Рис. 23
В афоризме на медали из алхимического золота (24) нидерландский златодел описывает свое искусство как самое дорогое и важное в жизни при помощи цицероновского афоризма: «Оказанное воздаяние в трудах за алтари и очаги». Лаборатория алхимика изображена предельно детально: он сидит у горящего камина, справа от него видна утварь для проведения экспериментов, а у ног сидит кот. На другой медали коленопреклоненный алхимик также находится в лаборатории (25). Вокруг него множество склянок, стоящих на полках, а слева стоят атанор и реторты для дистилляции. Взор алхимика устремлен к небесам, из которых возникает слово fiat, «да будет». Это отсылает к словам Господа из фразы, сказанной при сотворении мира: «Да будет свет». Легенда медали, расположенная по кругу, гласит: «Чрез молитвы к Богу достигну философского камня». И действительно, пиктограмма, обозначающая философский камень, возникает прямо рядом с адептом. Этот сюжет почти что полностью срисован с эмблемы, изображающей алхимика Освальда Кролла в своей лаборатории: ее автором был немец Иоганн Мюлиус.
Рис. 24
Рис. 25
Еще одна подобная медаль (26) была изготовлена 31 декабря 1716 г. в память о превращении свинца в золото в Инсбруке, специально для придворных императора Карла VI. Монета из алхимического золота своей иконографией недвусмысленно указывает на совершенное алхимиком: мы видим полуобнаженного мужчину с косой и песочными часами в руках, определенно античного бога Сатурна, все сомнения окончательно развеивает планетарная пиктограмма рядом. Сатурн ассоциировался со свинцом. Однако на месте его головы сияющее Солнце — символ золота, в которое превратился неблагородный металл. Медаль подписана: «Золотой отпрыск свинцового родителя».
Рис. 26
Многие алхимические монеты зарисовывались и попадали в своего рода каталоги. Особенно известной стала монета, отлитая в честь трансмутации, произведенной Иоганном Конрадом Рихтхаузеном 15 января 1648 г. в Праге в присутствии императора Фердинанда III (27). С помощью красного порошка, якобы оставленного ему другом, Рихтхаузен превратил пару фунтов ртути в большое количество золота, из которого император отлил 300 подарочных дукатов. За эту операцию удачливый алхимик получил звание барона, и сам выбрал себе титул, отныне именуя себя не иначе как «барон Хаоса». На аверсе монеты изображено божество с сияющим солнечным нимбом вокруг головы. Оно держит в правой руке лиру Аполлона, а в левой — кадуцей Меркурия. В тексте аверса трансмутация названа «Божественной метаморфозой», а на оборотной стороне сказано: «Так как мало людей знают это искусство, свидетельства о нем редко появляются на свет. Да будет на вечные времена благословен Бог, который время от времени открывает нам, жалким созданиям, часть своей огромной мудрости». Несмотря на то, что сама монета пропала, ее изображение попало во множество алхимических книг, в т. ч. печатных, и благодаря этому дошло до наших дней.
Рис. 27
Пожалуй, самая большая алхимическая медаль была создана Иоганном Венцеславом Зайлером в 1677 г. в Вене (28). В присутствии кайзера Леопольда I ему удалось превратить в золотую уже готовую серебряную медаль. Металлическую пластину весом около семи килограммов, украшенную сорок одним портретом правителей из династии Габсбургов (в том числе их вымышленных предков из глубокой древности), Зайлер опустил в ванночку, наполненную азотной кислотой. Медаль приобрела золотой цвет, потому что изначально была создана из сплава с высоким содержанием золота, серебра и меди: после травления азотной кислотой серебро и медь в верхнем слое растворились, и осталось только чистое золото. Верхняя часть, за которую, очевидно, алхимик держал медаль, осталась серебристой. За многочисленные успешные эксперименты Зайлеру был дарован титул рыцаря Райнбурга.
Рис. 28
Примерно в это же время знаменитый ученый Иоганн Иохим Бехер (1635–1682) стал имперским советником по вопросам алхимии при дворе Леопольда I в Вене. Бехер прославился своими смелыми проектами: он думал превращать песок в золото и также смог произвести трансмутацию, увековеченную в серебряной монете с изображением Сатурна (29). Габсбурги привлекали ко двору столь много отчаянных экспериментаторов, потому что испытывали финансовые затруднения и надеялись справиться с ними благодаря секрету философского камня. Кроме того, к XVII в. трансмутации стали частью придворной театрализованной культуры, и подобные представления отлично демонстрировали власть, богатство и просвещенность Габсбургов. Изредка кроме трансмутаций ювелиры фиксировали другие знаменательные «алхимические» события. К примеру, однажды берлинский придворный златодел Кронеманн при помощи некоего парацельсианского лекарства якобы исцелил ранее бесплодную аристократку. В память о его подвиге была отлита медаль, текст на которой подробно описывал произошедшее.
