Рис. 12
Рис. 13
Вероятнее всего, эта иллюстрация служила в первую очередь своего рода реверансом в сторону государственной власти: напомним, что Ульманн на Констанцском соборе вручил свое незаконченное сочинение кайзеру Сигизмунду I в 1415 или 1416 г. Незадолго до этого, в 1402 г. правитель решил использовать на своем гербе двуглавого орла вместо стандартного одноглавого. В 1419 г. Ульманн дописывает «Книгу святой Троицы» и дарит ее Фридриху I Бранденбургскому из рода Гогенцоллернов. В 1433 г. двуглавый орел становится официальным гербом Священной римской империи. В том же году дополненная версия трактата с пятью различными изображениями двуглавого орла была подарена Иоганну Алхимику, маркграфу Бранденбурга-Кульмбаха, сыну Фридриха I. Как мы видим, одной из главных целей Ульманна было распространение своего трактата среди влиятельных аристократов, а потому использование в нем государственных символов было более чем целесообразно.
Удивительно, но именно после создания «Книги святой Троицы» гербы Священной Римской империи стали часто изображаться с распятием в центре: это означало, что власть императора находится под божественным покровительством (14). Алхимический трактат впервые ввел имперского орла в контекст мистического откровения и послужил причиной необычной мутации геральдического сюжета, который затем был включен в традицию имперской мистики (Reichsmystik): тело орла c распятием по центру представляло собой «тело» империи. В XVI–XVII вв. императоров на прижизненных изображениях или post mortem стали иногда изображать по центру герба империи, между двумя головами орла: так правители становились хранителями святого Креста и даже уподоблялись самому Иисусу Христу (15).
Рис. 14
Рис. 15
Возможно также, что изображение Иисуса-орла не было полностью оригинальным изобретением немецкого алхимика. Несмотря на то, что большинство исследователей утверждает, что Ульманн не использовал никаких сторонних источников, кроме нескольких цитат из Гермеса, псевдо-Аристотеля и Альберта Великого, источники для некоторых изображений все-таки можно обнаружить. Какие-то иллюстрации вдохновлены традиционной христианской иконографией, геральдикой или апокрифами, другие — раннеалхимическими миниатюрами, к примеру, образами из «Мудрости Соломона» Гратея. Скорее всего, изображение Христа-орла было перерисовано с похожего рисунка из «Книги семи климатов», трактата по алхимии и другим наукам, написанного багдадским алхимиком XIII в. ас-Симави. Некоторые иллюстрации были скопированы им из «Книги образов» Зосимы (см. здесь) с существенными искажениями. Божественный прародитель алхимии Гермес Триждывеличайший, нарисованный в оригинале буквально — с тремя украшенными нимбами головами и ангельскими крыльями, превратился у ас-Симави в странного орлоподобного монстра с человеческим лицом между двумя птичьими профилями (16). В трактате Ульманна Луна и Солнце, нарисованные под лапами орла, превратились в головы Давида и Иессея, а лицо Гермеса, обрамленное нимбом, стало ликом Иисуса. Учитывая, что другие сочинения ас-Симави были известны на Западе в латинских переводах, вполне вероятно, что кто-то из его переводчиков мог увидеть и изображение Гермеса из «Книги семи климатов». Так ошибки иллюстраторов, сначала арабских, а затем европейских, в обоих случаях, возможно, копировавших эти изображения по памяти, стали причиной превращения арабского Гермеса в Христа спустя много столетий после его первого появления в алхимическом трактате.
Рис. 16
Злобный андрогин
В самом конце «Книги святой Троицы» подряд изображено два алхимических андрогина (17). Двуполый человек символизировал философский камень, в котором слились воедино принцип серы и принцип ртути. Но почему же андрогинов двое — ведь это значит, что и магистериев тоже два?
Рис. 17
Ульманн делит ищущих философский камень, с одной стороны, на христиан, а с другой — на иноверцев, язычников и еретиков. По мнению монаха-алхимика, только настоящий христианин способен произвести на свет истинный философский камень. Вера в Христа сулила прилежному алхимику не только материальные выгоды, которых, в принципе, могли добиться и алхимики-иноверцы. Истинный, то есть христианский философский камень помимо богатства должен был даровать адепту необыкновенные способности: огромную физическую силу, вечную молодость, невидимость и даже умение левитировать. Его владельцу никогда не опостылит работа (!), и он всегда будет в хорошем настроении. Получив «божественный» камень, можно будет исцелять болезни — например, подагру, геморрой, кашель или рвоту. Таким образом, с помощью различного рода сверхспособностей автор мотивировал алхимиков хранить чистоту христианской веры и бороться с ее противниками. Связывая современную ему политическо-религиозную обстановку с христианской эсхатологией, Ульманн, подобно Иоанну Рупесциссскому, приводит апокалиптическое пророчество о том, что все нехристиане должны быть убиты в последней войне: ненависть к евреям роднит его с предшественником, а страх перед османами был связан с мусульманскими завоеваниями (в конце XIV в. турки начали активно атаковать католические страны).
Ульманн считал, что Богоматерь и Христос суть одно, называл Деву Марию «зерцалом Троицы» и полагал, что только благодаря духовному единению матери и сына стало возможно искупление первородного греха. Изображая истинный философский камень в образе андрогина, Ульманн хотел показать не только слияние алхимических первопринципов, меркурия и сульфура, но и единение Девы Марии с Христом. Рядом с двойственным существом автор изобразил два древа, лунное и солнечное, обозначающие малый и великий философские эликсиры: их иконография восходит к описанию деревьев из легенд о похождениях Александра Великого в Индии или к трактату Иоанна Рупесцисского (см. здесь). Небесный Андрогин держит в руке нечто, напоминающее окаменевшую змею: вероятно, что это — изображение аммонита. В Средневековье такие окаменелости часто принимали за аспидов, превращенных в камень святой Хильдой (VII в.), их изображения даже остались на гербе английского города Уитби, откуда святая была родом.
