— Я вырос на помойке Эвердана, а там с едой не складывалось. То крыс жарили, то сублимат и консервы жевали. Зато если кто-то из Бродяг возвращался с удачного дела с уловом, Матушка Хали всегда покупала лапшу. Всем нам. — Он мечтательно вздохнул. — Я творец, Дрейк. И когда работаю над созданием новой истории, то полностью отдаюсь Музе. Увлеченный ее чарами, иногда путаю реальность и вымысел. Поэтому нужен крючок из настоящего, за который цепляется мой гениальный разум. В этот раз я выбрал лапшу. Неплохо получилось, не так ли?
— Великолепно, — кивнул Рэйн, пряча улыбку. Скромность — это не про Грина, парень загнется, если талант не получит подпитку в виде оды или хотя бы одобрения.
— Вот! А ты говорил, что Бродяги не нужны! — подскочил на месте Грин. — Это была прекрасная постановка, отличная драма! Целый квартал задействовали, столько ролей, актеров и декораций… Я до сих пор под впечатлением!
— Признаю, с Бродягами хорошо придумал, — сказал Рэйн и глотнул пива. — Но все же именно триады сделали основное и дали в аренду сцену, — он выдержал паузу. — А главное, что ребята из «Черного солнца» больше не станут за тобой охотиться, в любое время можешь заявиться в Эвердан. Если получишь увольнительную, конечно.
— Теперь мы с ними друзья?
— Мы не враги. Этого достаточно.
О количестве виски, выпитого с боссом «Черного солнца», и о ряде взаимовыгодных сделок, Рэйн промолчал. О том, что контракт на голову Грина пришлось выкупить — тоже.
Операцию в Эвердане спланировали идеально. За три дня до прибытия СГБэшников подготовили улицы Пасти Дракона: каждый прохожий, торговец и шлюха были людьми триад или Бродягами. Слежку за Чавесом и его псами установили еще на подлете к Навире, а дальше в ход пошла безудержная фантазия Грина. Незаметными тенями Бродяги скользили по пятам за оперативниками и докладывали о каждом вздохе. С такими наблюдателями даже аппаратура ни к чему, и Рэйн с легкостью нашел способ избавиться от спецназа и подразделения «А». За исключением легких ранении обошлось без жертв.
Но все же Рэйн остался недоволен исходом. Разговор с Чавесом походил на бредовое цитирование Догмата Справедливости. Чертов псих повернут на Законе, и не смотрит по сторонам, упорно принимая шоры за тактический визор. Даже не выслушал. Вернее, не услышал. Пессимистом Рэйн никогда не был, поэтому не спешил заклеймить миссию болезненным: «провал». Некоторый профит все же имелся: сбитый с толку Чавес на какое-то время отступит, чтобы оценить возможности и перегруппировать силы. Вряд ли следователь станет и дальше бегать за пиратами, ведь цель совсем рядом — только руку протяни. Достаточно вкинуть дезинформацию, и можно долго водить Чавеса за нос, наслаждаясь относительным спокойствием на торговых путях. В глубине души Рэйн лелеял надежду, что СГБ не имеет отношения к «Экзо матрикс», и действия Чавеса говорили, что надежда оправдана.
— Видели физиономию следователя, когда бар превратился в «У кого пушка круче»? Я думал, его удар хватит! — усмехнулся Макс.
‒ Он и его люди действовали профессионально, нельзя этого не признать, — заметил Дрейк. — Как бывший оперативник ОСН могу сказать, что передышка ждет недолгая. Теперь «Антитеррор» знаком с нашими методами и примет меры.
— Я над этим уже задумывался, и нашел лазейку, — Рэйн кинул опустевшую бутылку в урну, и подмигнул Дарине. — Сестренка, скажи, что я не зря расстался с гамаком. Как там дела у Чавеса?
Поймав на себе удивленные взгляды, Даринка щелкнула по хэндкому.
