
– А что вас удивляет? Ее муж, между прочим, знаменитый ученый, – в голосе бывшего тестя прорезались горделивые нотки, – специализируется по европейской философии.
Всеволод вспомнил лопоухого аспиранта, который писал диплом у Альберта Борисыча и ухаживал за Лизой. Так, значит, он теперь ее муж… Оставалось уточнить последний важный момент.
– А дети? – выкрикнул он в трубку. – Дети у них есть?
На том конце провода повисла томительная пауза, которая сказала Всеволоду обо всем.
– Послушайте, какое вам дело? – ворчливо ответил бывший тесть.
– Я отец Ники, – безнадежно выдохнул Всеволод, уже понимая, что его дочери в этом искаженном мире нет.
– Поздравляю, – сухо ответил Борисыч и бросил трубку.
Говорить им было не о чем…
Всеволод вернул телефон на базу и, покачиваясь, вышел из кухни. За один день он потерял все – дом, работу, жену, дочь. Пусть он не разговаривал с Никой уже пять лет, но одна мысль о том, что она есть, его девочка, его плоть и кровь, грела сердце. Какой же он был дурак, что отдалился от нее! Из-за собственной глупости вычеркнул из своей жизни и вот теперь может потерять навсегда…
Его повело в коридоре, и он прислонился к стене, чтобы не упасть. А ведь он сам ничем не лучше бывшего тестя – тот был против выбора своей дочери, и точно так же поступил Всеволод с Никой. Как когда-то Борисыч не дал ему шанса, так и сам Всеволод не захотел наладить отношения с неугодным зятем. Только для Лизиного отца Всеволод был недостаточно умен и образован, а для него самого муж Ники оказался недостаточно успешен и богат. Но разве это имеет значение, когда двое любят друг друга? Только сейчас Серебров понял, как заблуждался все это время. Если бы только вернуть прежнюю жизнь, Всеволод бы помчался к дочери вымаливать прощения, наплевав на гордость и разногласия. Он был уверен – Ника его простит…
Он не знал, как долго простоял в темном коридоре, коря себя, когда дверь ванной распахнулась, выпуская раскрасневшихся от пара Алю и Любочку. Чужая жизнь, чужая жена, чужая дочь… Ника была похожа на него, а Любочка вся пошла в мать. Те же наивные голубые глаза, круглые щеки и нос, пока еще по-детски курносый, но со временем грозящий дорасти до ужасающих размеров. Никогда Всеволод не сможет полюбить чужого ребенка так, как любил Нику… Он попытался вспомнить Нику в возрасте Любочки и понял, что не помнит лицо собственной дочери. Детские годы Ники совпали с началом работы его банка, Серебров пропадал на работе до позднего вечера, а когда приходил домой, девочка уже спала. Он не видел ее неделями. Что ж он за отец такой?
– Сева, ты в ванную? Мы уже закончили. – Аля посторонилась, пропуская его.
Любочка унеслась в комнату, а Аля внезапно прижалась к нему на пороге ванной и чмокнула в щеку.
– Ты чего? – напрягся он.
– Ничего. Уже мужа поцеловать нельзя? – Аля обиженно взглянула на него и отступила.
Всеволод забежал внутрь и с облегчением закрыл замок. Ему надо было хоть ненадолго прийти в себя.
