Все, что связано с водой, очень изменчиво, и привязать упомянутые у древних мифографов реки и бухты к современной географической карте оказалось непросто, а в определенном смысле и невозможно. Реки, протекающие по Троянской равнине, неоднократно меняли свой путь. Старые и новые русла пересекались, воды разных рек смешивались, люди прокладывали каналы… Кроме того, устья рек сдвигались к северу, занимая территорию пересыхающего залива. Вся эта система менялась настолько быстро, что на карте местности, составленной Шлиманом, она абсолютно не похожа на ту, которую мы, всего лишь полутора веками позже, видим на спутниковых снимках.
Реки были для греков не просто водными бассейнами, но и божествами. Они рожали детей и активно вмешивались в жизнь своих потомков. Например, Ил приходился прапра-… правнуком реке по имени Скамандр. Местные реки принимали участие в битвах Троянской войны (будучи патриотами, они, естественно, сражались на стороне троянцев). Но при этом они вполне непротиворечивым образом оставались географическими объектами, и Гомер в «Илиаде», привязывая действие к местной топографии, очень много говорит о реках. Ход военных действий невозможно понять, не имея перед глазами подробной карты местности, на которой отмечены реки и береговые линии морей. Поэтому тысячи людей со времен Античности и по сей день ломали и ломают себе головы над вопросом, как же протекали по Троянской равнине реки во времена великой войны. Вопрос о том, как они протекали в дни основания Илиона, волнует умы, конечно, меньше, но и он многим интересен.
Авторы настоящей книги не избежали общей участи и ломали головы над обоими этими вопросами. Впрочем, они оказались в выигрышном положении по сравнению с большинством своих предшественников — в конце XX века на Троянской равнине были проведены масштабные палеогеографические исследования. Правда, работа эта продолжается, и специалисты до сих пор не пришли к единому выводу — их карты отличаются друг от друга. А реки, описанные Гомером, не полностью совпадают с теми реками, которые изображены на картах палеогеографов
[8]. И все же авторы настоящей книги попытались собрать все это воедино и обрисовать некую усредненную и более или менее непротиворечивую картину тех вод, которые окружали древний Илион в дни его основания и вблизи которых разыгралась самая знаменитая война Древнего мира.
В древности к востоку и югу от мыса Сигей, у самого устья Геллеспонта, глубоко в материк врезался огромный залив. Забегая вперед, скажем, что его давно уже нет и имя его не сохранилось. Сегодня в этом месте Дарданеллы лишь слегка вдаются в берег неглубокой дугой. Вспоминают о заливе только археологи и палеогеографы, которые иногда называют его Троянским заливом, а иногда, по имени главной впадавшей в него реки, — заливом Скамандра. Его отделял от Эгейского моря невысокий гористый кряж, протянувшийся с юга на север. Собственно, весь этот кряж и был тогда длинным мысом — воды моря, Геллеспонта и залива омывали его с трех сторон, кроме южной. Залив давно превратился в часть Троянской равнины, а кряж существует и по сей день и носит имя Еникёй (хотя археологи чаще зовут его Сигейон, или Сигейский кряж). Ширина его в среднем — около километра, высота — от 40 до 80 метров.
В залив несли свои воды три реки: Скамандр (нынешний Карамендерес, на карте Шлимана — Mendere), Симоент (Дюмрек, у Шлимана — Dumbrek) и небольшая речушка, ныне называемая Бунарбаши (Pinarbaşi, на карте Шлимана — Bunarbashi). Скамандр — владыка этих мест — сходил с гор и протекал посреди равнины с юго-востока на северо-запад, разветвляясь к устью на несколько русел. Он был не просто рекой, но и весьма могущественным местным богом (абсолютное большинство рек у греков принадлежало к сильному полу). Небольшой Симоент (тоже божество, хотя и рангом пониже) впадал в залив с востока. На западе, параллельно Скамандру, протекала совсем небольшая речушка, древнее имя которой не известно, — сегодня это ручей Бунарбаши.
Скамандр и Симоент приходились друг другу братьями. Их отцом Гомер считает Зевса (о матери он умалчивает). Аэд Гесиод, коллега и младший современник Гомера, отцом обоих братьев называет титана по имени Океан, а матерью — титаниду Тефию.
Троянцы отправляли культ Скамандра, для этого у них существовали специальные жрецы.
Скамандр носил еще и второе имя, Ксанф, — так, в отличие от людей, его называли боги.
Ксанф в переводе с древнегреческого означает «желтый», «золотой» или «огненный», и считалось, что воды его действительно имеют желтый цвет. Аристотель даже утверждал, что у овец, напившихся из этой реки, желтеет шерсть.
Но реки анатолийских равнин часто имеют мутноватый цвет, в котором при известной фантазии можно разглядеть легкий желтый оттенок, и Ксанф в этом смысле мало отличается от прочих. Что же касается овец, одному из авторов настоящей книги довелось побывать на берегах Ксанфа-Скамандра и познакомиться с местным жителем, пасшим огромную отару. Было это теплым августовским вечером, на закате. Багровое солнце садилось в воды Эгейского моря, и овечьи шкуры действительно отливали червонным золотом, наводя на мысли о замечательном желтом боге Ксанфе и даже о золотом руне.
Окрестности Трои (фрагмент карты из книги Г. Шлимана «Илион», по изданию: Шлиман, Илион. Т. II.)
Гомер описывает Скамандр как «поток широчайший, глубокопучинный»,
но эти пышные эпитеты он мог носить лишь на фоне других, совсем уж мелких рек Троады. Объективно говоря, особо «глубокопучинным» он никогда не был, потому что в нем, по сообщению того же Гомера, имелись броды.
Правда, Плинием Старшим в I веке до н. э. Скамандр был описан как судоходная река,
но Шлиман называет это «злой шуткой» — в его время Скамандр был несудоходен даже зимой и даже для маленьких лодок — «из-за сильного течения и множества отмелей».
Конечно, Шлимана отделяет от Плиния около двух тысяч лет, но великий археолог обращается к свидетельству современника Плиния, римского географа Помпония Мелы, — тот говорит о Скамандре и Симоенте, «слава которых больше, чем они сами».
Впрочем, количество воды в Скамандре очень сильно зависело от времени года. Ширина его русла в среднем течении во времена Шлимана достигала 150 метров, в низовьях снижалась до 30 метров
— этого, пожалуй, было бы вполне достаточно, чтобы считаться солидной рекой, по крайней мере по малоазийским и греческим меркам. Но вода заполняла русло только зимой и весной, а летом и осенью Скамандр превращался, по свидетельству Шлимана, «в очень тонкий и мелкий ручей», а то и в «лужи стоячей воды».