— Никак. Пока СГБэшник ничего конкретного не предпринимает. Пытается сложить дважды два и разбирает нашу аферу по косточкам. Даже не решила, ненавидеть этого мудака или жалеть.
— Ты взломала его нейропередатчик? — спросил Дрейк.
— Угу. Теперь слежу за каждым шагом и слышу каждое слово.
— Кэп, ты должен знать, что после миссии передатчики удаляют.
— Знаю, — кивнул Рэйн. — Но надеюсь, что Чавес пробегает с ним подольше.
Преобразовательный прыжок затянулся почти на десять часов. Рэйн сидел в кресле пилота, корректируя маршрут в надежде сэкономить время. Шаттл уверенно приближался к Поясу Артемиды, где за светящимися кольцами лежала территория Северного клана. Весьма условная территория, и Рэйн подозревал, что временная. После разговора с Чавесом он уверился: пора менять местоположение Джокера, иначе станцию рано или поздно отыщут. Вот только двигатели ни к черту, и пока механики не закончат с модернизацией о полете даже мечтать не стоит. Обдумывая проблему, Рэйн смотрел в черноту, рассекаемую синими полосами света. Преобразовательный прыжок напоминал поездку на спорткаре через тоннель: бешенная скорость, вой двигателя, размытая реальность. Бесконечная трасса с лихими поворотами пространства-времени, с расширением и сжатием темной материи, с возможностью для любого болида навсегда стать пылью космоса.
Тихо зашипел шлюз, нырнув в стену, и в кокпит вошел Макс. Молча сел в кресло второго пилота, и уставился в черноту. Пальцы с силой вцепились в подлокотник, и Рэйн услышал, как Фрей скрипнул зубами.
— Аллерт, — голос дрогнул. — Тут такое дело…
— Что за дело?
— Кавило вышел на связь, и… В общем…
Макс шумно выдохнул, и ударил словами:
— Мия мертва.
Глава 29. Непрощённые
Станция Джокер
Аэрокар взвизгнул турбинами на повороте, едва не черканув спойлером о вышку, и резко нырнул вниз. Дарину подбросило в кресле, не удержавшись, она больно ударилась плечом о переднюю панель. В глазах на миг потемнело, но она даже не пискнула — не хотела, чтобы брат заметил. Еще на подлете к Поясу Артемиды скорость стала для Рэйна чем-то невообразимо важным, он гнал так, что все демоны Ада сдались бы на первом круге. Он мчался к Джокеру, будто одержимый, словно Мию еще можно было спасти, и ее жизнь зависела от того, как скоро он явится в госпиталь. От мысли, что Мии больше нет, у Дары защипало в горле, на глаза опять навернулись слезы, хотя она считала, что выплакала горе без остатка. Пришлось до крови прикусить губу, чтобы заставить себя не реветь — Рэйну и так тошно.
Рэйн выкрутил руль и погасил турбины. Машина жестко села на парковочную площадку, двигатель смолк. Рядом сверкнул хвостом выхлопов синий «Бортленд», дверцы поднялись, будто крылья жука, из машины вышли Дрейк, Макс и Лоренсо.
— Можно с тобой? — спросила Дарина.
Брат кивнул. Внешне он оставался спокоен, но в голубых глазах надежно пустила корни печаль. О том, что у него на душе, Дара могла только гадать. Рэйн редко давал волю эмоциям, порой замыкался в себе и воздвигал крепостные стены, через которые никому не позволял пробиться.
Госпиталь ни за что не отличить от серых ульев станции, не гори у входа большой красный крест. Часть здания сливалась с жилыми сотами и встречала светом в окнах; вторая половина — ободранный до каркаса фасад, с приставленными строительными лесами и замершими механическими погрузчиками, — являла собою мрачное дополнение. С грустью Дарина подумала, что Мия так и не увидит каким станет госпиталь после ремонта. А ведь это был ее проект. Ее и Лилианы.
