- Отец, в смерти этой служанки Янина не виновна, считайте, что это доказано, – как гром прозвучало у меня над ухом, – вот, что я нашел на столе у моей жены, – в руках у самозванца оказался тот самый обрывок дорогой бумаги, на котором Граська вывела свои предупреждения.
Казимир неуверенно взял листок и, подойдя к окну, напряг зрение.
- Покойница служила на Баньковых, – продолжил самозванец, – они подкупили ее, чтобы убить Янину: ревностью заманить на башню и столкнуть вниз. К счастью, у моей разумницы хватило смекалки взять саблю и защитить себя. Янина не сумасшедшая, нас с ней специально стравливают, желая развести. Но я им не позволю, – Лжеярек обратил ко мне пылающий взор, – я сумею доказать тебе свою любовь.
- Ой, не знаю, Ярек, – протянул Казимир, – ой, не знаю. Она опасна, и я бы с ней на едине не оставался бы.
- А я очень хотел бы остаться с ней наедине, – подмигнул мне Лжеяромир.
- Пан Казимир, я могу идти? – холодно спросила я.
- Ступай, – не глядя, махнул рукой свекор.
Новый Ярек догнал меня при выходе из портретного зала, запыхавшись, пролетел мимо и, опираясь руками о дверные косяки, загородил дорогу.
- Что вам угодно? – бросила я раздраженно, отходя ближе к окну.
- Давай поговорим, наконец, – он двинулся ко мне.
Я вздрогнула, прижимаясь к оконной раме.
- Да не бойся, я не возьму тебя силой, мне этого не нужно, – с горькой усмешкой произнес новый Яромир.
- А что вам от меня нужно? – уперлась я в него холодным взглядом.
Он подошел к другому окну и задумчиво посмотрел вдаль. Вот так, в профиль, он очень был похож на моего Ярека. Сердце сжалось, причиняя боль.
- Янина, допустим я не Яромир. Допустим, – выделил он голосом, – но я никогда, слышишь, никогда не променяю тебя на другую. Я очарован тобой, моя голубка. Да, теперь для меня ты голубка, а не вороненок. Прекрасная белокрылая голубка. Мой ангел хранитель, если бы не твоя молитва, меня давно бы не было в живых. Я в этом уверен. И я больше не предам тебя.
Я вздрогнула. Наши взгляды встретились. Откуда он знает про вороненка? А может это все же Ярек, может у меня действительно помутнение рассудка, и люди правы? Вот он стоит передо мной: красивый как ангел, смотрит открытыми небесными глазами. Почему я тогда не разглядела в них душу моего Яромира?
Он бережно коснулся моей руки. Я опять вздрогнула, отстраняясь. Он печально улыбнулся и настойчиво потянулся к моим пальцам, взял их в свою ладонь. Она была теплой и такой знакомой. Как я отвыкла от мужских рук! Как хочется почувствовать их жар на своей коже. Он словно прочел мои мысли и смелее положил другую руку мне на талию.
- Янина, голубка моя, ты никогда не пожалеешь, что поверила мне, никогда, – зашептал он на ухо, обволакивая нежностью и лишая сопротивления. – Хочешь, я нарву тебе, как тогда, приворотных колючек и приворожу тебя снова.
Пелена спала, я отпрыгнула в сторону, жадно глотая воздух:
- Ты не мой муж! И не смей тянуть ко мне свои грязные руки!
Вместо того, чтобы бежать в свою комнату, я развернулась и полетела по коридорам замка в строну покоев любовницы Казимира. Хеленка – вот их источник сведений! Она проникла в замок и стала вынюхивать. Я наплела ей про синеголовик, а она предала все им. «Вороненок», это прозвище слышала Граська, а они часто болтали с Хеленкой. Мой бессмертник действительно волшебный, он спас меня, удержал от прелюбодеяния! А ведь я чуть… Щеки запылали жаром стыда и злости.
Хеленка баюкала в колыбельке Басю, напевая протяжную колыбельную. Увидев ворвавшуюся в комнату растрепанную княгиню, она вскочила, заслоняя дочь и явно собираясь закричать.
- Я не сделаю тебе зла, – попыталась я ее успокоить, – я просто хочу спросить.
Хеленко испуганно хлопала ресницами.
- Просто спросить: кто эти люди, которые подослали тебя в замок?
Она побледнела, еще сильнее прижимаясь к колыбели.
- О чем вы, княгиня?
- Кто эти люди? – с нажимом повторила я вопрос.
- Меня никто не посылал, пан Казимир случайно меня увидел и забрал с собой.
- Ну да, подобрали девицу, похожую на жену и выставили на дороге, – усмехнулась я и по ее лицу поняла, что попала в самую точку.
- Я вас не понимаю, – пробормотала она.
- Глупая курица, как ты не поймешь – ты слишком много знаешь, чтобы оставаться в живых!
- Я вас не понимаю, – упрямо твердила она, едва шевеля губами.
Увы, разговорить ее у меня не получилось. Твердолобое тупое создание!
- Я пыталась помочь тебе, – бросила я Хеленке и вышла.
В смятых чувствах я побрела прочь от покоев любовницы Казимира. Что дальше? Западня сжималась. А ведь убрать могут не только наивную Хеленку, я тоже мешаю им, значит и мне, возможно, недолго осталось. Ну и пусть, пусть это уже скорее закончится. Так жить невыносимо, ходить и вздрагивать от собственной тени…
Я шагнула за угол, и тут большая рука прикрыла мне рот, перекрывая воздух. Накаркала, ворона! Все, это конец, и помолиться перед смертью не успела.
- Тише, пани Янина, это я, – за спиной раздался знакомый голос пана Богдана.
Мой телохранитель убрал руку, а я выдохнула.
- Пан Богдан, как вы здесь очутились? – зашептала я.
- Иовита шепнула, что видела, как вы бежали в эту сторону. Отойдемте в сторонку.
Мы прошмыгнули в черный чуланчик и нас окутала темнота. В старой двери чулана было прорезано маленькое окошечко в виде сердечка.
- Смотрите, – шепнул в самое ухо Олесь.
Я приникла к сердечку. По коридору, крадучись и озираясь, прошуршала тень. Коротышка! Потерял меня! Злорадство пробежало радостной волной.
Мы с Олесем подождали еще какое-то время. Альтский разведчик, ничего не обнаружив, вернулся назад, крутнулся совсем рядом с чуланом и скрылся в темноте перехода.
- Я никак не мог поговорить с вами с глазу на глаз, этот черт всюду за вами таскается.
- О чем, пан Богдан, вы хотели поговорить со мной? – вздохнула я.
- Вы были правы, это не пан Яромир.
Глава XVII. Опасная игра
Какая тяжесть в этот момент свалилась с моих плеч, ведь где-то в глубине души по-прежнему жались сомнения: а вдруг я ошиблась, и это все же Ярек.
- А как вы догадались, пан Богдан? – произнесла я в темноту, потому что мы по-прежнему стояли в чулане, не решаясь выйти.
- Вначале мне бросился в глаза шрам на плече. Он свежий. По рассказу пана Яромира, его взяли в плен около трех лет назад, после ранения, а шраму чуть больше месяца. Да и характер раны, я, пани, много повидал ран и шрамов, уж поверьте… Так вот, этот шрам от пустяковой раны, просто разрезали кожу, умело надо сказать, но не на столько, чтобы опытный вояка не различил обман. Вы уж не обидьтесь, я буду говорить на чистоту, – Олесь замялся, мои глаза привыкли к полумраку, и я увидела, как кметь сокрушенно опустил голову.
