- Яречек, миленький, ну если тебе не хочется этого зеркала, зачем его брать? Мне оно тоже совершенно не нужно, это была блажь. У нас и так много зеркал. Давай просто подарим Чеславу эти деньги и все, – я уткнулась ему лбом в плечо.
Он бережно обнял меня.
- Мне нужно купить его для тебя, – как-то обреченно произнес он, – я и так слишком долго тяну.
- А знаешь, – как можно бодрее улыбнулась я, – наш малыш сегодня толкнулся. Да-да, не веришь? Я точно тебе говорю, ударил ножкой изнутри.
Ярек сгреб меня в охапку и начал целовать, страстно, нежно, горько… отчаянно. На душе было неспокойно. Какое оно хрупкое, это счастье.
Глава XXXVI. Слова любви
Хеленку мы нашли на старой мельнице. Обветшалая после смерти хозяина конструкция, была по-хозяйски подлатана, дорожки прочищены от снега, из трубы небольшого домишки шел дымок. Мой Павлусь с виноватым видом выскочил нам навстречу. В домотканой рубахе, без привычных кирасы и сабли, он был похож не на бравого казачка, а на мирного деревенского парня.
- Простите, хозяйка, что не кинулся за вами вдогонку, да боялся, что женку перехватят, да и мельница вот ваша без пригляда осталась. У меня тоже батюшка мельником был, я дело знаю.
За ним, краснея, смущенно вышла Хеленка. Вместо роскошных дорогих одежд, в которые обряжал ее Казимир, на ней была простенькая овчинная душегрея и серая льняная юбка.
- Ну, приглашайте в дом, сестру хочу видеть, – улыбнулся Яромир.
Годовалая Бася смешно перебирала ножками и хлопала в ладоши, радуясь гостям, уже было видно, что девочка вырастет егозой и озорницей. Ярек, подхватив ее на руки, спросил, не желает ли Хеленка, чтобы дочь князя жила в замке, но мать испуганно выговорила: «Нет», – и постаралась побыстрее забрать ребенка.
- Не бойся, если ты не хочешь, пусть живет здесь, на мельнице. Я буду присылать на ее содержание, – успокоил Ярек.
Уже прощаясь Хеленка шепнула мне:
- Я решила, что лучше с ровней в почете жить, так нам с Басей лучше.
- Выбор твой, – коснулась я ее плеча.
Выходит и в Хеленке я ошиблась, никакая она не расчетливая проныра, а обычная женщина, которой хочется любви и близкого человека рядом.
Потом мы забрали с хутора Иовиту, она тоже не захотела сидеть у Чеслава, тайком перебравшись к Проське. Я немного ее побранила за своеволие. И она, и Хеленка сильно рисковали, выходя из-за дружественных стен, все могло бы закончиться плохо. Старушка только довольно улыбалась на мое ворчание, ей было приятно, что за нее беспокоились.
Обычно пугающий своей холодной суровостью родовой замок Ковальских, теперь стоял припорошенным снегом и казался милым и уютным, соответствуя понятию «дом».
Камин дарил тепло, завораживал язычками пламени, поленья ворчливо потрескивали, навевая сон. Мы с Яромиром валялись прямо на ворсе пушистого ковра, муж положил мне голову на колени и прислонив руку к моему животу, пытался услышать движения малыша. Я гладила Яромира по ежику волос, вспоминая его длинные локоны.
- Отпустишь волосы снова?
- Нет, так удобней, в тарелку не падают, – отшутился Яромир.
За окошком на фоне меркнущего заката крупными хлопьями медленно падал снег.
- Возьми, вороненок, – Ярек поднял руку вверх, протягивая мне кольцо с ярким рубином. – Что за капризная девчонка, ты никак не заберешь свой подарок. Другие руку откусят за безделушку, а ты нос воротишь, – он обиженно выпятил нижнюю губу.
Я усмехнулась, надевая на палец подарок.
- А как же ты без магического камня? – колечко засверкало, выхватывая искры пламени.
- Ну, если честно, я соврал, что оно волшебное, хотел произвести впечатление на одну зазнайку. Это обыкновенный камень.
- И то, что тебе подарила его Иванка, тоже соврал? – попыталась я разлохматить его «коротюсенький» чуб.
- Нет, это правда, когда она меня выходила после ранения, я подарил ей жемчужные бусы и отрез шелка. Она обиделась и сказала, что не лечит за подарки, а может только поменяться и всучила мне этот камень «на удачу».
- Ну, тогда он точно волшебный, Иванка ничего просто так не дарит, – я опять залюбовалась красотой идеальных граней.
- Конечно, не просто, – Ярек поднялся с моих колен и заглянул мне в глаза, в его очах играли озорные огоньки, – после того как ты запихнула его мне за пазуху, я решил на тебе жениться. Разве это не волшебство?
- Как хорошо, что другие паненки не додумались до этого раньше меня, – хихикнула я и тут же схватила его за ухо, – а что это за вдова, к которой ты лазил в окно с этим Витом? Я запомнила. Как не совестно!
- Ну это же до тебя было, давненько уже, я был молодым и глупым, – невинно захлопал ресницами муженек, – но, если очень хочется, можешь открутить мне одно ухо, разрешаю.
- Зачем мне одно ухо, мне нужен целый муж, – потянулась я к его губам.
- Зеркало приехало! – радостно влетела служанка. – Уж такая красота!
Яромир несколько раз жадно вдохнул воздух, потом подбадривающе улыбнулся, словно стряхивая дурные мысли, и подал мне руку, поднимая с ковра.
- Пойдем, посмотрим, – и новая натужная улыбка.
Что же все-таки с ним происходит?
Зеркало одели в роскошную позолоченную раму от старого королевского подарка. Сильные мужские руки водрузили его в дубовых покоях, и теперь оно отражало уходящее бесконечным повторением сияющее обрамление второго зерцала. Я хотела заглянуть в этот «омут», но Яромир удержал меня за руку.
- Подожди, вороненок, не спеши. Так может получиться, что мы… – он замялся, прикусывая нижнюю губу. – Ты простила меня?
- Мне не за что тебя прощать, ты все делал как нужно, – посмотрела я в его небесные глаза.
- Ты обижалась, что я уехал в Лесоградье, выбрал не тебя, а долг. Наверное, я не должен был оставлять тебя одну. Это было неправильно, я не знаю, как надо было поступить. Всегда сложно делать выбор.
- Ярек, ты все сделал правильно, ты спасал наш народ, всех нас. Я была глупа и ревнива. Прости и ты меня, – я обхватила его руками, укладывая голову ему на грудь, как сильно бьется его сердце.
- Ты мне веришь, вороненок? – тихо проговорил муж. – Очень важно, когда родной человек тебе верит.
- Я тебе верю, Яречек, верю.
- Значит все было не зря, – пробормотал он. – А теперь можешь смотреть в свое зеркало, – и Яромир сам за руку повел меня в пространство между зеркалами.
- Почему же смотреть? Давай заглянем туда вместе, – улыбнулась я ему.
В галерее убегающих рам появились наши отражения: счастливая разрумянившаяся женщина и печальный мужчина, с пронзительными синими глазами, от взгляда которых перехватывало дыхание. Все-таки в роду Ковальских были колдуны, разве может простой человек иметь такой взгляд?
