— Мама! — кричит Линда, когда они входят в дом. Из кухни появляется Линдина мама. Она очень худая, на ней голубая вязаная кофта. Целыми днями она сидит дома и шьёт подтяжки для одной городской фабрики. Линде разрешается брать сколько угодно подтяжек, и она сразу дарит одну пару Хедвиг.
Гостиную украшают грустные портреты несчастных детей. По их пухлым щекам катятся слёзы.
У Хедвиг сердце сжимается от такой красо-
ты. У них дома висят только старые пропылившиеся короли. У всех королей — усы штопором и блестящие пуговицы. ПапаХедвиг тоже нарисовал один портрет — короля по имени Оскар. Он висит в коридоре и похож на все остальные. Но одно отличие есть. Лицо Оскару папа закрасил чёрной краской!
— Мне надо в город, в обувной магазин, — говорит Линдина мама. Линда и Хедвиг прыгают до потолка и умоляют взять их с собой. И Линдина мама соглашается.
Но сперва Хедвиг успевает кое с кем познакомиться. Она так давно мечтала об этой встрече. Линда провожает её в свою комнату. Там, на полу, в блестящей клетке, живёт морская свинка Рой. Оказывается, Рой и в самом деле бесформенный комочек, точь-в-точь как на снимке. Он сидит в кучке сена и дрожит. Когда Хедвиг протягивает руку, он от волнения подбегает к прутьям клетки и начинает их грызть.
— Можешь дать ему огурец, — говорит Линда и выкапывает из сена зелёный огрызок. Хед-
виг машет огурцом, старается подманить Роя, но тот не сходит с места. Он моргает чёрными глазками и испуганно дёргает носом. Прямо как Линда, когда нервничает!
— Ну всё, нам пора, — говорит Линдина мама. Хедвиг и Линда бегут одеваться. Рой только рад, что они уезжают.
Магазин называется «Обувная пушка». На вывеске нарисован ботинок, с искрами и дымом вылетающий из жерла.
— Тут большой выбор и товар подносят быстро, как из пушки, только успевай мерить, — объясняет Линдина мама.
Они поднимаются по крутой лестнице с длинными перилами. И оказываются в просторном помещении, которое сверху донизу заставлено элегантными туфлями. В воздухе пахнет новой резиной. За кассой, среди шнурков, накладных язычков и стелек стоят две роскошные, сильно накрашенные тётеньки в узких джинсах.
Хедвиг и Линда пересмотрели всю обувь меньше чем за минуту. Но Линдина мама
ещё не закончила, ей нужно гораздо больше времени.
Хедвиг и Линда стонут. Они забыли, что обувной магазин — это такая скукотища. И решают прогуляться между полками.
Вдруг они видят большой красный ящик. Сбоку в ящике вход, занавешенный тканью. Хедвиг заглядывает внутрь.
— Кино! — кричит она.
Надо же, они нашли кино! Если опустить пять крон, автомат покажет мультфильм. Они несутся к Линдиной маме, которая мерит разноцветные туфли на каблуках, получают монетку и несутся обратно.
— Подожди! — кричит Хедвиг, когда они пробегают мимо крутой лестницы с перилами. — Встань внизу, — говорит она Линде, и та сбегает вниз. В руке у Хедвиг пять крон.
— Лови-и-и! — Хедвиг кидает монетку внутрь перил — она заметила, что они пустые, как труба. Монетка несколько секунд шуршит по трубе и падает в руки Линде.
— Поймала!
Монетка ещё несколько раз пролетает через трубу. Девочкам так весело, что они почти забыли про кино.
Но всё-таки не совсем забыли. Скоро монетка устаёт от головокружительного спуска. Они бегут в кино и бросают её в автомат.
Мультфильм короткий. Петух и волк носятся наперегонки. Кажется, он длится всего секунду. Хедвиг и Линда хотят посмотреть ещё. Они идут к Линдиной маме, которая теперь мерит кроссовки.
Линдина мама говорит, что она не банк, и денег больше не выдаёт. Пусть развлекаются как-то иначе.
Но Хедвиг не может развлекаться! Без денег не может. Она должна посмотреть мультфильм ещё раз! Подумав немного, она шепчет Линде: — Наверняка подойдёт и обычный ценник. Кино не заметит, что там в него засунули.
Они срывают большой ценник с резинового сапога и бегут обратно. Тщательно задёргивают занавеску, чтобы никто не увидел, что они затеяли.
Ценник слишком толстый. Они запихивают его как можно глубже, но кино не начинается. Хедвиг стучит кулаком по экрану. Ничего не происходит.
Тогда Линда решает вытащить ценник, чтобы никто ничего не заметил. Они ковыряют, тянут и пытаются подцепить его ногтями. И даже ухватить зубами, но всё напрасно. Отверстие забито. Кино испорчено!
Линда смотрит на Хедвиг. Лицом она всё больше напоминает Роя. Носик дёргается, глаза блестят.
Вдруг кто-то открывает занавеску и в упор смотрит на них! Это одна из кассирш. Хвост у неё на макушке торчит вбок, как вымпел. Уголки накрашенных губ смотрят вниз.
— Что это вы делаете? — спрашивает она. — Если не смотрите, выходите, чтобы другие тоже могли посмотреть.
Кассирша замечает испорченное отверстие для монет.
— Что вы наделали? Вы сломали кино?
Она протягивает руку с длинными крас-
ными ногтями и пытается вытащить ценник. Но его словно клеем приклеили.
— Что вы сюда засунули?
Линда не может выговорить ни слова, она только трясётся. Но Хедвиг отвечает не раздумывая.
— Это ценник от сапога, — говорит она. — Но это не мы. Здесь до нас были какие-то дети, они уже ушли.
Кассирша недоверчиво смотрит на неё.
— Вот, значит, как, — говорит она и втягивает щёки. Резко задёрнув штору, она уходит. А потом долго шепчется у кассы со второй тётенькой. Обе свирепо посматривают в сторону красного ящика.
Хедвиг и Линда бегут обратно к Линдиной маме. Они хотят домой!
Но Линдина мама ещё не всё померила!
— Поиграйте во что-нибудь, — говорит она.
Они вздыхают и переглядываются. Чем бы
им заняться?
Тогда Хедвиг вспоминает про перила. Можно запустить что-нибудь ещё!
— Давай! — соглашается Линда. — Что?
Хедвиг думает. Уж точно не ценник. Может,
рожок для обуви? У кассы их завались.
Они подходят к кассе и тихонько хватают рожок. Лишь бы он не слишком вонял застарелым ножным потом, думает Хедвиг.
— Сто-оп! — командует кассирша с хвостиком. — Зачем вам понадобился рожок?
Хедвиг и тут не растерялась.
— Для Линдиной мамы, она мерит обувь.
И они бегут к лестнице. Линда встаёт внизу.
— Лови! — кричит Хедвиг и засовывает рожок в трубу. Рожок какое-то время скользит… Он почти не шуршит… Он застрял!
Хедвиг колотит по перилам, но рожок плотно засел внутри. Как Санта-Клаус в тесном дымоходе. Линда в ужасе глядит на Хедвиг. Всё, они попали. Их отругают, а может быть, им даже придётся заплатить штраф! Хедвиг уже чувствует, как где-то в животе жгутся слёзы.
