– Но зато теперь я тут все на свой вкус обустрою! – весело заметила она.
Всеволод отер пот со лба, а женщина унеслась в коридор и вернулась с кошельком в руках.
– Спасибо!
Всеволод удивленно взглянул на деньги, которые ему настойчиво протягивала Маша.
– Это что?
– Двести рублей. За работу.
Он отшатнулся, а Маша смешалась и забормотала:
– Что, мало? Простите, сколько могу. На остальные мне еще до зарплаты жить…
– А кем вы работаете? – вырвалось у него.
– Библиотекарем.
Мог бы и догадаться!
– Уберите деньги, Маша, – твердо сказал он.
– Откуда вы знаете мое имя? – Она мгновенно напряглась, как овечка, обнаружившая, что пригласила к себе домой серого волка. – Я вам не называла!
И тут в окне за ее спиной возник человек в красном и раздался стук в стекло.
Маша в панике подпрыгнула и взвизгнула. И было от чего!
За окном, на высоте десятого этажа, парил Дед Мороз и настойчиво стучал в стекло.
– Спокойно, Маша! – Всеволод первым среагировал на нештатную ситуацию, отодвинул хозяйку за плечи, шагнул к окну и распахнул раму. На пол посыпались книги и альбомы с фотографиями, лежавшие на подоконнике.
– Это ваш сообщник? – в панике охнула Маша за спиной.
– Деда Мороза вызывали? – радостно гаркнул ряженый гость, висевший на тросе, и запрыгнул на подоконник.
– Ты вызывала Деда Мороза? – Всеволод удивленно повернулся к хозяйке.
– Я? – Маша была близка к обмороку и схватилась за край письменного стола, чтобы не упасть. – Нет! Вы вообще кто?
– Дед Мороз в окно! – деловито гаркнул гость.
– Кто? – На этот раз опешил даже Всеволод.
Визитер вытащил из-за пазухи бумагу.
– Дом двадцать, подъезд три, этаж девять, квартира девяносто восемь. Дети Марфа и Елисей, – зачитал он.
– Это десятый этаж, – прошелестела Маша, во все глаза глядя на пришельца.
– Значит, обсчитался, – расстроился тот и оттянул накладную бороду на подбородок. Дед Мороз оказался довольно симпатичным и совсем молоденьким, лет двадцати двух, и собственная борода у него только-только начинала расти. – Извините за беспокойство! Я пошел!
Гость развернулся и хотел шагнуть из окна наружу.
– Куда? – охнули одновременно Всеволод и Маша.
И пока Всеволод стоял столбом, Маша молнией метнулась к подоконнику, схватила Деда Мороза за полы короткого полушубка и с недюжинной для хрупкой женщины силой дернула крепкого парня назад. Послышался треск ткани. Не удержав равновесия, Дед Мороз упал с подоконника спиной на разбросанные на полу книги и альбомы.
– Охо-хо! – завопил он басом Санта-Клауса.
– Вы ушиблись? – взволнованно склонилась над упавшим хозяйка.
– Вы меня чуть не угробили, – обвинил он, поднимаясь на колени. – Костюм испортили! – Он обвиняюще ткнул в разорванную полу красного наряда. – А он знаете сколько стоит?
Всеволода так и подмывало спросить, сколько. Костюм на парне был добротный, с меховой опушкой, явно не одноразовый.
– Я вам жизнь спасла, – опешила Маша. – Вы перепутали дверь с окном и хотели выйти наружу!
– Ничего я не перепутал, – рассердился парень. – Я профессиональный альпинист, и это моя работа.
– Выходить в окно? – нервно уточнила Маша.
– И входить, и выходить. А как же иначе? Меня для того и заказывают.
– Кто заказывает? – вздрогнул Всеволод. Ему вспомнилось, как еще позавчера он улепетывал в толпе от Деда Мороза, приняв его за киллера. А что, если до него все-таки добрались?
– Родители детям, – как неразумным, объяснил им альпинист. – Это же круто, когда Дед Мороз не в дверь приходит, а в окно. Это не переодетый в костюм папа или сосед, а настоящая сказка!
Всеволод снова впился взглядом в его костюм. По американской моде пошит, красные штаны и короткий полушубок. Наверное, так удобнее по окнам лазать. Но Всеволоду любой бы костюмчик сошел… Тем более что они с парнем примерно одной комплекции. Не зря Инга Всеволода в фитнес-клуб таскала и заставляла потеть на тренажерах, Серебров в хорошей форме для своих сорока пяти лет, не разжирел так, как его коллеги-банкиры.
– Почему вы на меня так смотрите? – попятился к окну парень.
– Одолжите костюмчик, – подался к нему Всеволод.
– Ты чего, мужик, я на работе! – опешил альпинист.
– Опять вы за свое? – вздохнула Маша. – Я же вам сказала, ни к чему это.
– Мне очень надо! – Всеволод нетерпеливо шагнул к окну.
Если понадобится, он этого хлыща из штанов вниз головой вытрясет. Но альпинист, почувствовав, что Всеволод настроен решительно, быстро запрыгнул на подоконник.
– С наступающим! – Парень уцепился за трос и провалился вниз.
Маша ахнула и бросилась к подоконнику. До Всеволода донесся стук в окно, донесшийся снизу, и заливистое: «Йо-хо-хо!»
– Все в порядке, – доложила Маша. – Соседи снизу его впустили. У них дети – Марфа и Елисей.
Всеволод рассеянно кивнул, подивившись современной моде на имена, и поднял с пола старую фотографию, выпавшую откуда-то из альбома. Взглянул мимолетно – на поблекшем снимке за партой были запечатлены двое старшеклассников. В школьнице с милыми ямочками и длинными косами легко узнавалась хозяйка квартиры. А рядом с ней сидел долговязый одноклассник с непокорными русыми вихрами и застенчивой улыбкой, похожий на актера Ди Каприо. Первая любовь, школьные годы… Серебров невольно подсмотрел чужую сердечную историю.
– Возьмите. – Он поспешно сунул снимок хозяйке и зашагал к выходу.
Если повезет, удастся поймать альпиниста во дворе дома и уговорить отдать костюм. Внезапно Всеволод остановился, осененный догадкой. Тот старшеклассник с фотографии – это же…
– Вашего одноклассника зовут Иннокентий? – Он резко повернулся к Маше.
Та удивленно взглянула на гостя.
– Вы знаете Кешу?
И снова в ее взгляде вспыхнула затаенная надежда, но на этот раз она была обращена уже не к Сереброву. Эта надежда, эта нежность в голосе – они предназначались Кеше, симпатичному и веселому однокласснику со старой фотографии. Первая любовь, школьные годы… Теперь у Всеволода не осталось ни малейших сомнений.
– Вы знаете, где Кеша? – взволнованно спросила Маша.
Всеволод замешкался. Как объяснить, что вихрастый парень, в которого она была влюблена, стал бездомным и встречает новогоднюю ночь в больнице?
– С ним что-то случилось? – поняла по его молчанию Маша. – Скажите мне, я ведь его искала после развода… Но его нет ни на Одноклассниках, ни ВКонтакте, ни в одной соцсети. Он, – ее голос дрогнул, – жив?
