Впрочем, это лишь предположения авторов настоящей книги.
От центра города вниз вели «красиво отстроенные» улицы.
Они были достаточно широки для того, чтобы по ним могли ездить повозки. Гомер так описывает отъезд Приама из его дворца в ставку Ахиллеса:
Быстро старец Приам на блестящую стал колесницу,
Портиком гулким погнал через ворота коней быстроногих;
Мулы пошли впереди под повозкой четыреколесной;
Ими разумный Идей управлял, позади же за ними —
Кони, которых Приам престарелый, бичом подгоняя,
Быстро погнал через город. Друзья провожали Приама…
О доме Приама с многочисленными комнатами, в которых жили семьи его сыновей и дочерей, мы уже говорили. Можно добавить, что в доме имелась кладовая «со сводом высоким», обитая кедром. В ней стояли сундуки с сокровищами.
Здесь же, в Пергаме, рядом с домом царя, стояли дома Гектора и Париса. Ожидая мужа, жена Гектора Андромаха занимается рукоделием:
Ткань она ткала двойную, багряную в комнате дальней
Дома высокого, пестрых цветов рассыпая узоры.
Известно, что в доме Гектора была ванна, и Андромаха, еще не зная, что ее супруг погиб,
…пышнокосым служанкам своим приказала поставить
Медный треножник большой на огонь, чтобы теплая ванна
Гектору в доме была, когда он вернется из битвы.
Впрочем, ванны и даже большие купальни в ту эпоху уже не были редкостью…
Дом и быт Париса описаны в «Илиаде» так:
Гектор тем временем к дому уже подошел Александра.
Дом тот прекрасный воздвиг себе сам Александр при пособьи
Лучших строителей-зодчих троянской страны плодородной.
Был на акрополе выстроен он, со двором, с почивальней,
С залом мужским, по соседству с домами Приама и брата.
Гектор божественный в двери вошел. В руке многомощной
Пику в одиннадцать нес он локтей, и сияло пред нею
Медное жало ее и кольцо вкруг него золотое.
Брата нашел в почивальне в заботах о пышном оружьи;
Гнутые луки, и латы, и щит он испытывал, праздный.
Там же сидела Елена аргивская в круге домашних
Жен-рукодельниц и славные им назначала работы.
Но Елена не только распределяет работы между служанками, но и сама занимается рукоделием; она без ложной скромности увековечивает битвы, которые велись ради нее:
огромную ткань она ткала, —
Плащ темнокрасный двойной, и на нем выводила сраженья
Меж конеборных троянцев и меднохитонных ахейцев,
Где от Аресовых рук за Елену они пострадали.
Троя Приама славилась своими богатствами, которые, как говорили, происходили «от золотых россыпей в Астирах вблизи Абидоса»
(город в Троаде). Впрочем, Гектор считал, что город за время нашествия ахейцев страшно обеднел. На десятом году войны он говорит:
Прежде Приамову Трою священную смертные люди
Все называли согласно богатою золотом, медью.
Нынче сокровища все из домов совершенно исчезли.
Сколько во Фригию, сколько в чарующий край меонийцев
Продано наших сокровищ…
Такой представляется Троя Приама, если судить о ней по «Илиаде» — единственному древнему произведению, в котором она очень подробно описана. А теперь познакомимся с тем, что говорят о Трое-VI археологи.
Глава 6
Троя-VI
Около 1740 года до н. э. на Гиссарлыкский холм пришли новые люди, чтобы открыть в Троаде эпоху средней бронзы и положить начало новому, шестому, этапу в жизни города. Этот этап продлится пять с половиной веков. Он завершится появлением в окрестностях иноземных захватчиков и, через некоторое время, взятием и разгромом крепости на Гиссарлыке — событиями, которые принято ассоциировать с Троянской войной. Люди, построившие Шестой город, уже были прямыми предками Приама, Париса, Гектора, Кассандры и других троянцев, о которых повествует Гомер.
Пришельцы были людьми несколько иной по сравнению с прошлыми этапами культуры. Они поменяли планировку города и радикально перестроили его стены, они делали другую керамику, и, что очень важно, они привели с собой лошадей (хотя верховой езды еще не знали и использовали лошадей как вьючных животных, а позднее стали запрягать их в колесницу). Диких лошадей в Троаде и ее ближайших окрестностях не водилось, и это значит, что новые поселенцы явились издалека.
Вероятно, это была очередная волна расселения индоевропейцев, и пришли они, скорее всего, из Северного Причерноморья. Примерно в это время (как считалось раньше — в XVII веке, а по уточненной хронологии — в XIX веке до н. э.) из причерноморских степей хлынули беженцы.
В степях на северных берегах Аксинского понта тогда жили люди, которым археологи дали имя «катакомбники». Катакомбники не знали письменности и не строили ни городов, ни храмов. Единственными значимыми следами, которые дошли от них до грядущих поколений, были их могилы, таившиеся под курганными насыпями. Так и зовут их — по самой популярной у них конструкции могильных ям.
Катакомбники были, вероятно, протоиндоевропейцами. Они жили в степях Северного Причерноморья, сменив ранее обитавших там «ямников» (которые тоже получили свое имя по излюбленной ими конструкции могил). Но в начале II тысячелетия катакомбники сдвинулись с места и, разделившись на группы, пустились искать новую родину. Часть их отправилась на восток, часть — в Европу
[42], одна из ветвей оказалась в Греции и, смешавшись с местным населением, образовала греческий народ. О былой степной жизни пришельцам теперь напоминали только лошади, которых они привели с собой.
В это время начинают формироваться греческий язык и микенская культура
[43]. Потом они еще не раз будут меняться под влиянием новых пришельцев (например, дорийцев, которые вторгнутся в Грецию примерно в XII веке до н. э.). Но эти изменения уже не будут принципиальными — единая линия сохранится вплоть до сегодняшнего дня, и современный греческий язык является прямым наследником языка микенской эпохи.
Если бы катакомбники отправились только в Европу (хотя бы и в Грецию), они были бы нам (в рамках этой книги) не слишком интересны. Но одна из их ветвей, пройдя через юг Европы, свернула в Малую Азию. Поэтому культура троянцев очень напоминает культуру островной и материковой Греции этого времени.
