Троя лежала в самом центре этого региона. И главное, она контролировала важнейший морской торговый путь, который проходил по Геллеспонту. В какой-то мере это был силовой контроль. Корфманн пишет: «Разграничить морскую торговлю и пиратство трудно для любого периода. Я не слишком ошибусь, если опишу Трою как пиратскую крепость, которая контролировала проливы…»
Но помимо морского разбоя у троянцев было еще одно, значительно более безопасное, средство обогащения — в этом вопросе о них позаботилась сама природа, обеспечившая устье Геллеспонта исключительно удачными ветрами и течениями.
Как известно, в Геллеспонте существует поверхностное течение, направленное в сторону Эгейского моря, — оно имеет среднюю скорость чуть меньше трех километров в час, на участках, где пролив сужается, — около пяти, а при попутном северо-восточном ветре может превышать девять километров в час.
Поэтому направлявшиеся вверх по Геллеспонту корабли, которым предстояло преодолевать не только силу ускоренного ветром течения, но и силу самого ветра, надолго застревали у Эгейского входа в пролив в ожидании подходящей погоды. Ходить против ветра мореходы еще не умели…
Навигационный сезон у мореходов Эгейского моря длился с весны до осени. И с весны до ранней осени с северо-востока, почти строго вдоль Геллеспонта, до шестидесяти дней в сезон дул сильный ветер. Иногда он не стихал по семь дней подряд.
Средняя скорость его составляет 16,2 километра в час. Не случайно Гомер называл Трою «открытый ветрам Илион».
Корфманн, много лет работавший в самой Трое и в ее окрестностях, писал: «Из личного опыта во время раскопок на мысу, к северу от залива Бесика, мы можем подтвердить, что северо-восточный ветер летом дует почти непрерывно, становясь время от времени почти непереносимым. Ветер обычно начинается в полдень и продолжается до захода солнца… С раскопа мы можем видеть, как маленькие современные моторные лодочки, идущие с Бозджаада
[30] в Чанаккале, в пролив, ищут прикрытия в безопасных водах залива Бесика или продолжают свой путь на север, прижимаясь с подветренной стороны к мысу и к крутому берегу Сигейской гряды, где они защищены от ветра и течений».
Троянцам не надо было патрулировать пролив и вступать в бои с контрабандистами — торговцы сами высаживались у входа в Геллеспонт в ожидании попутного ветра и шли в город на поклон. Ведь им еще долгое время предстояло пользоваться гостеприимством горожан — полагаться на их миролюбие, а в случае чего — и на их защиту, покупать у них продукты, пополнять запасы пресной воды, обмениваться, пока суть да дело, товарами с другими застрявшими здесь же купцами… Впрочем, место, где «застревают» купцы, очень быстро становится и местом, куда купцы приезжают специально. Троя стала оплотом не только морской, но и сухопутной торговли.
Еще плачевнее, чем в Геллеспонте, для мореходов обстояли дела в Босфоре — ведь он значительно уже Геллеспонта. Здесь поверхностное течение даже в безветренную погоду может достигать девяти километров в час. Все это наводило некоторых ученых на мысль, что Босфор был вообще непроходим для судов до VII века до н. э. и дальше него мореходы из Эгейского моря не ходили.
Сегодня известно, что активное освоение берегов Аксинского понта греками началось уже в VIII веке до н. э. Но отдельные суда, безусловно, могли преодолеть Босфор значительно раньше.
Мифы повествуют об аргонавтах, которые отправились на 50-весельном корабле «Арго» из Эгейского моря к берегам Колхиды еще в XIII веке до н. э. и прошли этот путь без особых навигационных проблем. Возможно, доверять в этом вопросе мифу было бы опрометчиво, но в XX веке реконструкторы под руководством Тима Северина построили даже не пятидесяти-, а всего лишь двадцативесельный корабль и повторили путь аргонавтов, пройдя на веслах и под парусом из греческого Волоса (древнего Иолка) до Грузии — естественно, преодолев Черноморские проливы. И если в Дарданеллах новым аргонавтам повезло и пролив они прошли с попутным ветром, то в 30-километровом Босфоре пришлось грести — тем не менее пролив был пройден за два ходовых дня. Конечно, для мореплавателей из Приморской Троянской культуры XIII век, в котором жили аргонавты и на который ориентировался Северин, был далеким прогрессивным будущим человечества. Но ведь севериновский «Арго» не имел в своей конструкции ничего такого, что не могли бы иметь мореплаватели III тысячелетия, да и отнюдь не все гребцы Северина были профессионалами.
Таким образом, гребной корабль даже раннего бронзового века мог преодолеть течения как Геллеспонта, так и Босфора. Были, вероятно, причины — но экономические, а не навигационные, — которые сдерживали продвижение купцов на восток. Возможно, что содержать большую команду гребцов было невыгодно. Действительно, Черное море в ту эпоху еще не было (по крайней мере, массово) освоено торговцами из Эгейского бассейна, а Приморская Троянская культура на северо-востоке не выходила за пределы Мраморного моря
[31].
Что же касается Геллеспонта, здесь существовала активная навигация, но купцам приходилось надолго задерживаться у берегов Троады, ожидая попутного ветра. Именно этим Корфманн и объясняет невероятное богатство города в эпоху развития морской торговли.
Главная, а возможно, и единственная гавань, в которой ждали погоды купеческие корабли, по-видимому, находилась в заливе Бесика, примерно в семи километрах к юго-западу от города. Идея о том, что по крайней мере ахейские корабли в дни Троянской войны стояли в заливе Бесика, была еще в 1912 году высказана Альфредом Брюкнером, но в те времена ее нельзя было уверенно аргументировать. Но мысль эта продолжала будоражить умы и высказывалась учеными неоднократно. В конце XX века эта гипотеза была подробно обоснована Корфманном.
Античные авторы, а с их легкой руки и ученые Нового времени долгое время считали, что гавань Илиона находилась к северо-западу от города. Предполагалось, что именно там стояла флотилия Агамемнона. Естественно было думать, что там же, вблизи городских стен, в мирное время стояли и корабли самих троянцев. Но, как мы уже говорили в первой главе, Троянский залив был слишком мелким для судоходства.
Корфманн отдельно отмечает, что он не всегда был доступен для судов, идущих из Эгейского моря, из-за ветров и сильного течения. Здесь не было источников пресной воды (кроме грязных илистых вод дельты), здесь было огромное количество комаров…
Существовало мнение, что гавань могла находиться в одной из небольших бухточек, которыми Троянский залив когда-то вдавался в восточный берег Сигейского кряжа
(сегодня они превратились в равнины Еникёй, Кесик и Кум-тепе). Укрываясь в этих бухтах, суда могли через Троянский залив выходить в Геллеспонт. Но палеогеографы выяснили, что ко времени основания города ни одна из этих бухточек не могла быть судоходной, более того, некоторые из них уже превращались в сушу. Бухта Еникёй высохла еще до основания Трои, бухта Кесик — в течение III тысячелетия.
