— Итак, что ты задумала? — поинтересовался Орлов спустя полчаса, кода мы сидели на летней террасе в уютном кафе недалеко от того места, где совсем скоро должно было начаться представление.
Я пила молочный улун и наслаждалась клубничным десертом, а Лекс сидел рядом, закинув руку на спинку дивана за моей спиной, и пальцами выводил замысловатый узор на моем плече.
— Просвещать тебя буду, — лукаво улыбнулась я, не желая выкладывать карты на стол.
— М-м, просвещать, говоришь, — скользнул он кончиком носа по моим волосам. — Совсем скоро и я займусь твоим просвещением, Даша, — пообещал он мне тихим шепотом, пробудив толпу мурашек на моем теле.
— Извращенец, — тихо рассмеялась я, отвернувшись. Перед глазами всплыл образ его голого торса, и я покраснела.
— И о чем же ты подумала? — усмехнулся Лекс. — Что за порочные мысли в твоей голове, Дашенька? — сжал он мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.
— А в твоей?
— Тебе лучше не знать, что творится в моей голове, когда ты рядом, — хитро подмигнул он, наклонившись настолько близко, что почти касался моих губ своими. — Хотя… ты все равно их узнаешь, как только окажешься в моей квартире.
— Напомни мне не делать такой глупости, — смутилась я еще больше.
— О, я приложу все усилия, чтобы ты ее сделала, — рассмеялся Лекс. — Ешь, Даша, и пойдем гулять. У нас еще час остался.
С каждой минутой нервничая все больше, я послушно доела, и позволила увести меня из кафе. Погода была чудесная. Держась за руки, мы бродили по центру, Лекс веселил меня, а я никак не могла успокоить волнения, и когда мы подошли к театру, была словно на иголках.
— Опера, — покачал головой Лекс, когда понял, куда я его привела. — Жестокая ты, Андреева, — усмехнулся он. — Усыпить меня решила?
— Приобщить к прекрасному, — наигранно закатила я глаза, внимательно следя за его реакцией, и не находя никаких поводов для волнения.
«Притворялся? Или Саша все же обманула меня?», — гадала я, пока мы занимали свои места. Лекс продолжал шутить, и расстроенным не выглядел, а я то выдыхала от облегчения, то снова задавалась вопросом, зачем Саша все это затеяла.
В оркестровой яме начали появляться музыканты, зал погрузился в темноту, и воспользовавшись моментом, Лекс снова обнял меня, скользнув губами по шее, а затем поцеловал мочку.
— Темнота друг молодежи, слышала о таком? — прошептал он, прижимая меня к себе. — Решила пошалить? Даша, вообще я не экстримал в таких вопросах, но если очень хочешь… — глумился он, не обращая внимания на мои попытки убрать его наглые конечности.
— Веди себя прилично, — застонала я, оглядываясь по сторонам. — На нас люди смотрят.
— Ну уж нет, ты затащила меня на оперу, — усмехнулся Орлов. — Мне нужна моральная компенсация, чтобы пережить это.
Он шутил, а я смотрела на его улыбку и чувствовала, как сильно бьется мое сердце. И именно в этот момент отчетливо поняла две вещи: я не хочу его терять, и я готова рискнуть. Закрыть глаза, и прыгнуть в этот омут с потрясающими серыми глазами, обаятельной улыбкой, и сбивающей с ног харизмой.
Оставалось только разобраться со Светой, и пообщаться с Сашей.
Актеры вышли на сцену, зал наполнился звучанием инструментов, Лекс притянул меня в свои объятия, а я не стала сопротивляться, окунувшись в происходящее действие, с удивлением отмечая, что оно завладело моим вниманием.
Опера оказалась совсем не скучной, а музыка и голоса актеров и вовсе не оставляли меня равнодушной. Кажется, даже Лекс оценил их красоту. Перестав шутить, он чуть склонил голову, и внимательно смотрел на сцену, и я не заметила, в какой момент он вдруг перестал меня обнимать.
Главный герой, тот самый художник, которого должны были расстрелять в конце, безумно проникновенно пел о любви. Настолько красиво, что я затаила дыхание, чувствуя как его голос проникает внутрь, обволакивает, словно кокон, затрагивая какие-то струны в моей душе.
— Как красиво, — едва слышно прошептала я, посмотрев на Лекса. — Лекс?
С брюнетом что-то происходило: все краски схлынули с его лица, тело напряглось, а руками он с такой силой сжимал подлокотники, что я удивилась, как те выдерживали. Судорожно вздохнув, он закрыл глаза, а затем резко поднялся.
— Пойдем, — бросил, не глядя на меня.
— Куда? Опера же не закончилась еще.
— Даша, — он говорил тихо и медленно, немного заторможено, и я не узнавала его голос. — Пожалуйста, пойдем.
Кивнув, я тихо извинялась перед остальными зрителями, которым мы немного мешали, пробираясь к выходу. Мне приходилось практически бежать за парнем, так быстро он шел. Не говоря ни слова, Лекс вышел на парковку, замер, а затем вдруг запутил руку в свои волосы.
— Блядь, — выругался он, с каждой минутой все больше пугая меня. — Блядь, — повторил снова. Достал ключи от машины, бросил их мне, и, попросив подождать в салоне, сорвался в сторону стоящего неподалеку магазинчика.
Я не понимала, что с ним происходило, но была уверена, что причиной его состояния стала имена та песня. А значит, Саша меня не обманула.
— Господи, — тихо выдохнула я, потерев лицо. Чувство вины оглушало. Вины и злости. Почему она не предупредила меня, что парень не просто конкретно эту оперу не любит, а так болезненно реагирует на одну единственную арию?
Арию, которая похитила мое сердце, и довела до такого состояния Лекса.
Арию, которую он услышал из-за меня.
— Господи, — снова прошептала я, напряженно вглядываясь в тонированные окна, с облегчением выдохнув, когда увидела Лекса. Тот стоял в нескольких метрах от машины и курил. И это было странно, потому что он никогда не курил.
— Да что происходит? — разозлилась я, чувствуя зарождающиеся ростки страха.
Отбросив сигарету, парень резко открыл дверь, сел за руль, и завел двигатель. На меня он не смотрел, а я никак не могла заставить себя нарушить повисшее в салоне молчание. Тяжелое и гнетущее, оно стало нашим спутником до самого дома, до которого мы доехали на удивление быстро. Я краем глаза смотрела на Лекса, тот же упрямо следил за дорогой. Губы его были сжаты, руки крепко сжимали руль, а лицо было бледным.
— Всего один вопрос, Даша, — сказал Лекс, когда мы уже были у моего дома. Мы какое-то время сидели в молчании. Он смотрел перед собой, а я не хотела уходить, но заговорить не решалась. — Ты случайно меня привела на эту оперу?
Лучше бы мы продолжили молчать. Я не знала что ответить. Врать не хотелось, говорить правду тоже.
— Да или нет? — с нажимом произнес Лекс, наконец, посмотрев на меня. — Это простой вопрос.
— Нет, — вздохнула я, — не случайно.
— Хорошо, — Лекс убрал руки с руля и потер лицо. — Хорошо, — снова повторил он. — Я понял тебя, Даша, понял.
