сотрясается. Линда потирает ушибленное ухо. — Ну и сиди взаперти, — говорит она. — Мы скоро вернёмся и тогда посмотрим на твоё поведение.
Они убегают к забору, и Линда снова достаёт фотографию Роя.
Хедвиг мечтает поскорее поехать к Линде в гости и познакомиться с Роем по-настоящему. Вот бы тоже иметь морскую свинку вместо вредного кота Тощего.
Скоро звенит звонок на урок. Линда убирает фотографию, и они бегут в школу. Хедвиг садится за парту, Линда уходит на своё место в другом конце класса.
С начала года прошло не больше двух недель, однако учитель уже заметно подустал. На уроке географии они узнают про южную область Ско-не. Учитель рассказывает, как путешествовал с трейлером в городок Сканёр, и показывает фотографии длинных песчаных пляжей. На каждой фотографии лежит жена учителя в бикини, похожая на маленькую сосиску.
Вдруг учитель хмурится и оглядывает ряды.
— А что, разве Эллен сегодня не было? — спрашивает он.
Жеребец! Они забыли выпустить жеребца! Хедвиг испуганно косится на Линду.
Но с Линдой случается такой же ступор, как и в первый день. Маленькие голубые глазки испуганно моргают, по щекам катятся блестящие жемчужины.
Учитель всё видит.
— Линда! — трубит он. — Ты знаешь, куда подевалась Эллен?
Линда не может вымолвить ни слова. Лицо раскраснелось, носик дёргается от всхлипов.
Хедвиг не выдерживает и поднимает руку.
— Да? — говорит учитель.
— Э-э… — начинает Хедвиг, поглядывая на Линду. — Эллен, кажется, осталась в сарае. Её заперли.
Учитель таращит глаза. Огромная борода встопорщилась, как ощетинившийся ёж.
— Заперли?
Хедвиг кивает.
— Мы играли в лошадей, — шепчет она.
Учитель шумно вздыхает и устремляется к двери.
— Никому не вставать с места, пока я не вернусь! — кричит он. И исчезает.
Хедвиг сглатывает огромный комок, застрявший у неё в горле. Класс ликует. Во вся-
ком случае мальчики. Они считают, что Хедвиг и Линда — молодцы.
Учитель приводит жеребца. Но жеребец уже не злой и не дикий. Он очень грустный, с заплаканными глазами и запотевшими очками. У Хедвиг сжимается сердце. Когда жеребец проходит мимо её парты, Хедвиг притрагивается к копытам.
— Прости, — говорит она, но жеребец уворачивается и уходит на своё место.
Учитель стоит у доски. Вот теперь-то Хедвиг и Линде влетит по полной.
— А вдруг бы в сарае начался пожар?! — говорит он. — А вдруг бы ей пришлось просидеть там всю ночь?! А вдруг Эллен до смерти боится сидеть в закрытом помещении?!
Вдруг, вдруг, вдруг.
— А если бы она страдала диабетом? — Учитель всегда напоминает об этом детям в классе, потому что у его собственных детей диабет.
Всё, жизнь кончилась, чувствует Хедвиг. Теперь ей остаётся только переехать в курятник и просидеть на насесте до самой смерти.
А дома всё ещё грустнее. Учитель успел позвонить маме и рассказать про жеребца. Мама бледна как мел.
Перед тем как учитель позвонил, мама обтягивала кресло, которое собиралась отдать Хедвиг. Ткань Хедвиг выбирала сама — с банановым узором. Но теперь мама не хочет доводить дело до конца, а хочет выкинуть кресло на помойку.
— Как ты могла запереть человека в сарае? — ужасается она. Никогда ещё Хедвиг не видела её такой огорчённой.
Мама молча уходит. Посреди комнаты глупо стоит недоделанное кресло с бананами на сиденье.
Хедвиг выбегает на холод. Куртка, на ногах резиновые сапоги, на голове шапка с помпоном.
Солнце садится за горизонт. Хедвиг входит в лес. Ещё немного, и она исчезнет.
Еловые ветки хрустят под ногами. Хедвиг идёт быстро. Помпон на шапке скачет из стороны в сторону, слёзы падают в мох.
Маме она больше не нужна. И папе тоже. Хедвиг никогда не увидит ни Мерси, ни Гавану, ни Тощего, ни Линду. Она уйдёт далеко-далеко, чтобы избавить их от себя. Под ногами лежат жёлтые скользкие листья.
Забравшись глубоко в лес, она садится на землю спиной к дереву. Щёки полосатые от слёз. Темнота подкрадывается всё ближе…
И тут Хедвиг становится жутко страшно!
Она и не знала, что темнота может быть такой чёрной. Как будто тебе завязали глаза. От ужаса Хедвиг не может пошевелиться. На небе светят маленькие холодные звёзды, но внизу всё темно, как в подземелье.
Хедвиг слышит разные звуки. Вокруг кто-то шастает и шипит. Наверно, волки!
— MAMA-A-A! — Хедвиг вскакивает и бежит домой. Она спотыкается о кочки и ветки, кричит, пока не теряет голос. Хедвиг бежит — сто миль, а может быть, тысячу! Лес никак не кончается. Она потерялась. Деревья хватают её за одежду, сапоги чавкают и натирают ноги. Хедвиг бежит и бежит, но вдруг останавливается.
На полянке стоит избушка. В окнах свет. Домик старенький, красного цвета и совсем одинокий, по соседству никаких других домов. Сердце Хедвиг колотится, она смотрит по сторонам. На самом деле ей хочется к себе домой, но она знает, что дороги ей в жизни не найти.
Она поднимается на каменное крыльцо и стучит в дверь. Никто не открывает. Хедвиг стучит громче. Внутри так же тихо.
Тогда она садится на ступеньки и ждёт. Лучше она просидит тут всю ночь, чем снова вернётся в лес. Подходит кошка и трётся о её ноги. Они долго сидят рядом и смотрят друг на друга. Наконец дверь за спиной открывается. Через узенькую щёлку выглядывает сморщенный старик.
— Можно к вам зайти? — вставая, спрашивает Хедвиг. — Мне надо позвонить.
Сперва старик говорит «нет». Пусть звонит в другом месте, он не любит, когда к нему приходят незнакомцы. Даже если им всего семь лет.
Тогда Хедвиг закрывает лицо руками и начинает плакать. Кажется, что уши у старика сейчас скрутятся в трубочки и отсохнут.
— Тш-ш! — шикает он, но Хедвиг никак не может успокоиться и плачет ещё громче.
В конце концов старик не выдерживает и впускает её в маленькую жёлтую кухоньку. На окне горит одинокая лампа. Пахнет овощным пюре и затхлостью. Вязаные занавески грязные, пол липкий.
У старика длинная жидкая борода. Он живёт в лесу, один со своими кошками. Их у него пятьдесят восемь. Котики повсюду. На полу, на столе, на стульях, на печке и в раковине. Даже в печке, за приоткрытой дверцей, сидит рыжая кошка и лижет лапу. Старик шаркающей походкой идёт к полке с телефоном и, проходя мимо котики в печке, гладит её. Потом снимает с полки телефон.
— Номер знаешь? — тоненьким голоском спрашивает он Хедвиг.
