Она стояла и хмурилась.
– Много красивых слов, – наконец ответила Ари. – Много. Слов.
– Открыл тебе сердце, – парировал я, задетый.
Ари вновь села рядом – близко, касаясь коленом моего бедра. Упертая дурочка-истеричка. Любимая упертая дурочка-истеричка.
– Буду хорошо себя вести. – Она подняла голову, ох уж эти большие глаза милого котенка. – Если сорвусь – можешь запереть меня в квартире на век, я не буду сопротивляться!
Я долго смотрел на нее. Что ж, разве не на доверии строятся отношения? Разве не из-за недостатка доверия мы всё потеряли?
– Заманчиво, – усмехнулся я и заговорил серьезнее: – Договорились, – Ари удивилась, ее брови взметнулись вверх: да, я не прежний, не так вспыльчив. – Мне нужно в студию, возвращаются ребята. Заеду в полдень в твой Cotton Candy. Пообедаем. Надеюсь, ты найдешь на меня время.
Аристель засмеялась и крепко обняла меня. Да, Ари не будет обманывать. Ей нужно больше свободы, чтобы отвыкнуть от той жизни.
***
В студии духота. Я бросил пиджак на диван и открыл окно. Так-то лучше.
– Удивительно, как ты от жары не помер…
– Хорошо отдохнул? – спросил Джерад.
В его стиле игнорировать мою реплику, не отрывая взгляд от экрана мобильника. Вежливость.
– Если бы ты не названивал мне каждый час, отдохнул бы лучше, – искоса глядя на него, я оперся руками на оконную раму. – Серьезно. Мне даже Софи не настолько часто звонила.
Вероятно, Ари думает, мне звонили девушки, звонила Софи Штерн. Но Джерад снова хочет контролировать каждый мой шаг и мою личную жизнь.
– Ты не порвал с ней? – не переставая перебирать кнопки телефона, спросил Джер, имея в виду, конечно, Софи.
– Нет, – коротко ответил я, понимая: друг мысленно осуждает. Стало тошно. Он кто, черт возьми? Святой? – Ты не ответил, какого хрена мне названивал. По пустякам! Будто у тебя рук нет или ты впервые остался один в студии. И оторвись от телефона! Мы разговариваем.
Выпустив пар, я рухнул на диван. Впервые с начала затворничества смог на кого-то наорать. С Ари, конечно, пара пустяков нарваться на скандал, но я изо всех сил сдерживал себя. А Джер никогда на такое не обижается. Иногда орем друг на друга похуже давно женатой парочки.
– Скажи спасибо, неблагодарный ты ублюдок, что я согласился прикрыть твой зад перед Марти, позволяя провести несколько недель хрен знает как. – Он многозначительно посмотрел, намекая на Ари; зря я ему рассказал про ее зависимость. – Пока я доделывал работу за нас обоих, – добавил Джерад, проигнорировав мою просьбу убрать мобильник.
– Ой, да ладно тебе…
– Все быстренько свои партии записали и разъехались, а Джер крайний.
– Знаю, – пробормотал я, хмурясь. – Извини. Вспылил…
– Ты вещи собрал?
– Собрал.
– А ей рассказал?
– Нет…
Джерад перестал нажимать кнопки мобильника и поднял голову. Его левая бровь приподнялась в немом вопросе.
– Тяжело, – буравя взглядом стену, пояснил я. – Скажу.
Друг наконец-то отложил мобильный телефон и, встав со стула, навис надо мной. Темно-зеленые глаза внимательно уставились в мои, почти такие же зеленые. Недобратья, черт возьми!
– Стив, если ты не поедешь, можем распрощаться с карьерой. Просто бум! – Андерсон разжал кулак, изображая взрыв. – Ты это понимаешь?
– Разумеется, – проворчал я и подошел к окну, а Джерад вернулся в кресло, схватив мобильник – теперь вертел его в руках. – И я поеду. Музыка, карьера – не обсуждается. Но видеть счастливую Ари… со мной… вновь. Чудесно. Ее губы, руки. Как она шепчет о любви, обнимает меня, целует…
Я не договорил, послышался треск. Замолчав на полуслове, я обернулся: раскладной телефон Джерада сломан пополам и валялся на ковре.
– Джерад… С тобой всё нормально?
– Отлично. – Джер усмехнулся, присел и поднял двумя пальцами остатки мобильного телефона. – Всё равно надоел, старье. Хочу что-нибудь новее, iPhone, например.
– Как он упал? – присев рядом, спросил я.
– Понятия не имею, – беззаботно ответил Андерсон и, вытащив сим-карту, выкинул мобильник, а вернее, его жалкие остатки, в мусорное ведро. – Хоть раз бы нормальную технику сделали, – ворчливо добавил он.
Я выпрямился, недоверчиво поглядывая на друга. Тот взял гитару и стал ее настраивать. Я чувствовал себя странно. Словно был причастен к поломанной трубке.
– О чем ты говорил? – вырвал меня из раздумий Джерад. – Про малышку Ари что-то.
Я долго не отвечал, прогоняя из головы мерзкие предчувствия. Джерад не знает цену вещам. И я, пожалуй, не обращу внимания на прозвище, которым он еще давно одарил Аристель.
Закурив, я улыбнулся:
– Джер, поедешь со мной к Ари?
Хотелось верить в его благословение, но я должен быть уверен, что моей девочке ничего не угрожает. Пусть они встретятся на ее территории и докажут, что опасность миновала.
– Мне зачем туда ехать? – Друг отложил гитару в сторону. – Сегодня приезжает Марти, кто-то должен остаться, показать результат нашей работы.
– Брось, – уловил, но проигнорировал намек я. – Ты помогал мне и Ари. Хочу, чтобы она поблагодарила тебя. Вам стоит забыть старые обиды.
Джерад приподнял уголок губ, изобразив на лице игривую полуулыбку.
– В стрип-баре отблагодарила? – с нотками наигранной похоти спросил он. – А бесплатно?
Я поперхнулся воздухом.
– Не смей думать об этом! – Меня затрясло. – Не смей, понял?!
– Спокойно, Рэтбоун, спокойно. – Джерад встал и выставил руки ладонями вперед. – У тебя истерика.
– Придурок, – сквозь зубы процедил я и направился к выходу.
Марти недавно женился, он не будет против моих пропусков.
– Эй, – крикнул Джер. – Мы едем?
Я повернулся и посмотрел в его безразличные ко всему, помимо легкодоступных удовольствий, глаза – и мгновенно успокоился. Как я могу не доверять Джеру? Своему лучшему другу. Я забыл его сущность? Его отношение к женщинам? Он не научился ценить и уважать их. Не наигрался в ловеласа, не нашел ту самую, не полюбил. Глупо ревновать Ари. Она ему неинтересна, а вот бесить меня интересно.
– Да, – просияв, сказал я. – Едем.
***
Кто оттирал с бордюра у Cotton Candy мою кровь? Заведение нравилось мне всё меньше, а гадких воспоминаний всё больше. Хотя днем оно мало походило на пристанище разврата – обычный бар.
У дверей я вдруг засмеялся в голос.
– Что с тобой? – спросил Джерад.
– Нервное, – бросил я. – Привет, Люк. – Я прочитал на бейджике имя вышибалы.
